[i]Припоздавший на репетицию актер ахово вскидывает руки и истово шепчет: «Великий!» Иначе Виктюка не называют; журналисты в кровь бьются, чтобы из каждого юбилея Романа Григорьевича выжать хоть толику сенсации, но вопреки их усердию былой эпатаж, увы, то и дело подминается респектабельной политкорректностью.В разговоре Виктюк подчас цитирует свои же интервью, повторяет одни и те же мысли, от чего остается странный осадок, что тебя полтора часа водили за нос: живого человека как не было.Но «живой» угощает тортом, сетует на поломку знаменитого автоответчика со стихами, просит проводить до метро и неприлично бранится, когда его подначивают вопросом: каково вам в 65? [/i][b]Предуведомление [/b]Чтобы обращаться со мной, не стоит заранее городить «конструкций распознавания» Виктюка, — свернете себе шею. Надо купаться в лучах моей ауры, одновременно излучая свою. И тогда — без насилия — мы поймем, сколь сильны чувства, связывающие нас.[b]Кто любит Виктюка [/b]Помню свою встречу с Папой Иоанном Павлом II — некогда увлекающимся юношей по имени Кароль, жаждущим стать актером и написавшим две пьесы, в которых сам же играл роли. Мы разделили с ним одну родину — его родители из-подо Львова, переехавшие затем в Краков. Своему собеседнику Папа, руководствуясь протоколом, может уделить не более 30 секунд, мы же общались минут пятнадцать и, разумеется, по-польски. Я назвал пьесы, принадлежащие его перу. Что за фантастический свет исходит от этого человека! На прощание он поцеловал мне руку… Кто-то сфотографировал меня с экрана телевизора, и за моей спиной проступили белые пятна — крылья, несомненно. После же я столкнулся с вашим — Православным… (надувая щеки и причмокивая, рисует в воздухе карикатурный портрет Алексия II, одними губами произнося набор всех существующих обидных нареканий в его адрес. — Я. С.)… говорю ему, что я — грекокатолик, а он даже не слышит! Очень неприятное, очень нехорошее воспоминание.[b]Кого любит Виктюк [/b]Нарциссу льстит попасться на удочку к самому себе; глядя на свое отражение, он видит молодую листву, резвую от света, отсветов и оттенков, готовую отдаться подступающей ночи… Я люблю нарциссов, хотя они страшно и часто гибнут, влекомые двумя пороками — желанием постоянной любви окружающих и желанием власти над окружающими, перерастающей в страсть. Весь наш шоу-бизнес подчинен этому закону.[b]Виктюк отвергает алкоголь, курево и наркотики [/b]Что я — больной?! Это же ничего не дает, лишь засоряет каналы! Чтобы я кирной пришел к актерам? Шлаки, шлаки — Боже упаси! Даже Жора Бурков или Олег Даль — артисты, утверждаю, великие — пили, но ни-ког-да на мои репетиции шальными не являлись. Тут и без водки не разберешь, кому служишь: то ли Господу, то ли Дьяволу! Мой наркотик — это поиск форточек на планете, где организм, припадая к источнику чудному, максимально вибрирует, извергаясь вдохновением; места эти полны лавы вулканов неапольских, гор крутых на том же вулканическом замесе, полны солнца с нижней оконечности итальянского «сапога», где начинаются пески Сахары и вылезают на поверхность полчища арабов, хотя я не уверен в своей географии… [b]Где мы, по мнению Виктюка, должны жить [/b]Почему-то люди выносят кладбища за черту обитания и опасаются там жить. Приезжая во Львов, на городской погост, я прохожу по аллеям, со всеми здороваюсь, как бы отчитываясь за тот промежуток времени, что там не был. Они все слышат. Конечно, будучи комсомольцем, я ни во что такое не верил. В комсомол меня приняли, не спрашивая, ведь нас — бандеровцев — ты на танке освободил!.. Однажды видел сон про друга-артиста (знакомцы с ним с пятого класса), который неожиданно умер, и мы его хороним. Мне дают заветное слово, я подхожу к могиле и… Утром на репетиции мы дружно хохотали, вышучивая глупый сон. А через две недели друга пырнули ножом, и он умер в моих объятиях… Его обожал весь город. До кладбища долгой дорогою несли на руках. Конечно, он не мог существовать в этом мире: натура импульсивная, справедливая, рваная!.. Иногда я думаю, что ему от смерти облегчение. Наверное, глупость говорю… Все продумано заранее и все заранее известно. Человек должен жить среди кладбищ.[b]Где живет Виктюк [/b]Я живу на улице Горького, в доме номер один, самом близком к Кремлю. Надменная гримаса судьбы — предоставить мне бывшее пристанище сына Иосифа Сталина, его энергетика — тяжелая и странная — преследует меня и поныне. Выйдя из лифта, мне всякий раз мерещится опечатанная дверь с приколотой бумажкой: «Какое ты, б…, имел право сюда въехать!!!»