Комплекс спины

[i]Неприязнь между Россией и тремя прибалтийскими республиками, кажется, никогда еще не достигала такого накала. Латвия, Литва и Эстония требуют от России извинений за годы оккупации. Российское руководство возмущено этими требованиями. Сегодняшняя конфронтация порождена тяжелым историческим наследием, в котором необходимо разобраться.[/i][b]Cтрах и дерзость[/b]Многие русские, оставшиеся в Прибалтике, считают, что латыши, литовцы и эстонцы озабочены только одним – отомстить за половину столетия, проведенную под властью Москвы. Русские за пределами Прибалтики полагают, что три республики – это просто маленькие, злобные, чуть ли не фашистские государства, которые ненавидят Россию и превратили некоренных жителей в людей второго сорта. Литовцы, латыши, эстонцы – очень разные народы, объединяемые лишь в силу геополитики и общности исторической судьбы. Но в одном они едины. Ими владеет страх перед соседом, который на протяжении веков несколько раз присоединял к себе эти территории. Обретение независимости было для латышей, литовцев и эстонцев величайшим счастьем. Обычно говорят о презрительном высокомерии прибалтов. Они же, скорее, очень неуверенны в себе, но старательно это скрывают. Латыши, литовцы и эстонцы находятся во власти собственных комплексов. Это прежде всего комплекс спины: им кажется, что кто-то пристально смотрит им в спину, и оттого они так неловки. И юмора им не хватает, потому что они боятся выразить себя свободно, боятся пошутить над собой и над другими.Больше всего на свете латыши, литовцы и эстонцы мечтают остаться одни. Латыши и эстонцы хотят вернуться к предвоенной демографической ситуации, когда в своих республиках они составляли абсолютное большинство населения.[b]Сталин предлагает, Гитлер не возражает[/b]Прибалтийские страны обрели независимость после Октябрьской революции, отбившись от Красной армии. Поэтому перед войной в Москве Литву, Латвию и Эстонию числили среди потенциальных врагов. В конце 1930 года Сталин писал Молотову, который стал главой правительства: «Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с Советским Союзом… Как только обеспечат блок – начнут воевать (повод найдут». Возможность решить судьбу Прибалтики представилась после сближения с Гитлером.Вечером 23 августа 1939 года прилетевший в Москву имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп сделал Сталину и Молотову такое предложение: Финляндия и Эстония входят в русскую зону влияния, Литва отходит к Германии, а Латвию они делят по Даугаве.Сталин не согласился. Он потребовал включить в советскую сферу влияния всю Латвию и значительную часть Литвы. Он пояснил, что Балтийский флот нуждается в незамерзающих портах Либава (то есть Лиепая) и Виндава (то есть Вентспилс).Риббентроп обещал немедленно запросить Берлин. Ответ из Берлина не заставил себя ждать. Фюрер просил передать своему министру иностранных дел три слова:– Да, я согласен.После разгрома и раздела Польши Сталин сказал германскому послу в Москве графу Фридриху Вернеру фон Шуленбургу, что он предлагает новую сделку. По первоначальной договоренности с Гитлером Советский Союз должен был получить Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства. Сталин отказывался от этих территорий, но просил передать ему всю Литву. Окончательное решение было принято во время второго визита Риббентропа в Москву.Вообще-то Гитлер собирался объявить Литву протекторатом Германии, и вермахт уже был готов войти на территорию Литвы. Но имперский министр, выслушав предложение обменять часть польских территорий на Литву, запросил мнение Гитлера. Его соединили с Берлином.Фюрера позвали к телефону. Риббентроп сказал, что Сталин претендует на все прибалтийские государства.«Гитлер, – вспоминал адъютант фюрера по военно-воздушным силам полковник Николаус фон Белов, – бросил взгляд на быстро поданную ему карту и уполномочил Риббентропа принять советскую точку зрения».Гитлер оставил тогда за собой небольшую часть Литвы, но вскоре и ее уступил Сталину. 10 января 1941 года Молотов и германский посол Шуленбург подписали еще один секретный протокол: правительство Германии отказалось от части литовской территории, которая ей полагалась по секретному дополнительному протоколу от 28 сентября 1939 года.