Наемный киллер Хлестаков

[i]«Это звездолет под управлением сумасшедшего астролога, сорвавшийся с курса и несущийся в туманность Абсурда». Таков актер [b]Максим Суханов [/b]глазами критика Ганца Кюхельгартена. Журнал «Афиша» назвал его «Самой странной звездой театрального сезона». Отдельные зрители выражаются куда резче. «Да, некоторые предполагают, что я идиот», — констатирует Суханов—Хлестаков в спектакле Владимира Мирзоева, взбаламутившем театральную Москву, и жалостливый бандит Свинья из «Страны глухих» Валерия Тодоровского, растрогавший кинопублику.После этих ролей о Максиме Суханове заговорили всерьез.А что думает он сам о себе и своих ролях? Когда мы договаривались об интервью, звонить «звездолету» можно было и в час ночи, и в два, и в три. Жизнь кипит.Потому и в ответах он был предельно лаконичен.[/i][b]— Вы когда-нибудь отдыхаете? [/b]— Да, часа четыре в сутки сплю.[b]— Как Наполеон? [/b]— Только без лести! [b]— И вы еще светскую ночную жизнь умудряетесь вести.[/b]— В планетарий хожу. У меня нет любимого места, где я готов проводить день и ночь.[b]— Раз дома вы только спите, как же уют? [/b]— Я потому и сплю, что там уютно.[b]— Наверное, ваша заветная мечта — выспаться? [/b]— Я не мечтаю вообще. Живу сегодняшним днем. И получаю удовольствия не меньше, чем вы, мечтая.[b]— «Хлестаков» принес вам Госпремию, «Страна глухих» — «Нику» за роль второго плана. Премии для вас что-то значат? [/b]— Приятно, когда людям нравится, что ты делаешь. Это необходимое поглаживание.[b]— ...которое вы получили, по крайней мере на церемонии вручения Госпремии, вместе с Сергеем Безруковым и Евгением Мироновым. Причисляете себя к новому звездному поколению актеров? [/b]— Я себя вообще никуда не причисляю. Ни к поколению, ни к направлению. Я отношу себя к театру, который создает Владимир Мирзоев. Придуманное им поражает меня и развивает мое воображение.[b]— А Мирзоев сразу понял, что вы его актер? [/b]— Нас познакомил на даче Павел Каплевич, театральный художник и наш друг. Мирзоев предложил порепетировать, и — завертелось... Последний спектакль выпустили — «Коллекция Пинтера».[b]— Ролью-мечтой вы уже успели обзавестись? [/b]— Нет. Режиссер — вот точка отсчета. Он предлагает сотрудничество в его произведении. Поэтому мечтать о ролях нужно режиссеру, актеру же остается грезить о режиссере. Я свое отмечтал.[b]— Ваш герой в «Укрощении строптивой» — Петруччо — тиранит гордячку-жену, требуя от нее полного послушания...[/b]— Не тиран он, просто находится в экстремальной ситуации — хромой, измотанный, потерявший все. Но веселый. Конечно, прежде всего ему нужна опора, например, деньги, а потом возникают и чувства к неординарной избраннице.[b]— Сами вы относитесь к женщинам...[/b]— С нежностью. И амплитуды этой нежности описать невозможно.[b]— Но характеры вы всегда создаете очень мужественные, даже грубые.[/b]— Разве это противоречит тому, что я сказал? — Ваш Хлестаков был настолько сексуален, что ТВ-6 назвало его «беседу» с Анной Андреевной (Юлией Рутберг) самой эротичной сценой сезона. Вы сознательно стремились к статусу секс-идола?— Сознательное стремление к такому титулу — удел преклонных лет. Ни один спектакль, который мы репетируем, не может быть как без эротики, так и без философии, — эти близкие понятия должны быть неразрывны.[b]— Вы популярность свою ощущаете? Поклонницы приходят к подъезду? [/b]— Редко, они меня берегут.[b]— Вам не обидно? У Безрукова толпы с цветами стоят.[/b]— А мои, может, собираются тихо дома, гадают, сладко поют. Потом, все зависит от установки. Как правило, мысли материализуются. Я никогда не зацикливался на том, чтобы на выходе из театра меня забрасывали цветами восхищенные девушки. Я не говорю, что это плохо, я об этом просто не думал. А обидно могло бы быть, если весь немногочисленный отряд моих поклонниц взял бы цветы и отправился к Безрукову. Но это уже комикс.[b]— Но подарки принимать от поклонниц, наверное, все-таки приятно? [/b]— Мне всегда неудобно, когда что-то дарят, — это же денег стоит. Достаточно того, что люди пришли на спектакль и хлопали.[b]— Я знаю, вы играли в школьной рок-группе, пели в роли Ирода в «Саломее»...[/b]— Я бы и сейчас с удовольствием спел бы в каком-нибудь спектакле. Еще в детстве хотел быть поющим врачом. И поступал я сначала на вокальный, а когда провалился, пошел в Щуку.[b]— А танцевать любите? [/b]— Вот танцевать не умею. Нужно от этого получать удовольствие. А я чувствую, что своим танцем не могу доставить удовольствие другим. Так же, как и рисованием.[b]— Вы пробовали? [/b]— Да, это ужас.[b]— Остальные так же считают? [/b]— Достаточно того, что самому противно.