[b]Каких артистов предпочитает Виктюк [/b]Не нужно ничего ставить под сомнение. И ум пытливый не нужен. Меня нисколечко не раздражают глупцы, пока они молчат, я обожаю тех артистов, которые ни о чем не спрашивают. Те же, которые задают 121 вопрос и до всего доходят умом — беспомощны на сцене. Вы забыли, что именно из-за своей тяги к знаниям человек был выброшен из рая? Да, знание — сила, но еще Ницше открыл, что знание — это уже власть. Поэтому Марина Цветаева не принимала великого Вахтангова, ее интересовало только «искусство при свете дня», а не «холодного ума воображенье». Ее сестра Анастасия однажды поделилась со мной впечатлениями о визите в Елабугу: там ей даже приблизительно не смогли указать места захоронения Марины. Она вышла на улицу, стукнула палкой оземь и сказала: вот здесь.[b]Сколько лет Виктюку [/b]Каково мне в 65? Возраст — это бестактность природы, за которую она никак не соблаговолит извиниться. Напротив, так и норовит выяснить, страшно ли мне умирать. Отвечаю: важен твой возраст в вечности. Например, Лене Образцовой — 17 (она хулиганка), Алисе Фрейндлих, пожалуй, — 14, Наташке Макаровой… а-а, может, 11! Мои маленькие племянник и племянница, имея буржуазное воспитание, хотя и подходят ко мне поначалу с на «вы», через пять минут — прочь все приличия, и я становлюсь с ними вровень, хотя одной — 7, а другому — 13.Для меня компьютер — темная ночь, а эта семилетка бац-бац по всем кнопкам! Я кричу: испортишь! Нет, всем движет только любовь! А любовь я получил сполна в своей жизни. Нет разочарования. Нет боли под сердцем.[b]Сегодня у Виктюка премьера — «Мастер и Маргарита» (на сцене театра им.Моссовета). Рецензия — в ближайших номерах.НЕНУЖНЫЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ [/b][i]Они будут звонить мне. Обязательно. Режиссеры, телевидение, газеты — они мое фото в кроссворды вставляют… Я знаю, все это искренне. В какой-то год я просто сбежал во Львов, чтобы ничего этого не слышать и не видеть. Не хочу поздравлений, ненавижу их.[/i][b]Петр ФОМЕНКО, «Мастерская п/р П. Фоменко»: [/b]Уникальный человек, без которого театральная палитра России была бы пуста.[b]Владимир МИРЗОЕВ, «свободный» режиссер: [/b]Мужчине, русскому, чрезвычайно редко (почти никогда) удается воплотить в реальность свои подпольные сны. Обычно мы в ужасе затаптываем свою тень ногами, не успевая даже сообразить, что она — женщина — возможно, на сносях. Роман Виктюк — страстный сновидец, истовый «теневик». Он смело выпотрошил своего подпольного человека на чистеньких столичных подмостках, пустил его гулять по свету с кишками в руках. Согласен, зрелище не из приятных. Однако сердце поет оттого, что сегодня русские предпочитают театр Виктюка.[b]Марк ЗАХАРОВ, «Ленком»: [/b]Роман Григорьевич украшает собой театральную жизнь, а такие его спектакли, как «Служанки» или «Мадам Баттерфляй», вообще для меня, как праздник, который запомнится на всю жизнь. Ничего кроме почтения к этому человеку я не испытываю.[b]Марк РОЗОВСКИЙ, «У Никитских ворот»: [/b]Роман Виктюк создал на театре свой мир, который связан с поэтикой зла и греха. Но этот мир убедителен и заразителен своей человечностью. Этот художник и сейчас борется с самим собой, продолжая постигать свое Я. Если ему удастся преодолеть все то, что мы о нем знаем, он еще не раз удивит нас самыми неожиданными решениями и самыми непредсказуемыми спектаклями.[b]Александр ШИРВИНДТ, Театр сатиры: [/b]Я очень старый, меня почти ничто остро не интересует: либо я это где-то видел, либо сам делал. А Виктюк — человек, про которого я думаю: как же так получилось, что мне ни разу в жизни не довелось поработать вместе с такой яркой индивидуальностью? [b]Досье «ВМ» [/b][i]Виктюк Роман Григорьевич родился в 1936 во Львове. Первый спектакль поставил с соседскими ребятами – оперу «Пиковая дама». Режиссеру было 13 лет. Служил в армии. Закончил ГИТИС. Работал в театрах Львова, Твери, Вильнюса, Санкт-Петербурга. В столице дебютировал спектаклем «Уроки музыки» Людмилы Петрушевской. В 1991-м организовал в Москве «Театр Романа Виктюка». Много ставил за границей. Преподавал в эстрадно-цирковом училище.Наиболее громкие постановки: «Федра», «Служанки», «М. Баттерфляй», «Квартира Коломбины», «Любовь с придурком», «Двое на качелях», «Дама без камелий», «Лолита», «Философия в будуаре», «Месяц в деревне», «Бабочка, бабочка», «Наш Декамерон XXI». В прошлом году вышла книга «Роман с самим собой» – собрание автобиографических записей Виктюка, его интервью, рассказов друзей и коллег.[/i]