За это Сталин согласился выплатить Гитлеру семь с половиной миллионов золотых долларов. Одну восьмую этой суммы Германия должна была получить необходимыми для военной промышленности цветными металлами, остальная часть пошла в погашение немецкого долга во взаимных торговых расчетах.Молотов не церемонится24 сентября 1939 года в Москву прибыл министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер для подписания договора о торговле. Молотов неожиданно предложил заключить военный союз или подписать договор о взаимной помощи, который обеспечил бы Советскому Союзу военно-морские и военно-воздушные базы на эстонской территории. Эстонский министр пытался возразить, объяснив, что его страна придерживается нейтралитета и не может вступать в военные союзы.– Если Эстония не согласна на военный союз с Москвой, – хладнокровно сказал Молотов, – мы обеспечим свою безопасность другим способом, без согласия Эстонии.После раздела Польши эти слова не нуждались в расшифровке. Хотя эстонский министр, конечно, не подозревал о приказе наркома обороны маршала Ворошилова командующему Ленинградским военным округом командарму 2-го ранга Кириллу Мерецкову: «Немедленно приступить к сосредоточению сил на эстонско-латвийской границе… Задача Ленинградского военного округа – нанести мощный удар по эстонским войскам…»28 сентября утром нарком обороны Ворошилов утвердил план военной операции против Эстонии. Но он не понадобился. Вечером того же дня договор с Эстонией о взаимопомощи сроком на десять лет был готов и подписан. Он включал положение о размещении в республике советского гарнизона.5 октября был подписан договор о взаимопомощи с Латвией на те же десять лет с размещением на территории страны двадцати пяти тысяч советских солдат.3 октября начались переговоры с министром иностранных дел Литвы Юозасом Урбшисом. Для литовцев в Москве был приготовлен не только кнут, но и пряник. В обмен на стандартный договор Литве обещали передать отрезанный от Польши город Вильно, ставший Вильнюсом. 10 октября был подписан «Договор о передаче Литовской республикегорода Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой» сроком на пятнадцать лет с размещением на территории республики двадцати тысяч красноармейцев.В середине июня 1940 года после успехов вермахта на Западе, оккупации Франции, Бельгии и других стран Сталин и Молотов потребовали от Латвии, Литвы и Эстонии сформировать новые правительства, дружественные Советскому Союзу, и обеспечить свободный пропуск на свою территорию дополнительных советских воинских частей.14 июня 1940 года около полуночи Молотов принял литовского министра иностранных дел Юозаса Урбшиса и зачитал ему заявление советского правительства. Запись беседы хранится в архиве МИДа.– Я должен вас предупредить, – сказал Вячеслав Михайлович, – что если ответ задержится, то в Литву будут двинуты советские войска, и немедленно. Говорили раз, говорили другой, потом – третий раз, а дела со стороны литовского правительства не видно. Пора прекратить шутить.Министр Урбшис правильно понял наркома и спросил:– Какое литовское правительство было бы приемлемо советскому правительству?– О лицах мне трудно говорить, – ответил Молотов. – Нужна такая смена кабинета, которая бы привела к образованию просоветского правительства в Литве.– Новый кабинет должен быть сформирован к утру завтрашнего дня? – уточнил Урбшис.– Не обязательно так торопиться, – проявил великодушие Молотов. – Кабинет можно будет составить позднее, на другой день, например. Но при том обязательном условии, что все требования советского правительства будут приняты в срок.Литовский посланник в Москве поинтересовался:– Нужно ли будет согласовывать состав нового кабинета с советским правительством? Если да, то как?– Согласовать придется, – объяснил Молотов, – а как – можно потом договориться. Или непосредственно в Москве, или в Каунасе с нашим полпредом.На следующее утро литовский министр сообщил Молотову, что его правительство приняло все требования Советского Союза и ушло в отставку.16 июня днем Молотов принял латвийского посланника в Москве. С посланником нарком не церемонился. Передал заявление советского правительства и сказал, что, если оно не будет принято и кабинет министров Латвии не уйдет в отставку, Москва примет соответствующие меры.