Напишите Ольге в «Вечерку»

[i][b]И дело не в том, что растаял снег, запели птицы, а женщины сменили дубовые дубленки на легкомысленные курточки и повязались везде, где смогли, игривыми шарфиками. Не в том дело! А в том, что пробудилась и оживилась почта ведущей нашей полосы. Ее сугубо личный почтовый ящик. Вот что, например, извлеклось оттуда на днях...[/i]ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МОЕМУ ЛЮБИМОМУ[/b][i]Ты думаешь, мой дорогой, что… Нет, ты ни о чем не думаешь. Ты вообще редко утруждаешь себя этим делом – думать. Зато ты страстен, привязчив, и это подкупает. Еще ты так искренне умеешь чувствовать себя одиноким, обреченным и несчастным, что обязательно однажды находится женщина, желающая тебя в этом разубедить! Как будто не все в этом мире одиноки… Как будто и та, которая утешает и сострадает, меньше тебя нуждается в сочувствии и защите! Но есть, видимо, целый тип женщин, у которых система семейной безопасности такая же, как моя: «Любимый, ты только защити меня от себя самого, а от всего остального я нас обоих защищу!» Видишь ли, срабатывают твои качества, подталкивающие к доверию: ты ведь неагрессивный, ненахрапистый, неспесивый – а много ли таких? Вот и кажется, что с тобой будет тепло, надежно. Что никогда не придется зализывать раны, полученные от самого близкого. От того, который смотрит в глаза и говорит о любви… И чем же я занимаюсь теперь, на восьмом году совместной жизни, в течение почти двух месяцев? А как раз тем самым: зализыванием. И еще – созерцанием картины, где ты занимаешь отнюдь не лучшее место. Ибо предательство, знаешь ли, никого не красит.Да, милый, я все понимаю… Тебе было, конечно, плоховато в последние полтора года: каждую неделю по три дня мы не виделись, мы только половину вечеров проводили вместе и только половину ночей засыпали, обняв друг друга. Но кто тебе мешал?! Кто не давал тебе поправить ситуацию самым простым способом – например, раздобыть еще немножко денег, чтобы я наняла еще одну сиделку для своих стариков? Не в деньгах, разумеется, дело. Хотя и в них тоже. Но почему, почему тебе ВООБЩЕ НИКАКАЯ ИДЕЯ не пришла в голову – чтобы мы меньше разлучались? Почему ты всегда только ждешь предложений? Почему? Почему все ЭТО должна тащить на себе я, я одна?! Ладно, проехали… Но вот на фоне «непоправимого» якобы одиночества нелегкий случай подбросил тебе «подарочек» восемнадцати лет от роду… В январе, да? Да, сразу же после Нового года. Или еще раньше? А ей действительно восемнадцать? Или она еще того… несовершеннолетняя? Господи, какая пошлость! И никто не знает, что пошлее всего, и обиднее для меня, и тяжелее – это чувствовать, как мне навязывают роль домашней полиции! Как на меня напяливают маску тупой, унылой и подозрительной кухонной бабы, которой только бы «держать и не пущать» те чувства, которых она сама «наверняка» уже не испытывает… Скажи, разве не так? Разве не так меня «позиционирует» она, третья сторона? Позавчера, говоря со мной по телефону, ты так дернулся на слово «цензура»… И я потом думала-думала и вдруг догадалась: это же меня саму кое-кто так называет! Правда, правда! «Третья сторона» – она тоже, как мы с тобой, из шибко грамотных и обижает меня в соответствии с профилем своей работы или учебы. Да и вообще: должна же она меня как-то называть? Но женой – это слишком обидно для ее собственного самолюбия. А если по имени – получится вроде как по-дружески. А какая уж тут дружба… Впрочем, не удивлюсь, что ты ничего этого не замечаешь.Сейчас ты, моя радость, плавно плывешь по течению: «Я ежик, в тумане упал в ручей…» И хочешь только одного – чтобы тебя не заставляли барахтаться.Но ее-то, «третью сторону», это не устраивает! Она интригует, она делает ставку за ставкой в своей маленькой нечистой игре. То мягкую игрушку, то висюльку для ключей тебе преподнесет, то еще как-нибудь обозначит свое присутствие, например, внезапным полуночным звонком или визитом перед самым моим носом. Авось от чего-нибудь «цензура» взбесится, закатит семейную сцену? И сама себе выроет яму: нападками и безобразным видом отвратит от себя того, кого хочет удержать. Или пусть хотя бы молча собственные локти покусает – и то прибыль.Знаю, на этом месте ты начнешь сердиться. Ты не захочешь мне верить, даже заочно.Тебе приятнее другие мысли: «влюбленная» и «юная», «совсем ребенок» и «моя»… И горе тому, кто полезет отнимать у тебя эту игрушку! Что ж, я не полезу отнимать.Горя мне и так хватает. Но я согласна прожить вполовину меньше лет, чем мне отпущено, если хоть одно слово из написанных здесь – неправда.И еще я очень хочу, чтобы «третья сторона» знала: я не взбешусь, не взорвусь, не оттолкну. Нет, не дождетесь! Придется ей, третьей, поискать себе другое применение. «Терпение и время – вот мои воины».Как у Кутузова. Смешно… Но все будет хорошо, все будет хорошо. Как было у нас с тобой. Как было раньше. Как должно быть всегда.[/i][i][b]Нежеланная[/b][/i][b]Адрес – мой. А текст, как понятно, вовсе не мне написан. Но – написано! И отправлено письмо.А мне-то, мне лично, что тут сказать? Что я все это – тоже «проходила»? Ну, правда, проходила. Да и кто не проходил?! Сначала тебе восемнадцать и нравятся тебе взрослые мужчины, и тянет к ним – не к сверстникам, с ними скучно! Потом приходит замужество, и возраст, и дети, и ты старишься быстрее своего мужа. А он еще – ого-го, хоть куда, какой орел! И тянет их, наших мужей, на сторону, хоть ты тресни, тянет. А тут еще – весенний кобеляж и прочие сезонные обострения.И появляется она – весенняя, юная, нежная. Ну, словом, вылитая ты! Только двадцатилетней давности.Круговорот любви в природе. Ничего не попишешь! И ничего другого, как позавидовать мудрости, в письме сквозящей, не могу. Потому как если это правда, если она, эта «нежеланная» ведет себя именно так –не срываясь, не превращаясь в кухонную халду, не устраивая сцен и истерик, – то она воистину мудрая! А весна… весна пройдет.И может быть, действительно: все еще БУДЕТ? Ну что: будем биться за мужика насмерть?[/b]