МЕНЬШИКОВ ЗАХОДИТ С ТУЗА

[b]Н. Гоголь. «Игроки».Постановка О. Меньшикова.Театральное товарищество «814» [/b][i]В обстановке повышенной секретности на сцене «Под крышей» театра им. Моссовета прошли первые публичные прогоны «Игроков» – третьего спектакля Театрального товарищества «814» Олега Меньшикова. «А у нас билеты вообще продаваться не будут», – торжественно сообщила кассирша. А на просьбу уточнить, где же будут, только загадочно улыбнулась. Само «Товарищество» через Интернет предлагает билеты только на предыдущий спектакль – «Кухню», хотя с официальной датой премьеры «Игроков» вроде бы определилось – 15 января. Тем не менее корреспонденту «Вечерней Москвы» удалось попасть в число счастливчиков, которые первыми увидели, возможно, самый модный спектакль будущего года.[/i]Олег Меньшиков уже играл главную роль в гоголевских «Игроках» в лондонской постановке.А сегодня он предоставил право быть первым, исполнить роль Ихарева, другому актеру — талантливому, но до сих пор известному лишь как блистательный мастер эпизода Александру Усову.Сам Меньшиков играет Утешительного, главу шайки картежных мошенников.Утешительный мошенничает самозабвенно, тонко и вдохновенно. Он обворожителен и страстен. Обаятелен и смел. Но, наверное, все-таки не только «сочная» роль заставила Меньшикова еще раз обратиться к гоголевской пьесе. Кажется (или мерещится?), Меньшиков имел в виду «разоблачить» нашу современную российскую действительность? Неужели в нем заговорило социальное чувство? Разумеется, Меньшиков избегает прямолинейных намеков и «аллюзий». Но спектакль, изображающий разгул тотального плутовства, вольно или невольно перекликается с нашим временем – эпохой азартных игр и игроков – ловцов удачи и денег. Вся первая сцена, в которой Ихарев Усова объясняет мотивы своей роковой страсти к шулерству, звучит «по-человечески» знакомо. Его надежды на обогащение понятны, как говорится, самому простому сердцу. Кстати сказать, Усов играет превосходно. Это, пожалуй, первая его роль, где он показывает себя как серьезный драматический актер.Решается спектакль как шутка, веселый водевильчик в декорациях слащавой, лубочной, картинной Диканьки (художник Александр Попов) с плетеными изгородями, неизменными подсолнухами, глиняными горшками, деревянными телегами, общим убожеством и уютом. «Гарны дивчины» играют на музыкальных инструментах, чубатые парубки разгуливают в рваных штанах и рубахах. Комично звучит украинская «мова» – сцена с Замухрышкиным играется наполовину на украинском языке. Понять ничего нельзя, кроме отдельных слов. Но смешно. А вообще, если вглядеться, все это веселенькое представление рисует довольно страшный мирок. Мирок чертовщины и свиных рыл.Это и есть Гоголь.Если человек прибегает к мошенничеству, он неминуемо попадает в компанию к черту. А черти, как известно, влекут человека в ад. Вот мораль. Поэтому один из персонажей мошеннической шайки, Глов – младший (Никита Татаренков), трактуется здесь именно как черт. Вертлявый, пронырливый, постоянно подпрыгивающий, подскакивающий, словно вертящийся вокруг своего хвоста. С ним и остается облапошенный Ихарев в финале, когда начинает страстно взывать к «закону»: «Закон, закон!», – стонет он. На что черт резонно возражает, мол, какой тебе закон, если ты сам плут и пройдоха? Меньшиков, разыгрывая историю в легкой, почти водевильной форме, с веселой «музычкой» (которую отчасти написал сам), чуть подтрунивает над зрителем. Как бы приглашая к игре, дает ему игральную карту вместо билета. Желающим из зала предлагает выпить стопку водки и даже закусить.Публика одобрительно выпивает и закусывает, видимо, настроенная на красивую сказку или возвышенную иллюзию. Не тутто было. Ей показали то, что показали.