[b]Необычная книга о Японии вышла в издательстве «Знак». Нина Гладкова назвала свой первый опыт «Годзюон». Это японская азбука, состоящая из 46 иероглифов. Вот и роскошная, на мелованной (так и тянет написать – рисовой) бумаге исповедь русской токийки логично делится на 46 главок.[/b]«Сакура», «Суси», «Невинный Восток», «Девочки Японии», «Укусы химер», «Японский зад», «Белый рис, нежный шелк»… Каждая из глав – это личный опыт, помноженный на острый взгляд, незашоренное идеологией или мифологией восприятие и главное – сногсшибательную женственность. Последнее обстоятельство очень важно: Нина Гладкова, в прошлом талантливый врач-хирург, уехала в Японию вслед за мужем – из тех, кого у нас принято называть «новыми русскими».В книге, впрочем, личная lovestory рассыпана гомеопатическими дозами. Тем, кстати, и интересней. Кто слышит – тот услышит и поймет. Потому что сама Нина, как японка, скупа на проявления чувств. Тем более публичных. Первые годы жизни в Токио присматривалась, учила язык: «Японией и японским невозможно овладеть штурмом. Понемногу азбука запомнилась сама. Клетки японской азбуки с детскими рисунками наполнялись ощущениями от этой страны. Касса – зонт, сэнсу – веер, кцу – туфли становились моими историями. Я собирала их как прелестные кусочки тканей кимоно».Ходила состоятельная белая леди в цикламеновых туфельках по главной улице Токио – Гиндзе, в одних кафе пила чай («олонча»), в других – кофе. В одних магазинах покупала полотенца. В других – кремы и духи. Или кири – мебель из дерева павловния… И как-то невзначай оказался в ее руках фотоаппарат. А затем и блокнот. Она не просто фиксировала в сознании моменты быстротечной городской цивилизации, но, по сути, медитировала над ними – неспешно осмысливала, обдумывала...«В Японии со всех вывесок смотрят на меня нескончаемые узоры иероглифов. Их много тысяч. Живут своей жизнью. Мозг отказывается их узнавать. У людей моей расы нет нейронов, узнавающих кандзи. Запад мыслит словами».Впрочем, мало ли дамочек из «высшего общества» нынче тянет к перу? Но там, где другая бы просто повторила банальное: «Запад есть Запад, Восток есть Восток», – Нина подвергла взыскательной ревизии все основные мифологемы Японии – от сакуры до гейш, от храмов до татами, от патологической вежливости до кремов «Шизейдо», от русских токийцев до невозможных японских туфель и машин. При этом она старается брать от жизни все лучшее, будь то мыло, гостиницы или мужчины.Кто-то это назовет снобизмом, кто-то увидит в этих заметках лишь женское самоутверждение, кто-то обзовет их поганым «беллетристическим эгоцентризмом», другие просто задохнутся от злости – нам бы ее заботы… Потому что силен штамп: чтобы писать что-то умное в России, нужно быть мужчиной, лучше – больным, нищим и несчастным… У нее же все с точностью до наоборот. Потому что вовремя поняла, как важно быть собой. В один момент, по ее же словам, «поменяла хорошую судьбу на свою». И на чужой земле проснулся творческий импульс. Он у нее сродни вышивке гладью по японскому шелку, цветами нежными, но точно определенными.Не вынося жестких оценок, Нина просто сравнивает два мира, две азбуки жизни. И совсем не обязательно соглашаться с ее выводами. Тем интереснее, что часто они очень спорные…Эта элегантная стильная книжка – не для чтения в метро. Ее хорошо положить на лакированный столик из кири, любоваться как «пылинкой дальних стран». И смаковать неспешно по главе в день. Размышляя.Сравнивая. Сопоставляя. Восхищаясь смелостью одной из нас в попытке самоидентификации раствориться в тотальной женственной атмосфере – сладкой и грозной предтече грядущего матриархата.