Старый Гостиный двор вступает в новую молодость

[i]«...Пробило три часа. В рядах Старого Гостиного двора притихло. И с утра в них мало движения. Под низкими сводами приютились «амбары» – склады мануфактурных и торговых фирм, эти лавки смотрятся невзрачно… Но хозяева не боятся: им тут хорошо и покойно. Бог даст, и продержится все кое-как по-дедовски, пока будет стоять старый Гостиный двор — тяжелый, неуклюжий, покачнувшийся корпус. Посредине он сел книзу…» [b]Петр Боборыкин, из повести «Китай-город», написанной сто лет назад…[/b] [/i] [b]…И увидите чертоги[/b] Но перенесемся в день нынешний! Итак, с Ильинки по нескольким гранитным ступенькам, вверх, в небольшой вестибюль. Снаружи-то здание было отреставрировано еще к 850-летию Москвы. Но что теперь там внутри? И вот распахнулись краснодеревчатые парадные двери, я подошла к балюстраде… Это был шок.Несколько минут я буквально не могла сказать ни слова: такого великолепного зала все мы никогда не видели, потому что подобного ему просто нет! Но вначале представлю моих собеседников, рассказавших обо всех перипетиях и архитектурно-инженерных «тайнах» знаменитого сооружения: это возглавляющий «Моспроект-2» академик Михаил Посохин, под чьим руководством в последние годы проходило восстановление памятника, и представитель генподрядчика — заместитель генерального директора фирмы «Западтрансстрой» заслуженный строитель России Юрий Петров....Итак, мы начинаем наш репортаж с галереи второго этажа, откуда открывается вид на зал, который впору чертогам какой-нибудь Снежной королевы. Только здесь тепло: круглый год температура будет плюс 18. Размеры вымощенного зеленоватым гранитом бывшего булыжного двора — больше 1,3 гектара! Кроме ведущих сюда двух парадных беломраморных лестниц, упирающихся в подиум, под которым расположится археологический музей с уникальными находками, сделанными во время восстановления Старого Гостиного, пространство ничем не пересечено, никаких подпорок, колонн.Эту гладь окружает великолепная галерея, опоясавшая весь второй этаж. Стены окрашены в голубовато-дымчатый цвет, пилоны (о них отдельная песнь!) светло-бежевые.Осталось только поднять голову: там, вверху, стеклянная крыша, подобной которой уж точно нет в мире! Вот теперь можно успокоиться и вернуться лет на 5—7 назад… [b]Конец Вороньей слободки[/b] Ну, по-хорошему-то можно и на несколько десятков лет назад вернуться: дело в том, что памятник архитектуры № 58 (по государственному списку) хоть и строился по проекту талантливого петербургского зодчего Кваренги, но сам достопочтенный мэтр на Варварке не бывал, местности не видал, а просто отдал москвичам чертежи, сделанные для питерского Гостиного двора: пожалуйста, повторите, коли хотите! А наша белокаменная, как известно, не на болоте стоит, все в ней извилисто да бугристо… Так вот, когда (наскоро, надо сказать, под поторапливание будущих арендаторов-купцов) четыре стены торговых рядов — с выходами на Варварку, Ильинку, Хрустальный и Рыбный переулки — были наконец в несколько приемов достроены, оставалось констатировать, что кое-где фундаменты вообще отсутствуют, а одна из стен — еще в боборыкинскую пору! — начала маленько отклоняться.…Искусствоведы, архитекторы — конечно, особенные люди. Они умеют видеть не только ту красоту, что была, но и ту, которая может быть.Но для полной достоверности придется признать, что когда мэр, спотыкаясь о какой-то хлам, кирпичи, забрел во двор здания и увидел все эти бесчисленные прогнившие переходы, коридоры, закутки, то пообещал решительно, как только он умеет: такого безобразия рядом с Кремлем не будет....Знающие люди и сегодня подтверждают: может, самое-самое трудное в этой затее со Старым Гостиным было выкурить отсюда около 500 арендаторов! — Будем разбираться со всеми по отдельности, — невозмутимо парировал Юрий Михайлович.Одновременно пришлось разбираться и с охранителями старины… Дело в том, что поначалу мало кому представлялось, что Гостиный — действительно жемчужина Китайгорода, до поры скрытая под слоем запущенности и разрушения.Через несколько месяцев кропотливых трудов проектная документация уже начинала обретать определенные контуры...«Бомба» рванула в 96-м.[b]Крыть или как? [/b]Уже целый год на Гостином шли ремонтные работы. Ни один субботний объезд мэра не миновал стройплощадку на Варварке. По нескольку раз на неделе заглядывал сюда руководитель Комплекса перспективного развития Москвы [b]Владимир Ресин[/b]. Сотни людей работали на всех этажах одновременно. Правильнее сказать, исследовали и… разбирали по камушку все, что сгнило, рассыпалось.Тогда же произошла сенсация мирового значения. Как известно, практически лет десять все работы в исторических зонах столицы ведутся только после опережающих работ специалистов из Центра археологических исследований Москвы академика [b]Александра Векслера[/b]. Так вот, в один прекрасный вечер в углу объекта № 58 был обнаружен клад золотых и серебряных монет и украшений, какого в России еще не находили. Построить на него можно было бы пяток гостиных дворов и клуб железнодорожников в придачу.