С литовским министром Молотов беседовал тридцать две минуты, с латвийским посланником – двадцать три. Эстонскому посланнику Молотов буквально не дал рта раскрыть.[b]От любви до ненависти[/b]17 июня 1940 года Красная армия без боя заняла Латвию. В тот же день в Ригу приехал первый заместитель наркома иностранных дел Андрей Вышинский в роли «особоуполномоченного Советского правительства для проведения в жизнь латвийско-советского договора о взаимопомощи». С таким же поручением в Литву отправился другой заместитель наркома Владимир Деканозов, человек Берии, который до назначения в НКИД служил в НКВД и имел высокое звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. В Таллин выехал ленинградский хозяин Андрей Жданов.Когда 17 июня Красная армия заняла всю Латвию, многие латыши думали, что это кратковременная мера, – для того чтобы защитить страну от Гитлера. Многие латыши, эстонцы и литовцы надеялись, что их страны станут военными союзниками Советского Союза, но останутся независимыми. Это были наивные мечты.21 июля новый парламент Латвии без дебатов проголосовал за присоединение к Советскому Союзу. То же сделали парламенты Литвы и Эстонии.Советский Союз и Германия подписали договор о переселении всего немецкого населения из Литвы, Латвии и Эстонии. В известном фильме «Щит и меч» именно таким образом советский разведчик Александр Белов, выдававший себя за немца Йоганна Вайса, попадает в Германию.Под лозунгом Heim in Reich – «Домой в империю!» рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер собирал «арийскую кровь» для дальнейшей экспансии.Далеко не все немцы покидали родные места с радостью. Многие боялись стать в Третьем рейхе пушечным мясом, но догадывались, что лучше бы им не оставаться, поскольку советские власти могут считать их германскими агентами.Массовые репрессии в Прибалтике начались почти сразу же после присоединения республик к Советскому Союзу. В Латвии разом забрали восемнадцать тысяч человек – для небольшой республики это огромная цифра. Кого не расстреляли, отправили в лагеря в Сибирь. Депортировались не только бывшие полицейские и правительственные чиновники, но и представители интеллигенции, ничем себя не запятнавшие.Последняя предвоенная депортация была 14 июня 1941 года – за неделю до нападения Германии. Для Латвии депортация была трагическим событием, навсегда определившим отношение к Советскому Союзу.От советской власти отвернулись даже те люди, которые во время событий лета 1940 года верили, что только Советский Союз и его армия могут спасти Латвию от Гитлера.Изменились настроения правоверных латвийских коммунистов. Когда в Латвии появились офицеры Красной армии, они рассказывали о том, как хорошо и счастливо живут в Советском Союзе. Но, побывав в Советском Союзе, латыши поразились: люди в социалистическом государстве жили намного хуже, чем в Латвии. В чем же тогда смысл социализма? Присоединение Латвии к Советскому Союзу и массовые репрессии привели к тому, что значительная часть латышей, эстонцев, литовцев приветствовала наступающие немецкие войска в июне 1941 года. Прибалты оказались по обе стороны фронта – и в Красной армии, и в вермахте.Национальные прибалтийские формирования не горели желанием защищать советскую власть. В августе 1941 года дезертировала половина эстонцев, которых призвали в Красную армию. В октябре на сторону немцев перешли десять тысяч литовцев и пять тысяч латышей. Сталину пришлось расформировать национальные соединения.На стороне нацистской Германии в общей сложности сражались сто сорок тысяч латышей, из них двадцать тысяч – в добровольческих формированиях войск СС. Десять тысяч латышей были награждены железными крестами первой и второй степени.Семьдесят тысяч эстонцев тоже надели немецкую форму. В войска СС по собственной воле вступили пятнадцать тысяч эстонцев. Это важно подчеркнуть – по собственной воле. Латыши, эстонцы и литовцы воевали на стороне нацистской Германии не только потому, что возненавидели НКВД и Красную армию. Они ощутили духовное и идеологическое родство с германскими нацистами, их объединяла общность целей и идеалов.[b]Как в Прибалтике решался еврейский вопрос[/b]А ведь Гитлер вовсе не собирался давать Литве, Латвиии Эстонии государственную самостоятельность! Кто имел глаза, видел это и понимал, как нацисты относятся к прибалтийским государствам. Согласившись служить немецким оккупантам, литовцы, латыши и эстонцы оказались соучастниками военных преступлений гитлеровского режима против собственного и других народов.