У нас нет черных списков

[i]Об этом человеке можно сказать, что он родился кинопродюсером. При его непосредственном участии было создано множество фильмов, в том числе номинанты на «Оскар» «Вор» и «Восток–Запад» – больших успехов у нас никто не добивался. Сейчас Игорь Толстунов сидит на трех стульях: продолжает возглавлять собственную кинопродюсерскую фирму «ПРОФИТ», является заместителем генерального директора телеканала СТС по производству и вместе с Александром Роднянским возглавляет «Кинотавр».[/i][b]– Мы давно с вами знакомы, Игорь, и у меня сложилось впечатление, что вашу жизнь можно разделить на три части: до Гусинского, при Гусинском и после Гусинского…[/b]– Можно и так сказать.[b]– Тогда начнем с первой части. Что привело вас в профессию кинопродюсера?[/b]– Я окончил школу в конце 70х. Вспомните это время: глухой застой в стране. А поскольку точные науки меня не очень привлекали, а привлекали гуманитарные и искусство, я инстинктивно чувствовал, что надо поискать себя на стыке. Так я оказался на экономическом факультете ВГИКа. Отслужив в армии, пришел на студию Горького, немного поработал сначала замом директора, а затем директором – на «ТАСС уполномочен заявить», «Петре Великом»… Тут началась перестройка, открылись интересные горизонты, и судьба свела меня с Валерием Тодоровским и Сергеем Ливневым. И мы создали студию «ТТЛ», под крылом которой первые свои фильмы поставили Валера («Любовь») и Сергей («Кикс»).[b]– Создали студию, поставили фильмы – а деньги-то откуда?[/b]– Тогда было особое время – подобного не было ни до того, ни после. Мира Григорьевна Тодоровская – жена Петра Ефимовича Тодоровского и мама Валеры – порекомендовала нам обратиться к одному банкиру, ее знакомому. И вот представьте себе: мы, совсем еще молодые люди, абсолютно никому не известные, заходим в его кабинет, объясняем, что мы, такие-сякие, хотим снять два фильма. И он ТУТ ЖЕ распорядился выдать нам кредит. Безо всякого обеспечения. Но этот кредит, кстати, мы потом вернули.Это был романтический период и в нашей жизни, и в развитии отечественного кинематографа. Снималось много картин. И банкиры тогда, как и все мы, только начинали и также переживали романтический период. Кино им было интересно, да и рассчитывали они, что деньги возвратятся. И ведь возвращались… В общем, мы с Сергеем и Валерой замечательно поработали четыре года, но затем обстановка в стране изменилась, кино стало убыточным, и наши пути разошлись…[b]– И вы пришли к Гусинскому?[/b]– И я создал компанию «ПРОФИТ». И начал работать над проектом Киры Муратовой «Три истории». Тем временем у нас завязались контакты с НТВ в связи с предварительной продажей телеправ на фильм Муратовой. И вот летом 1995-го меня пригласил к себе Игорь Малашенко, тогда генеральный директор НТВ, и он сделал предложение о совместной работе в области кинопроизводства. Так родился «НТВ–ПРОФИТ».[b]– Что бы ни говорили о Гусинском, ведь он – первый и единственный из олигархов стал вкладывать большие деньги в развитие отечественного кинематографа.[/b]– Это была достаточно хорошо продуманная и дальновидная политика, рассчитанная на многие годы. Финансирование первых наших совместных проектов замышлялось как начало этой большой работы. Были, в частности, запущены в производство «Вор» Павла Чухрая, «Сирота казанская» Владимира Машкова, «Две луны, три солнца» Романа Балаяна, «Русский бунт» Александра Прошкина, «Восток–Запад» Режи Варнье, «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина, телесериал «День рождения Буржуя»… По личному распоряжению Владимира Гусинского «Мост» вложил в «Три истории» 175 тысяч долларов, и к началу 1997 года картина была готова и приглашена на конкурс Берлинского фестиваля. А всего мы успели снять 18 фильмов. Для меня как продюсера это был период становления. И было планов громадье…[b]– И родился телепродюсер Толстунов…[/b]– Это так и не так. Да, придя на СТС по приглашению Александра Роднянского, я стал в основном заниматься телевидением, но моя компания «ПРОФИТ» не прекращала и не прекращает снимать фильмы: 2–3 ежегодно выходят в прокат. В прошлом году, например, зрители увидели «Водителя для Веры» Павла Чухрая и «Папу» Владимира Машкова – я горжусь этими фильмами. В этом году выйдут еще три картины: «Питер FM» (режиссер Оксана Бычкова), «Старлей, Победа и весна» (режиссеры Илья Рубинштейн, Марат Рафиков) и «Солдатский декамерон» (режиссер Андрей Прошкин).[b]– В таком случае зачем вам СТС?[/b]– В отличие от кино, где бизнес только-только проклевывается, телевидение сегодня, и в особенности производство сериалов, – настоящий бизнес. Интересный, конкурентный, рисковый. Эфир на всех телеканалах забит отечественными сериалами – зритель хочет это смотреть.[b]– И что вам здесь интересно? Есть ли в этом бизнесе какой-либо, скажем, «художественный» интерес?[/b]– Все интересно. Привлекает сама возможность делать произведение, которое будет востребовано многими миллионами зрителей, а не узким кругом профессионалов и киноманов. Сейчас у нас на канале в производстве порядка 25–30 сериалов.