Партнер или соперник?

[b]Своими мыслями с читателями делится доктор экономических наук, первый заместитель председателя правления международного совета российских соотечественников Владимир КВИНТ.[/b]Капитал не идет в Россию, а скорость его оттока, даже по российским данным, только в 2004 году возросла в четыре раза. Маленькая Хорватия или Словакия получает прямых иностранных инвестиций больше, чем Россия. А что уж говорить о Венгрии или Польше! За один 2004 год Китай получил более $60 млрд, а Россия за все посткоммунистические годы накопила лишь $57 млрд иностранных инвестиций. Некоторые обвиняют в этом Путина, он, мол, начал войну с Ходорковским. Но ведь не при Путине была разграблена государственная собственность, не при нем были задаром «приватизированы» гигантские государственные предприятия, не при нем расцвела коррупция, не при нем появились богачи, поднявшиеся «из грязи в князи», 14 лет назад не имевшие даже средств на обед к хорошем нью-йоркском ресторане, но уже десяток лет живущие во дворцах и летающие в собственных самолетах.Эти «джентльмены удачи» в значительной степени определяют бизнес-климат и привлекательность России и формируют представление о России с точки зрения риска инвестиций в этот рынок. Ведь для многих «могущественные» российские олигархи – это видимая персонификация коррупции в стране, главный барьер на пути эффективного функционирования компаний.Многие американские фирмы, получившие опыт сотрудничества с такими олигархами, пришли к выводу, что в лице иностранных компаний олигархи видят лишь конкурентов, а хороший иностранный инвестор для них – тот, кто вкладывает деньги в компанию олигарха. Ведь это создает видимость законности его капитала, повышает устойчивость в штормах прокурорских проверок. А насколько небезопасно сотрудничество с российским олигархом, показывают примеры Березовского, Гусинского, Ходорковского, Лебедева и Невзлина.Уже 16 лет я преподаю бизнес-стратегию и системы управления в высших школах бизнеса университетов Европы и США, работаю в консалтинговых фирмах, участвую в советах директоров компаний. Вот несколько типичных вопросов, которые я получаю в обмен на рекомендацию о деловом сотрудничестве с кем-либо из российских бизнесменов.Всерьез: «Собирается ли он в политику?» Если да, то разговор о сотрудничестве с ним на этом, как правило, заканчивается. Еще более серьезно: «Как скоро он спросит меня, а не хочу ли я уступить ему свою долю в бизнесе?»; «Сколько он собирается перевести через меня денег за границу?» Ну и, конечно же, в шутку: «А есть ли у него вилла на юге Франции?» Американские бизнесмены не боятся делового риска. В век глобализации невозможно конкурировать на внутреннем рынке, не будучи успешным за его пределами. Необходимо снижать издержки за счет размещения предприятий в районах с богатыми основными факторами экономического роста: природными и энергетическими ресурсами, дешевой и квалифицированной рабочей силой, относительно развитой инфраструктурой. Произведенные в таких условиях товары, реэкспортируемые в Америку, поставят на колени любого конкурента. Но при этом американцы все же предпочитают инвестировать в те страны, где есть политическая стабильность, и совсем необязательно демократическая. Ведь Китай или, скажем, Вьетнам отнюдь не демократические страны, но американцы все равно идут туда – обычно с местными партнерами, которые знают, как действовать в инопланетных системах тех рынков.Как-то я спросил у одного американца, владельца ведущей сети гостиниц, как он не побоялся инвестировать в российский рынок, ведь компании, занимающиеся менеджментом отелей, обычно не вкладывают собственные деньги. Он ответил: «Да, риск высокий. Но ведь я возвращаю свой капитал overnight (то есть в очень короткий срок)». Так что, несмотря на все трудности, хороший партнер и быстрый возврат капитала могут привлечь иностранные инвестиции в Россию. Один из самых типичных примеров – «Арарат Парк Хаятт Москва»… К началу этого года накопленные прямые иностранные инвестиции американских компаний за рубежом составили около $2,5 трлн. Более 80 из 500 ведущих корпораций Америки имеют свои долгосрочные инвестиции в Китае, а сколько в России? Лидерами инвестиций в Россию до сих пор являются такие «гигантские» государства, как Кипр, Люксембург и Лихтенштейн, откуда потихоньку возвращается российский капитал, когда-то захлестнувший эти страны.Оценивая потенциального российского партнера (особенно причисленного к лику олигархов), американцы часто задают вопросы, может быть, удивительные в представлении самих олигархов. Понимает ли россиянин, каким образом приобрел свой капитал? Или: серьезно ли он верит в свою исключительность и гениальность? Делает ли он пожертвования в благотворительные организации и институты, не ставящие целью извлечение прибыли, или с большей охотой покупает на эти деньги очередной Maybach или Rolls-Royce? Конечно же, американский бизнесмен не поленится поискать фамилию олигарха в списке миллиардеров Forbes, причем не за один год. Ведь некоторые олигархи, как шаровые молнии, появляются в этом списке однажды, а на следующий год исчезают. В то же время для американца очень важны даже мелочи – поведение потенциального российского партнера на переговорах или во время делового обеда.«Крутость» здесь воспринимается не иначе как хамство. Хотя американец при этом высоко ценит наличие качеств лидера в потенциальном российском партнере, его связи с политическими структурами на федеральном и региональном уровнях. Его фотография, скажем, с Путиным может значить для него гораздо больше, чем десяток заказных статей в прессе.Наивные представления американцев о российском бизнесе разбились о его гранитные берега еще в середине 1990-х. И не случайно многие иностранные компании идут в Россию и вкладывают миллионы долларов без российских партнеров – в одиночку. Одна IКЕА инвестировала более $400 млн. И ориентированы эти инвестиции на растущую силу нарождающегося среднего класса россиян.[b]Журнал «Форбс»,5 мая 2005Перевод www.msrs.ru[/b]