Немецкие войска еще не успевали вступить в прибалтийские города, а местные жители уже убивали коммунистов и устраивали еврейские погромы. В Прибалтике евреи чувствовали себя, как в пустыне. Им негде было спрятаться. Соседи были страшнее немцев.4 июля 1941 года в Риге сожгли Большую хоральную синагогу, куда согнали около трехсот латвийских и литовских евреев. В Латвии уничтожили около 100 тысяч евреев. Немцам помогала вспомогательная латышская полиция. Сейчас об этом в Латвии не желают вспоминать.В Литве с 1941 по 1944 г. в общей сложности было уничтожено 220 тысяч евреев – девяносто четыре процента всего еврейского населения республики. Уничтожение евреев проводилось в основном местными силами. Литовская полиция не только преданно исполняла указания немцев, но и проявляла инициативу – полицейские сами выискивали повсюду евреев, коммунистов и тех, кто им помогал. Либо сами убивали, либо передавали немцам. Так что не надо называть прибалтийских эсэсовцев борцами за национальную независимость.«Еврейский вопрос здесь почти решен, – сообщал из Каунаса 1 декабря 1941 года штандартенфюрер Карл Ягер, местный руководитель эсэсовской службы безопасности. – Практически евреев в Литве не осталось. Евреев, оставленных для работы, следует уничтожить зимой. Пока что евреев-мужчин надо стерилизовать.Если еврейка забеременеет, ее надо уничтожить».Штандартенфюрер Ягер с гордостью доложил в Берлин, что 143 еврейских ребенка были убиты в Каунасе, еще 599 детей отвезли в лес и там расстреляли: «Для этой работы мы использовали восемьдесят литовцев. Шестьдесят – в роли водителей и охранников, еще двадцать вместе с моими людьми расстреливали».Штандартенфюрер Ягер избежал ареста сразу после войны. Он скрывался и работал на ферме. В 1959 году его нашли и арестовали. Он повесился в тюрьме. Ветераны добровольческих формирований войск СС в Прибалтике получают теперь пенсию от немецкого правительства. Ни один из немногих выживших в Прибалтике евреев, которых уничтожали эти эсэсовцы, ничего не получает.Получив в 1991 году независимость, Литва амнистировала всех осужденных советской властью, в том числе и участвовавших в уничтожении евреев. Им даже выдали пособие – как невинно пострадавшим…Когда раздались голоса протеста, литовские интеллектуалы возмутились: как эти люди смеют нас в чем-то обвинять? Мы – жертвы, а не они![b]Изнанка победы[/b]Прибалтийские политики и историки доказывают, что победа над нацизмом не такой уж праздник, что в результате победы Европа не стала свободнее, потому что Гитлера сменил Сталин. Они считают, что 8 мая – день нового закабаления Восточной Европы.По их мнению, те, кто сражался против Гитлера, уготовили своим соотечественникам новую диктатуру, сталинскую. Что же из этого следует? Не было смысла сражаться против Гитлера? Есть только один ответ: порядочный человек ни при каких обстоятельствах не может войти в союз с негодяями. Всякий, кто сражается под подлыми знаменами, сам становится преступником. Он может потом утешать и оправдывать себя – я-то был честен, я просто исполнял свой долг, я ничего плохого не делал. Но он в этом участвовал. Те, кто встал на сторону Гитлера, опозорили себя соучастием в невиданных преступлениях.18 июля 1944 года латыши, сражавшиеся в рядах Красной армии, вышли к границе Латвии. Для них это был день освобождения. Для других латышей это событие стало сигналом к бегству. Больше ста тысяч человек бежали вместе с немцами и рассеялись потом по всему миру. То же самое происходило в Литве и Эстонии. Те, кто сотрудничал с немцами, и те, кто боялся Красной армии, покинули страну.А кто-то продолжал сражаться против советской власти в рядах «лесных братьев». Со временем их будут чествовать как национальных героев – ведь они сражались за независимость.Послевоенное время прибалты называют мрачным. Они забыли, что немцы собирались выселить их из родных мест и освободить земли для немецких колонистов. Забыли, потому что возобновились сталинские репрессии. На сей раз удар пришелся, в основном, по деревне.25 марта 1949 года сорок три тысячи латышей выслали, их имущество экспроприировали. Республика лишилась людей, которые хотели и умели работать. От ускоренной коллективизации пострадало сельское хозяйство. 