[b]– И все-таки не могу понять, зачем вам чиновничье кресло?[/b]– Я утверждаю сценарий, режиссера, актеров, принимаю монтаж, сдаю готовую картину. Это функции продюсера, а не чиновника. Это совершенно новое дело. В идеале нам нужна армия продюсеров – сотни человек, которые мне, топ-менеджеру канала, будут приносить готовый продукт. Это очень азартное занятие.Вот мы сделали сериал, он в эфире. Я утром прихожу в офис, включаю компьютер и вижу, как люди смотрят наш сериал. Раньше более тщательно следил за тем, что делают конкуренты, теперь времени нет, но обязательно смотрю хотя бы одну серию – я должен знать, что людям нравится, а что – нет.[b]– Не могу поверить, что сериалы, которые вы отсматриваете по долгу службы, доставляют вам удовольствие.[/b]– Доставляют. Некоторые – большее, некоторые – меньше. И «Бригаду» с удовольствием смотрел, и «Идиота», и «Женщину в игре без правил», и «Ментов»… Знаете, ни мы – те, кто создает сериалы, ни вы – те, кто пишет о сериалах, не имеем права отмахиваться от мнения сотен миллионов людей и говорить, что они такие уроды: сидят и смотрят сериалы. Они, видимо, находят в них то, что не дает им жизнь. Переживают. Сопереживают. Просто отдыхают. Телесериальное кино имеет особую специфику, оно и сниматься должно не так, как большое кино, и артисты в нем должны играть по-другому. И если будут играть так, как в кино, сериал обречен на неудачу.[b]– Почему?[/b]– Характер восприятия совершенно иной. Люди смотрят телевизор как бы между прочим, удобно устроившись на диване и расслабившись, отходя попить чаю, переговариваясь друг с другом, занимаясь какими-то своими домашними делами. А в кино надо специально идти, платить деньги за билет, там ничто не отвлекает и можно сосредоточиться. В кинозале десятки, сотни человек, а дома всего несколько.[b]– Сейчас вы вместе с Александром Роднянским возглавили «Кинотавр». Известно, что по контракту Марк Рудинштейн не должен появляться на фестивале два года. Интересно, как происходила передача дел «Кинотавра» из рук в руки?[/b]– Пока не пройдет фестиваль этого года, я не хотел бы что-либо комментировать. Все, что было необходимо сообщить о фестивале, мы сообщили на пресс-конференции.[b]– Да, эту информацию «Вечерняя Москва» уже опубликовала… Вернемся, однако, в кино. Сейчас на экраны выходит довольно много высокобюджетных (по нашим меркам), зрелищных, качественных фильмов. СТС собирается в этом участвовать?[/b]– Не в такой степени, как Первый канал, мы участвуем в кинопроцессе, приобретая телевизионные права на некоторые фильмы – сейчас их порядка десяти – на стадии производства. Вышло «наше» «Солнце» Александра Сокурова, готовится к выпуску «Девятая рота» Федора Бондарчука…[b]– Диктовать режиссерамтворцам – не простая задача. Как вы находите с ними общий язык?[/b]– Бесспорно, система взаимоотношений режиссера и продюсера сложна и имеет свои подводные камни. Многое зависит от первой встречи режиссера и продюсера по поводу того или иного проекта: мы должны найти контакт, уяснить, чего хотим друг от друга, чтобы затем общаться на одном языке. Только в этом случае фильм будет удачным. И для меня в данном случае куда важнее профессионализм режиссера, чем его художественный потенциал. Без конфликтов тут никак не обойтись… Продюсер несет персональную ответственность за конечный результат, за ним остается решающее слово – это и отражено в типовом договоре продюсера с режиссером. Так принято во всем мире – если говорить о коммерческом кино. В Голливуде, как известно, очень ограниченное количество режиссеров, их можно назвать поименно, имеют право окончательного монтажа. Это люди уровня Скорсезе, Стоуна и так далее. И это право каждый доказывал чередой успешных проектов. Но наш уровень развития киноиндустрии еще очень далек от Голливуда, и говорить, что некий режиссер Х имеет такое право, не приходится...[b]– У вас был конфликт с режиссером Дмитрием Астраханом на картине «Подари мне лунный свет»… Значит, он человек, который принял правила игры, подписав договор. А потом полез в бутылку и даже демонстративно снял свое имя из титров? Почему?[/b]– Об этом надо спросить Астрахана. У нас не было каких-то особых требований. На внесение поправок не нужны были сверхъестественные усилия, но эти поправки, на наш взгляд, повышали коммерческий потенциал картины. Кстати, я готов был на компромисс: предложил Диме сделать свой вариант, а затем показать покупателям – прокатчикам и телеканалам оба варианта. И то, что они выберут, то и будет. И если будет выбран его вариант, мы оплатим ему все издержки – не такие уж и большие, между прочим. Он сначала согласился, а потом передумал. И потребовал снять свое имя из титров. Это его право.[b]– Естественно, вы больше с Астраханом работать не будете…[/b]– Почему? Если он предложит что-то интересное… У нас нет черных списков.