Высокое напряжение

[i][b]Евгений АМЕТИСТОВ,ректор МЭИ (ТУ),член-корреспондент РАН,лауреат Государственных премий СССР и России,премии Президента России.Выпускник МЭИ 1965 года.[/i]Сколько же лет МЭИ?– Евгений Викторович, удивительно, но факт. 75 лет МЭИ уже исполнялось. Не понарошку, а взаправду. Неужели вузы, как женщины, могут скрывать свой возраст?[/b]– Парадокс, о котором неловко говорить. В советское время ко всяким датам такого рода было принято награждать юбиляров орденами и медалями. Поэтому один раз мы нашли возможность родиться в 1905 году. Можно было бы и другую дату отметить – еще более солидную. 175 лет, как МВТУ им. Баумана. Дело в том, что есть документ, в котором написано о разделении одного института на два, то есть тогда мы ровесники. Но это все от лукавого, как говорится.Московский энергетический институт был образован в 1930 году, а стало быть, ему сегодня 75 лет. Не больше и не меньше.[b]– Больше 10 лет назад к аббревиатуре МЭИ прибавились две существенные буквы – ТУ, то есть институт приобрел статус университета. Это было данью моде или действительно принципиально что-то изменило в деятельности вуза?[/b]– Это, с одной стороны, веление времени, с другой – престиж. И, как следствие, изменение структуры высшего учебного заведения. Некоторые факультеты были реорганизованы и укрупнены. Они превратились в институты, соответственно с большей самостоятельностью. Бренд МЭИ не менялся – он известен всему миру. Семь с половиной тысяч почти в 80 странах земного шара – наши выпускники. Во всех энергосистемах России и бывших республик СССР работают бывшие студенты МЭИ. На ведущих позициях, заметьте.[b]– Раньше были научные школы, связанные с именем того или иного ученого. Сейчас можно говорить о существовании в МЭИ таких школ?[/b]– В пятидесятых – семидесятых годах был фантастический взлет науки МЭИ, и имена, которые звучали тогда, теперь произносятся с особым почтением. Может быть, и имена нынешней профессуры лет через двадцать приобретут звездный ореол. Большое, как известно, видится на расстоянии.Преемственность есть, и школы, разумеется, сохранились. Например, была известная всем турбинистам школа Щегляева. Люди, которые пришли ему на смену, тоже личности, например, профессора Костюк, Трухний – ученые с мировым именем. Они и сегодня основные консультанты РАО ЕЭС России по всем энергетическим вопросам. Но ведь люди, которые рядом, всегда кажутся менее значительными, чем предыдущие поколения. Возможно, и на великих в свое время смотрели так же.[b]– Вы упомянули РАО ЕЭС. Университет, наверное, по определению должен быть в контакте с этой энергетической системой?[/b]– Конечно. Я знаю многих специалистов из РАО ЕЭС. Уважаю Чубайса, который к образованию относится очень серьезно. Он, кстати, сам прошел школу МЭИ. Анатолий Борисович, как известно, экономист, но когда создалась компания РАО ЕЭС, то он обратился к нам. Ему и его команде было прочитано более пятидесяти лекций лучшими преподавателями вуза. Чубайс – человек уникальный, схватывает все мгновенно, и сейчас можно сказать, что он вырос в крупного энергетика.За эти годы он построил для нас два корпуса. В одном из них расположится корпоративный энергетический институт – центр подготовки энергетиков для России. Сейчас ведь никто не знает, кому и сколько нужно инженеров. Должна работать связка: энергосистема – вуз – студент. Тогда будет понятно, какой специалист и где именно необходим.[b]В Москву! В Москву!– Но МЭИ же готовит специалистов для энергетики. Да еще каких! Вы сами говорили, что диплом вуза ценится очень высоко...[/b]– Это так. Но трагедия в том, что Москва никого не возвращает. В мои студенческие годы человек, получив диплом, уезжал работать в другие города и веси. Россия была заполнена питомцами МЭИ. За последние 10–15 лет большинство выпускников осело в столице. Периферия ощущает кадровый голод. Поэтому, не имея никакой базы, они, кто как может, готовят специалистов для себя. Естественно, высокообразованного профи после такого курса обучения вряд ли можно ожидать.[b]Свято место– Не могу не спросить. Разделение на коммерческое и бюджетное финансирование как-то отразилось на качестве образования?[/b]– Я скажу вам свою точку зрения. Возникли сотни, тысячи коммерческих вузов. Это к образованию имеет очень далекое отношение. Это в подавляющем большинстве случаев, по моему мнению, халтура. Но… не о том речь. Я в свое время был инициатором одного эксперимента (сейчас это во всех вузах). Я ежегодно принимаю полторы тысячи человек. Госбюджет выделяет на это деньги. Конкурс 3–4 человека на место. Кто-то остается за бортом, хотя вполне может учиться. Если человек может оплатить обучение (столько же, сколько платит за обучение государство), то мы берем его. 300–400 таких ребят оплачивают учебу сами.Как правило, порядка 20% первокурсников не выдерживают напряженного образа жизни и «вылетают» за неуспеваемость. На освободившееся госбюджетное место переводят хорошо показавшего себя студента, который учится за деньги.Кстати, никакого разделения нет. Ребята занимаются в общих группах, по единым программам. Преподаватель, в принципе, не знает, кто из студентов бюджетник, а кто нет. Схема нормальная. И качество образования не теряется.