22 мая из Литвы депортировали сорок девять тысяч человек.В общей сложности из Прибалтики с 1940 по 1953 год на спецпоселение отправили двести с лишним тысяч человек.[b]Кадровая чистка по-хрущевски[/b]Хрущев устроил в Латвии большую чистку, убрав с руководящей работы «латышских националистов». Среди них были второй секретарь ЦК Виллис Круминьш и заместитель председателя Совета министров республики Эдуард Берклавс. Оба были выходцами из комсомола. Берклавс, подпольщик и участник войны, руководил ЛКСМ Латвии с мая 1946-го по июнь 1948-го, Круминьш – с июня 1948 по апрель 1951 года. Они старались получить для республики как можно больше автономии, просили признать латышский язык государственным, ограничить приток новых жителей, которых переселяли в Латвию со всего Советского Союза.Летом 1959 года Хрущев распорядился провести расширенное заседание президиума ЦК и обсудить ситуацию в Прибалтике. Хрущев возмущался (цитирую по исправленной стенограмме): – Говорят, в Литве есть целые польские районы, но у руководства только литовцы. Русских никуда не выдвигают, только милиционерами.В милицию выдвигают русских, когда арестовывать, надо русских тянуть, мол, видите, что русские делают.Хрущеву не понравилось, что власти республики пытаются ограничить въезд русских, желающих переселиться в Латвию. Он призвал к ответу первого секретаря ЦК Компартии Латвии Яна Калнберзина:– Товарищ Калнберзин, ты мне брат, но партия дороже всего.Калнберзин каялся, не забыв напомнить о том, что он всю жизнь сражался за советскую власть. В буржуазной Латвии он сидел в тюрьме.Компартию Латвии возглавлял с 1940 года. Всю вину он свалил на Берклавса и Круминьша, которые стали говорить, что в республике мало говорят на латышском языке, что не выдвигаются латышские кадры.– Видимо, моя ошибка, – говорил Калнберзин, – состоит в том, что я глубины фальшивости антипартийной постановки этого вопроса не понял и понял только когда вынас покритиковали. Я понял, куда все это гнет и к чему может привести.С вольностями быстро покончили. Руководство республики сменили. Второго секретаря ЦК прислали из Москвы. Первым секретарем сделали Арвида Яновича Пельше, твердокаменного коммуниста, главным достоинством которого была преданность Москве. Пельше обожал кактусы, собирал их и старательно за ними ухаживал.[b]«Ты убил советскую Латвию!»[/b]Когда началась перестройка и стал исчезать страх перед репрессиями, первой проснулась Прибалтика. В Литве, Латвии и Эстонии заговорили о том, что летом 1940 года их насильно присоединили к Советскому Союзу и что они хотят вернуть себе независимость.14 июня 1987 года движение «Хельсинки-86» провело в центре Риги, у памятника Свободы, демонстрацию в память первой крупной депортации, устроенной НКВД в 1941 году. В надежде помешать демонстрации власти организовали велосипедные соревнования, которые должны были стартовать именно у памятника Свободы. Но велосипедисты никому не помешали. На Бастионной горке собралось около десяти тысяч человек с красными и белыми цветами, символизирующими цвета флага независимой Латвии.У памятника Свободы с утра до вечера шли жаркие споры о будущем республики. Властителем дум стал Народный фронт, созданный интеллигенцией.2 июня 1988 года латвийская интеллигенция потребовала встречи в ЦК с участием первого секретаря Бориса Пуго.Мятежные интеллигенты ставили между собой вопрос так:– Готово ли молодое поколение латышей выйти на улицу, даже зная, что их станет разгонять милиция?И сами отвечали:– Да, готово.Пуго пришел на Пленум творческих союзов Латвии. Организатором пленума был секретарь Союза писателей Латвии поэт Янис Петерс, позднее посол Латвии в России.На этой встрече вступление советских войск в Латвию в июне 1940 года впервые было названо оккупацией, а секретные протоколы, подписанные Молотовым и Риббентропом в 1939 году, преступными, означавшими раздел Польши и Прибалтики между двумя державами. Это сделал известный в республике журналист и преподаватель истории КПСС Маврик Вульфсонс.Когда эти слова прозвучали, часть зала зааплодировала. Партийные чиновникирастерялись. В перерыве первый секретарь ЦК Борис Пуго подошел к Вульфсонсу и, покраснев от злости, тихим голосом сказал:– Ты знаешь, что ты только что сделал? Ты убил советскую Латвию!