Потому как полет неминуем

[b]В этом фильме все странно. Не знаешь, когда плакать, когда смеяться. То ли драма о детях, потерявших в войну родителей, то ли романтическая история первой любви, то ли ироничная зарисовка легких современных нравов, где жены-мужья тасуются как колода в руках опытного картежника. Сам Качанов называет «Арье» комедией. Ему, автору ироничного «ДМБ» и эпатажного «Даун-Хауса», виднее. Но тогда, наверное, это первый опыт смеха на реалиях холокоста...[/b]Главный дуэт фильма – Изю и Соню – играют три пары актеров. Они проживают на экране практически всю сознательную жизнь – от десяти лет до почтенной зрелости.В детстве – Женя Мельников и Вера Иванко. В юности – Виталий Розенвассер и Белла Саркисова. В старости – Ежи Штур и Сандра Садэ.Начало войны, лето, живописный Каунас. Спасая Изю и Соню от концлагеря, родители отправляют спрятанных в гардеробе детей на далекий хутор к своим друзьям. Четыре года, прячась от полицаев, проводят они на чердаке у литовца Йозаса (Александр Балк). «Чердачная история» неизбежно взрывается гормонами. Изя становится первым мужчиной Сони, мечтая о скорой свадьбе.Но это не история о еврейских Ромео и Джульетте – потому как темпераментной, как все семитки, Соне мало неуклюжего и неопытного ровесника. Она обращает свой взор на арийца Йозаса. И почти с головокружительной быстротой оказывается в его постели. А пока мы ломаем голову, сколько лет этой еврейской Лолите и какой неважный педагог Йозас, Изя переживает мучительный стресс. Он не прощает подружке предательства... И не следует за ней в Палестину... А остается на родине, чтобы стать высококлассным хирургом и встретить в Израиле свою любовь через много лет.Такая вот интрига, придуманная Качановым совместно с Александром Гельманом. Да, знаменитый драматург приложил руку к сценарию.– Мне хотелось обрисовать судьбу человека моих лет, – говорит Гельман. – Живого и в то же время сложного внутреннего состояния. Помимо того, что это судьба просто человека, это еще и судьба еврея – что немаловажно.Возможно, эта история увлекла Гельмана и потому еще, что до боли напомнила его собственное детство, которое прошло в гетто. Из двенадцати членов семьитам выжило двое – он и отец. «Что мне позволило выжить, чтобы не сойти с ума, – вспоминает драматург, – то, что я все время играл, иначе выжить было нельзя». Кстати, и Юозас Будрайтис в картине фактически играет своего отца, который в войну тоже прятал на хуторе двух еврейских детей.Именно кастинг детей заставил понервничать режиссера. Перед Качановым прошло 250 девочек и столько же мальчиков. Причем их он подбирал после выбора артистов на главные роли – по сходству и по способностям. Качанов считает, что на картине он прошел серьезную школу как педагог-воспитатель и теперь вполне может снимать детские фильмы.Авторы перемежают картины военной поры и современной действительности. Заброшенный литовский хутор – и суперсовременная частная клиника, где работает медицинское светило Исаак Арье (как нас уверяют, эта фамилия в переводе с загадочного танахического означает «лев»). Израильский рай курортов – и ад террора.Ретро и время настоящее, в котором для героя хорошая новость – та, что красавица-жена Ольга ему верна, плохая – у него рак...«Наш полет неотвратим», – любит повторять Арье. Что это значит – не понимает никто, кроме него. До самой его последней минуты… Арье в солидном возрасте играет знаменитый поляк Ежи Штур. Отличный актер, а внешне – лицо непонятной национальности.– Штур – и наш, и не наш, – говорит Качанов. – Это артист совсем не заезженный... Почему он? Если бы играл наш хороший артист-еврей – получилось бы «масло масленое». А если Михалков или Табаков – тоже немножко странно выглядело бы… А «неместный» Ежи Штур воспринимается как человек неизвестной национальности... Он может быть и поляком, и евреем, и французом… С Сандрой Садэ в фильме они говорят по-русски. Это сделано для того чтобы упростить процесс: в международной съемочной группе звучала разная речь – литовская, польская, английская, иврит. Кстати, Сандра освоила язык практически с нуля за полтора месяца занятий с преподавателем.А вот главаря русской мафии сыграл Артемий Троицкий – талисман для фильмов Качанова. По сюжету ему делают операцию на сердце – так Троицкий отказался наотрез ложиться на стол. Снимали вместо него дублера, у которого, кстати, обнаружился порок сердца, и в израильской клинике его слегка «подремонтировали».Съемки велись в Литве, России и Израиле. Именно на Земле обетованной пришлось труднее всего. У Качанова даже случился солнечный удар – врачи приговорили его к двум неделям постельного режима. А он на следующий день уже стоял у камеры – правда, в шапке, набитой льдом.– Я был, как чекист, – смеется сегодня режиссер, – с холодной головой, чистыми руками и горячим сердцем.И добавим, что как чекисту, ему все нравится в своей работе. Даже то, что некоторые эпизоды выглядят сомнительно с точки зрения морали, а другие – не очень-то понятно. Вот, скажите, с какого перепугу еврейская свадьба играется в пустыне среди скал, и какой интерес она представляет для террористов, устраивающих взрыв? И так в небе парит беседка...Почему Арье выдает замуж любимую жену, даже не разведясь с ней, – тоже вопрос. Почему при любимой жене Арье с удовольствием сажает на колени давнюю пассию – медсестру (Ирина Розанова), и намекает на дальнейшее развитие сюжета... И очень уж стремительно девочка Соня становится женщиной, а затем уже бабушкой резво барахтается с дедушкой Изей под простынями… Прежних фаворитов – даже молодых и симпатичных – прочь… Действительно, комедия со всеми ее условностями… Но в этих «мелочах» начинаешь зловредно копаться, когда не хватает эмоциональной мотивации. А с ней иногда в этом фильме большая напряженка…С другой стороны, картина доказывает, что смеяться не грешно даже богоизбранному народу, который, оказывается, не обделен юмором и самые мрачные страницы своей истории способен переварить адекватно. И не только вселенски скорбеть, но и смеяться... Потому как полет неминуем.