[b]— На четвертом курсе вы играли в «Ленкоме» в спектакле «Парень из нашего города». Почему же после училища ушли в Театр Вахтангова? [/b]— Меня туда позвали вместе с женой.[b]— Но ваша жена — актриса Театра имени Моссовета! [/b]— Это восьмая жена.[b]— И всего две дочки — Василиса и Соня. Они живут с вами? [/b]— Только младшая. Ей сейчас шесть лет.[b]— Вы заботливый отец? [/b]— ...и забота моя безгранична. А вот воспитывать детей не люблю. Их баловать надо.[b]— Свинью из «Страны глухих» вы сыграли прямо по песне «на лицо ужасные, добрые внутри». В жизни вы такой же отзывчивый и щедрый? [/b]— И ужасный на лицо.[b]— Поэтому в кино вам достаются роли то бандита, то наемного убийцы... Не видят вас режиссеры страдающим интеллигентом? [/b]— Их надо спрашивать.[b]— Но вы соглашаетесь на «крутых« героев. А что отвергаете? [/b]— Отказался от роли в фильме «Москва» по сценарию Владимира Сорокина... В театре — от Клавдия в «Гамлете» Питера Штайна...[b]— Из вас бы получился убедительный Клавдий.[/b]— Да, Клавдий был бы о-очень убедительный...[b]— Вам важно, что думает публика во время спектакля? [/b]— Никогда об этом на сцене не думаю. Я просто хочу чувствовать публику. И очень радуюсь тому, что моя игра — игра сомнений. Это игра о том, что судить о божественных предначертаниях следует с величайшей осмотрительностью.[b]— Вы как-то говорили, что не любите играть в студийных спектаклях.[/b]— Да. Актер должен быть на недоступном расстоянии от зала. В студиях эта грань размыта. Но прежде всего студии я не люблю за их атмосферу скорее болезненную, чем творческую: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке».[b]— Вам не нужна компания единомышленников? [/b]— Единомышленников вообще не существует. Все мыслят по-разному, потому что и осведомлены, и талантливы неодинаково. Совпадения возможны в желаниях. В этом, конечно, я нуждаюсь.[b]— Люди театра иногда клянутся, что не могут представить себе жизни без запаха кулис: перестал играть на сцене, но все равно там останусь, хоть уборщиком. Для вас возможна такая ситуация? [/b]— Атмосферу создают не запахи, а люди. Если я им не нужен как актер, то зачем мне такая атмосфера? [b]— Августовский кризис вас затронул? [/b]— Он очень сильно по всем ударил. Нам, чтобы выпустить «Укрощение строптивой», понадобилось снять спектакль «Тот этот свет», распилить декорации и из них сделать для «Укрощения». И теперь «Двенадцатую ночь» мы играем в тех же декорациях. Когда такое было? [b]— Путешествуете часто? [/b]— У меня нет времени. К тому же я не переношу переезды, багаж, билеты. Я вообще не люблю держать что бы то ни было в руках.[b]— Как насчет баранки автомобиля? [/b]— Машину вожу с 87-го года. Сейчас у меня зеленый «Гольф».[b]— Работники ГАИ достают? [/b]— А как же. Но я обычно с ними не спорю. Они не могут быть не правы, такую уж работу им придумали.[b]— Раньше байки про актеров попахивали спиртным: то запой, то спектакль в состоянии дисбаланса...[/b]— Я не пью. А что касается «профессиональной актерской болезни», то пьют все одинаково. Просто чаще говорят об актерах, и меньше — о лифтерах. Не думаю, что всю водку в стране скупают актеры.[b]— Пить не пьете, а поесть любите? [/b]— Это больше похоже на правду. Конечно, все подряд не ем, но и гурманом себя назвать не могу. Из экзотики я ел только конину на втором курсе института. Ну и гадость! Люблю макароны итальянские — от них не толстеют. Идеальная еда для меня — не мешающая ходить.[b]— Считают, что лучшие повара — мужчины. На вас это распространяется? [/b]— Ненавижу готовить! Стряпать, завлекать и петь колыбельные должна женщина. В готовящем мужчине есть что-то противоестественное, как в женщине, укладывающей рельсы.[b]— Во что вы никогда в жизни не поверите? [/b]— В церковь. Любая конфессия учит и судит о том, что истинно и что ложно, на основании лишь собственной осведомленности. По-моему, это безумие.[b]— Чего бы вы никогда не смогли сделать? [/b]— Родить. Тут я застрахован крепко. От остального застраховаться просто невозможно — я не знаю, что будет дальше.[b]Досье «ВМ» [/b][i]Максим Суханов стал актером, надо полагать, под влиянием генов — его дедушка и бабушка играли у Мейерхольда. После окончания Щукинского училища вот уже 13 лет работает в Театре имени Вахтангова, играет в антрепризах. Увлекается музыкой, пишет песни. Впервые в кино появился в фильме Дениса Евстигнеева «Лимита» в роли крутого «нового русского». Сотрудничество с Евстигнеевым продолжилось на картине «Мама», где Суханов сыграл главного врача психиатрической больницы. Недавно снялся в фильмах «Женщин обижать не рекомендуется» и «24 часа».[/i]