«Он был прав, – вспоминал позднее Вульфсонс, который был избран народным депутатом СССР, – но в тот момент я этого не понимал». Партийная власть еще казалась незыблемой, мысль о восстановлении независимости Латвии – несбыточной мечтой. Бориса Пуго, который прежде был председателем республиканского КГБ, боялись – и ждали репрессий.18 июня в Риге собрался Пленум республиканского ЦК. Борис Пуго говорил очень жестко. Председатель КГБ и прокурор республики требовали предать суду тех, кто произносит подобные речи. Но сделать этого они уже не смогли, власть стремительно уходила из их рук. Хозяином в республике становился Народный фронт.[b]Уйти от прошлого[/b]Обретение государственной независимости в 1991 году предоставило удобную возможность сквитаться.Личный счет к Москве есть у многих прибалтов. Они выставили счет и Москве, и оставшимся в Прибалтике русским.Прибалтика раскололась по национальному признаку на «коренных» и «некоренных» жителей. Латыши, литовцы и эстонцы хотели остаться одни на своей земле. Люди, которых когда-то убедили переселиться в Прибалтику, оказались лишними. За то, что когда-то совершил Сталин, отвечать пришлось совершенно неповинным людям, волею судеб оказавшимся на территории Латвии, Литвы и Эстонии.Труднее всего пришлось старшему поколению. В России старикам не легче. Но в Прибалтике материальные трудности переносятся тяжелее, поскольку воспринимаются как проявление дискриминации, и это совершенно отравляет жизнь.Среди пенсионеров, селившихся в Риге или в Таллине, множество бывших военных в немалых чинах. Они приложили немало сил, добиваясь привилегии получить здесь прописку. И отделение Прибалтики сокрушило их надежды на комфортную жизнь.В Литве гражданство было дано всем. В Латвии и Эстонии гражданство в первую очередь получили те, чьи предки жили на территории республик до 1940 года. Остальные понемногу обретают права гражданства, хотя много медленнее, чем следовало бы. В Прибалтике остались русские, которые считают Литву, Латвию, Эстонию родиной. Это своего рода балтийские русские.Русские в Прибалтике почувствовали себя немного евреями. Когда русских вытеснили из остальных сфер жизни, они устремились в бизнес, и у них это неплохо получается. Русский капитал вносит свой вклад в развитие этих республик. Латыши, эстонцы, литовцы по менталитету землепашцы. Они хорошо ладят с землей. В цветочный магазин зайдешь – сказка. В продуктовых магазинах еда в основном своего производства, и не хуже импортной. А в бизнесе, где нужны неординарные и быстрые решения, умение рисковать, они пока чувствуют себя неуверенно… Что касается территориальных претензий, то Литва, Латвия и Эстония обрели независимость в 1991 году в административных границах советского времени. Они немного не совпадают с предвоенными.На выпущенных в Риге картах Пыталовский район Псковской области включен в территорию Латвии и называется Абрене. При этом ни один политик в Риге не сомневается в том, что пересмотр границы невозможен.Равно как и в Эстонии поняли, что Москва не вернется к Тартусскому мирному договору 1922 года, поэтому подписали договор с Россией.Правда, российская политика и дипломатия в эти полтора десятка лет мало что сделала для создания новых отношений с Литвой, Латвией, Эстонией. Когда возникла проблема Калининграда, позарез понадобились хорошие отношения с Литвой, а их нет. Но вечная вражда невозможна.Единственный способ преодолеть ее – честно относиться к своему прошлому. Нынешнее поколение, нынешние политики не несут никакой ответственности за то, что происходило в тридцатые и сороковые годы. Но и нелепо проявлять ложную солидарность с теми, кто в ту эпоху совершал преступления.Советский Союз вмешался в судьбу Латвии, Литвы и Эстонии против их воли, и прогулки ветеранов войск СС по улицам Риги и Таллина этого факта не отменяют.Если российские политики не хотят говорить о сталинских временах, о сталинских преступлениях, то и слова относительно прибалтийских эсэсовцев звучат не так убедительно. Вместо подведения черты под прошлым получается перебранка. Все это разжигает ненависть и страх, а это худшие советчики нации и лучшие друзья ястребов и демагогов, которые отравляют духовную жизнь страны.[b]Совместный проект газеты «Вечерняя Москва» и телеканала ТВЦ[/b]