[b]Читать Акунина – занятие на любителя (к коим лично я не принадлежу). Однако Российский Молодежный театр однажды сделал на Акунина крупную ставку и не прогадал – вышел симпатичный и очень неглупый спектакль «Эраст Фандорин». А успех всегда хочется закрепить – и не только театру, но и автору, который впервые написал детективную пьесу специально для этого театра. И не просто пьесу – диптих, черную (женскую) и белую (мужскую) версию.[/b]Однажды Акунин написал пьесу – пособие по конструированию детективов. Начиналась она с переделанного конца чеховской «Чайки», где Костя Треплев не стрелялся, а оказывался жертвой убийцы. Доктор Дорн запирал всех домочадцев под домашний арест и начинал расследование. Ствол повествования ветвился, и оказывалось, что каждому из домашних, включая дядюшку или того же доктора, была выгодна смерть Кости.«Инь и Ян» сработана по тому же принципу. Преступление (убийство, кража раритета – старинного веера с магическими свойствами) совершается в кругу семьи, а подоспевший чиновник особых поручений Эраст Фандорин ведет свое расследование. Завязка одна, развязки две (и на том спасибо – зная плодовитость Акунина, понятно, что их могло быть в четыре раза больше).Не надо быть Фандориным, чтобы просчитать, кто будет убийцей: среди героев есть студент по имени Ян и его кузина Инга с домашним прозвищем Инь. Именно им совершенно не нужно было убивать и красть (одна получила огромное наследство, другой – пресловутый веер), но небрежная изобретательность Акунина привела их по очереди к роковому финалу.На цепочку ложных развязок публика не ловится – уж слишком они навязчивые, да к тому же обычный взгляд на часы подсказывает, что это еще не настоящая развязка.Дотошные критики посчитали, что изменения в тексте второй части начинаются на двадцать четвертой минуте. К тому же второй спектакль меняет некоторые аксессуары – так, в белой версии студент-медик Ян Борецкий собирается препарировать белого кролика, в черной – черного. В первом Эраст Фандорин, вывалившись из дрожек, подпиленных предательской рукой, ломает руку и появляется на сцене в гипсе, во второй – ногу и, соответственно, разъезжает по сцене в коляске. Но если вы не окончательно помешались на Акунине, тратить два вечера или целый день на обе версии совершенно не стоит. Что «Инь», что «Ян» – это качественный entertainment (развлечение), и не более.Чем дальше в глубь спектакля, тем больше он пропитывается пряным японским духом (все-таки основная профессия Григория Чхартишвили, породившего и Бориса Акунина, и всех его Фандориных и Пелагей, – переводчик с японского). К тому же для современной Москвы, в которой число японских заведений, гастролей и даже русских спектаклей, поставленных на японский лад, растет в геометрической прогрессии, «Инь и Ян» появилась очень вовремя. Весь набор налицо – японские барабаны, японские ширмочки, перемещения которых делят действие на эпизоды, усредненно-восточные единоборства, китайские фонарики, финальные поклоны в позах, точно срисованных с японских гравюр, даже манера говорить в духе театра но.Самым остроумным оказался персонаж по имени Маса – японский слуга Фандорина, ставший его верным помощником. При том, что русский язык он учит на японский манер, от буквы к букве, и к приезду в Россию освоил только слова от А до Д, этой абэвэгэдейки с японским акцентом ему вполне хватает, чтобы вести самостоятельное расследование. Между собой Фандорин (Алексей Веселкин) и Маса (Алексей Розин) говорят по-японски.И это (даже если не знать, что актеры отрабатывали произношение со специалистами) едва ли не самая подлинная деталь во всем спектакле, что само по себе симптоматично.