Театральный фестиваль им. Чехова. Наваждения от математики

[b]Лондонские «Манекены Тейлора» меньше всего похожи на качественную и сдержанную английскую культурную продукцию в нашем понимании. Такой жгучий спектакль мог родиться только в том вавилонском столпотворении, каким является сегодняшний Лондон. Имена создаталей театра «Гекко» и спектакля «Манекены Тейлора» – Эл Неджари и Амит Лахав – это лишь подтверждают.[/b]Мужчина в костюме и при галстуке, пыхтя, выволакивает на сцену груду манекенов и сваливает в кучу. При ближайшем рассмотрении оказывается, что некоторые из манекенов – живые люди. Они-то и затевают с мужчиной по фамилии Тейлор странную игру. Стоит ему дотронуться до одного из них, как сам он застывает, передавая свое право на движение другому. До тех пор, пока другой не столкнется с третьим – и так до бесконечности.Двое «манекенов» осваиваются и становятся такими же Тейлорами – жизнелюбивыми, подвижными яппи, упакованными в костюмы клерков. От избыточного оптимизма, а затем и от душевного покоя их избавляет загадочная женщина – страстная любовница, властная вампирша, восковая кукла и прекрасная незнакомка в одном флаконе.Она прогуливается по стенам, проносится по воздуху, исчезает как дым, сваливается на Тейлора истуканом, кокетничает с ним одной ногой, которая вдруг вырастает из столика кафе... Один Тейлор тщетно ждет официантку в кафе, сидя за столиком, перпендикулярным земле. Двое других гоняются друг за другом на «каруселях» из лонжей, выполняя в воздухе все более замысловатые па. Целлулоидный пупс кричит на Тейлора строгим голосом классного наставника...Авторов спектакля сильно вдохновляло хичкоковское «Наваждение». Однако и фамилия Тейлор возникла не случайно. Ее носил британский математик, открывший формулу «ряд Тейлора», где заданная функция превращается в бесконечное число последовательных производных.Так и сценический Тейлор однажды удерет от своих последовательных производных, от дурной бесконечности повторяющихся ситуаций. От наваждений и комплексов современного человека.Увидит наклоненную дверцу под колосниками и начнет в нее рваться. Раз – удар об стену, два – бег по стене, три – достал до заветной ручки… Дверца поддалась – и пары белого ирреального эфира хлынули ему навстречу.Нельзя сказать, что русского зрителя подобная идея вдохновит на серьезные раздумья, но тот драйв и телесная свобода, которую продемонстрировали знойные жители туманного Альбиона, по-прежнему остаются у нас в основном импортным товаром.