Из почты «Семейного круга»

Слово «бабушка» я с удовольствием унесла из детства в свою дальнейшую жизнь, потому что оно казалось мне теплым и надежным. Судьба моих родителей сложилась так, что им приходилось нередко «подкидывать» меня в дошкольном возрасте именно ей. Ну и дедушке, конечно, но он оставался на втором плане, потому что подолгу отсутствовал на своей работе, а бабушкина работа была дома, около меня. Поэтому не случайно я и сейчас помню ту «страшилку», которую загадывал дед: «Волка зубы охраняют, зайца ноги носят, лису хвост бережет, а ты чем от напасти оборонишься?» И я решительно отвечала: «А я за бабушку спрячусь».Но вот прошли годы, мои годы. И стала я бабушкой. Но сначала бабушкой молодой и этим титулом несколько смущенной. Однажды пришлось нам отдыхать на побережье, где мы с мужем «пасли» четырехлетнюю внучку Майю, которая активно рылась в песке, извлекая из него разные разности, и непрерывно звала меня, чтобы я на эти ее открытия полюбовалась. Отдыхающие оглядывались, и это стало меня смущать. Поэтому я попросила девочку не называть меня так громко бабушкой. «А как же мне тебя называть?» – спросила она с великим интересом. «Ну-у, хотя бы по имени…» – затруднилась я с ответом. Она отошла подальше, к самой кромке воды, и пронзительно закричала: «Бабушка Майя Константиновна!» При этом дед смеялся до упаду, а я получила урок – быть честной по отношению к своему возрасту.Другая внучка, Оля, в первый же день, вернувшись из старшей ясельной группы, поучительно погрозила пальцем и заявила: «Нельзя говолить бибика, надо говолить масина!» И все старшие приняли этот урок к сведению хотя и раньше знали, что сюсюкать с ребенком не следует, нужно говорить с ним нормальным человеческим языком, уважая его как личность.Еще один памятный эпизод. Когда Оле исполнилось пять лет, мы побывали с ней в Пятигорске и, конечно, ходили по серпантину горы Машук, видели место дуэли Лермонтова, а по дороге она с голоса заучила его стихи: «Горные вершины спят во тьме ночной…» А потом мы оказались на старом пятигорском кладбище и среди заросших бурными травами могил обнаружили металлическую ограду с табличкой «Место первичного захоронения М. Ю. Лермонтова». И я рассказала ей, что бабушка поэта Елизавета Алексеевна перевезла отсюда прах своего внука в Россию, чтобы он был погребен в родовом склепе в Тарханах. «Какая хорошая бабушка, – всхлипнула Оля, – она не оставила здесь его одного…» А жизнь шла дальше своим чередом. И получилось так, что моя далекая юность и юность моих внучек оказались на первый взгляд похожими. Но только на первый взгляд, потому что мои молодые годы пришлись на войну и послевоенную разруху, а они со школьной скамьи тоже вышли в разруху, названную словами «перестройка» и «реформы». Но мне было легче, потому что в стране тогда шло восстановление экономики, и были соответствующие, понятные всем и каждому цели, задачи и лозунги, а им гораздо тяжелее – все шиворот-навыворот… Как ни смешно, но в эти годы мне пришлось не раз обращаться к детям и внукам, чтобы они растолковали мне значение нововведенных в обиход слов и выражений, которые заполонили русский язык. Ничего не поделаешь – с волками жить, поволчьи выть. Тем более что я освоила компьютер и на восьмом десятке лет пытаюсь, учитывая жизненный опыт, писать некие эссе на память своим внукам, а теперь уже и правнукам. И должна поблагодарить свою молодежь за то, что мы не перестаем друг друга обучать.И при этом – понимаем друг друга…[b]Майя Константиновна ЯРЦЕВА[/b]