[b]Большая наука– Вуз – это не только студенты, но и большая наука.[/b]– Конечно. Сейчас только ленивый не говорит о высоких технологиях. Вот конкретный пример. Россия всегда была лидером в производстве тепловых турбин, которыми оснащены тепловые электростанции. Коэффициент полезного действия этих турбин 35–36, максимум 37 процентов. И энергетики борются даже за доли процента. Недавно возникли совершенно новые технологии – парогазовый цикл, суммарный коэффициент которых достигает 56 процентов. И вот эти технологии мы сейчас внедряем. Чубайс пустил Северо-Западную ТЭЦ в Санкт-Петербурге. Очень современную. Пускали ее в том числе специалисты МЭИ.Вот сейчас на слуху нанотехнология. Это технология наномира. На уровне атомов. Учатся уже изменять структуру материалов, и ожидается революция во всех областях. Не исключена и наноэнергетика. В МЭИ создана такая лаборатория, собраны мощные силы. И хотя это дорогая вещь, мы идем на эти расходы. Американцы, например, сообщили о создании топливного элемента – в одном кубическом миллиметре выделяется 50 ватт. Просто фантастика! Если посчитать, то получается, что некий агрегат размером с мой кабинет сможет заменить все электростанции России.Так что не заниматься этим нельзя, хотя ни лавров, ни денег сейчас такая работа не приносит. Иначе мы безнадежно отстанем. Чтобы было понятно значение нанотехнологий, приведу еще один пример: по мнению специалистов, можно создать элемент памяти размером с кусочек сахара, который может вмещать весь объем информации одной из самых крупных библиотек в мире – Библиотеки Конгресса США в Вашингтоне.[b]Внук священника– В МЭИ появился лингвистический факультет. Почему в техническом университете такое учебное подразделение?[/b]– Это моя слабость. Я считаю, что человек рождается либо гуманитарием, либо технарем. Я генетический гуманитарий, хотя технических титулов у меня на целую страницу и вся моя жизнь связана с наукой и техникой. Так сложилось. Таких генетических гуманитариев, я убежден, среди технической интеллигенции процентов 25 как минимум. Они учатся инженерному делу, а потом все-таки уходят на сцену, в политику, в литературу, искусство. Вот и выпускники МЭИ порой находят себя в совершенно другой области: Володя Маркин на сцене, Георгий Боос и Элла Памфилова в политике. Хотя они достигли результатов и здесь. Но… от себя не уйдешь. Я вот пишу книгу о своей семье. А она у меня не рядовая. Дед мой был третьим духовным лицом в России. Его в 38-м расстреляли. Его брат, тоже священник, после революции эмигрировал во Францию, похоронен на кладбище Сен-Женевьев в Париже. Я нашел его могилу. Отец не смог получить высшее образование: сын врага народа, сын священника. Мечтал дать его мне.Я поступил в МЭИ после школы и так вот и поднимаюсь по служебной лестнице от студента до ректора. Но мы отвлеклись от вашего вопроса о лингвистическом факультете. Хотя именно то, что я генетический гуманитарий, и заставляет развивать стороны жизни, на первый взгляд, далекие от техники.[b]– Со студентами много общаетесь?[/b]– Нет, к сожалению. В основном, когда к нам домой, не ко мне, а к моей жене, приходят студенты, аспиранты. Она тоже преподаватель нашего института. А уж по электронной почте она со своими учениками «болтает» без конца. У нас в университете лучшая в России система информационного обеспечения. Кстати, МЭИ за нее получил премию Президента в области образования. Все компьютеризировано. Каждый студент может связаться с преподавателем, каждый преподаватель может общаться со студентами: консультировать, спорить, обсуждать курсовые и т. д.[b]– И с вами можно связываться?[/b]– И со мной, и с любым руководителем вуза. Это единый организм.[b]– Ну а шпаргалки? Студенты пользуются на экзаменах старым, проверенным способом или уже тоже применяют высокие технологии?[/b]– Конечно, изобретателей и в этой области хватает. Но экзамены теперь тоже не такие, как раньше. Лучшие преподаватели разрешают пользоваться любыми справочными материалами. Так что классическая шпора зачастую уже ни к чему. Скоро она вообще останется разве что в студенческих байках и анекдотах.[b]– А у вас есть любимый анекдот?[/b]– Есть. Только он вовсе не студенческий:[i]Собирает губернатор своих соратников.– Квартирами в центре я вас обеспечил?– Да-а.– Коттеджи загородные у вас есть?– Есть.– Не на «Жигулях» разъезжаете? На иномарках дорогих.– Точно.– Ну так пора и о людях подумать.Молчание. Потом голос:– Иван Иванович, хорошо бы душ по пятьдесят для начала.[/i][b]– Жестокий анекдот. А кстати, как живет ректор престижного вуза?[/b]– Вы о моем материальном положении, да? Зарплата ректора со всеми надбавками – порядка 400 долларов. Но я занимаюсь наукой, создал Центр высоких технологий. Сейчас мы пытаемся реализовать свои разработки. Многими из них очень интересуются страны Юго-Востока. Это дает дополнительный заработок.Только что получили патент на очень интересную штучку – индивидуальное устройство для спуска с любой высоты. При пожарах оно особенно полезно, может спасти жизни многим людям. Будем предлагать его мэру Москвы. Я думаю, он оценит это изобретение. Вообще, идей много, разработок уникальных – море, ума у наших студентов и преподавателей – палата. Я не шучу и говорю так не потому, что у нас юбилей. Это действительно так!