После этого события мэр стал заезжать на Старый Гостиный с каким-то новым настроением, подолгу стоял посреди развороченного подворья, разглядывал окружавшие со всех сторон стены, молча размышлял... К этому времени уже было создано ЗАО «Старый Гостиный двор», контрольный пакет акций которого принадлежит правительству города. Было отремонтировано несколько помещений и справили новоселье первые арендаторы, открывшие свои бутики.Но мэр на всех многочисленных рабочих заседаниях подолгу рассматривал красивые картинки, рисовавшие светлое будущее самого двора, защищенного со всех сторон, кроме хлябей небесных. На картинках изображалась будущая площадь, красиво вымощенная, с деревьями в кадушках и столиками под зонтиками, с эстрадой и детскими горками. Среди этих удовольствий разгуливала публика, изображенная в летних нарядах.— Ну, это летом, — рассуждал мэр. — А в остальные месяцы? — Зимой можно елку поставить… А в слякоть ну кто ж у нас гуляет? — отвечали зодчие.— Значит, надо людей от дождя и холода защитить… крышей. Красивой. Прозрачной.…Не возьмусь точно утверждать, была ли эта идея подсказана [b]Юрию Михайловичу [/b]либо он пришел к ней сам. Во всяком случае, все упреки, запреты, акты, отказы по поводу невозможности устройства над двором крыши он принял на себя лично. Подтверждаю это как участница всех тогдашних ЭКОСов — заседаний экспертного общественного совета при главном архитекторе Москвы. Историки твердо держали свою линию: нельзя привносить в облик памятника архитектуры «пузырь», который будет искажать панораму Китай-города! Лужков искал компромиссное решение. «Пузырь» на эскизах мало-помалу опадал и превратился наконец в слегка выпуклый купол, его и не видно с улиц.Но теперь вставала чисто инженерная проблема: как удержать этакую махину? Первой возникла мысль об установке 8—10 опорных колонн. Однако тут уже и неспециалисту становилось ясно, что уникальное дворовое пространство «обновленного» Кваренги будет безвозвратно утрачено... Тогда стали обсуждать еще одно предложение — установить специальные опоры по периметру стен и положить на них перекрытие… Даже на рисунках все эти «фермы» на фоне постройки эпохи классицизма XVIII века выглядели нелепо. Словно в парадном зале металлические «леса» смонтировали бы. Только навсегда. И тогда в архитектурном сообществе белокаменной проснулась наконец та самая «загадочная душа», которая в бою не выдаст, ну и так далее… Конкурсы, обсуждения, споры, азарт! Теперь опять опущу еще несколько моментов с рокировкой в рядах архитекторов, проектировщиков обновления бывших торговых рядов... Все последние события на площадке между Варваркой и Ильинкой организовывались уже специалистами мастерских и отделов «Моспроекта-2» под непосредственным творческим руководством Михаила Посохина.[b]«Красота уходящая»? Михаил Михайлович Посохин[/b] в последние годы вырос в одного из самых строящих архитекторов города. Признать по справедливости, он организатор блестящий. В последние годы вытаскивал из долгостроя не один объект.— Заметьте, на этом труднейшем объекте мы справились своими силами, без привлечения инофирм, — говорит он. — И так и надо работать, особенно когда в Москве занимаешься реставрацией.[b]— Чем же наш город отличается от других старых городов?[/b] — Москва — очень трудный город, он получил в наследство массу как замечательных факторов, так и негативных. Приятно, конечно, что город имеет не только множество памятников архитектуры, но сумел во многом сохранить и средовую застройку, историческую планировочную структуру… А вот негативный фактор — то, что многие здания были построены в деревянных конструкциях, с деревянными перекрытиями, фундаменты зачастую были заложены с нарушениями… Москва, несмотря на свою неповторимую красоту, своеобразие, которыми нельзя не восхищаться, годами строилась кое-как, — размышляет Посохин.[b]— Китай-город вообще несколько лет назад называли «красотой уходящей», масса зданий действительно — в аварийном состоянии. У Старого Гостиного двора тоже была ведь перспектива исчезнуть? [/b]— Вполне реальная. Но вы лучше вспомните, сколько пришлось вынести полемики вокруг этого фактически обреченного здания! Такое впечатление, что иные «защитники старины» на самом деле просто мечтали дождаться, когда все эти памятники рухнут, и потом строить заново. Если бы не твердость мэра, руководства стройкомплекса города, проблему могли бы просто «заболтать»...[b]— Ну, Михаил Михайлович, за тот же Гостиный люди боролись из лучших побуждений. Представляете, если там и впрямь бы установили по всему двору колонны?[/b] — Еще как представил, как только услышал о таком предложении! Это ведь все равно, что, скажем, установить 8 колонн на Красной площади...[b]— Помните ваш первый рабочий осмотр Старого Гостиного?[/b] — Еще бы! Там нечистоты текли по конструкциям. И это никого не волновало. Сидели какие-то люди из дальневосточной рыбной компании, к примеру, из каких-то еще трестов… Когда мы начали разработку принципиально новой инженерной системы, кондиционирования, лифтов, поднялась масса голосов, что, мол, будет разрушен русский дух! Вот уж с чем не согласен — у нас всегда был прекрасный, умный народ, и пока не был разрушен истинно национальный уклад жизни, наш человек всегда стремился к лучшему, к созиданию.А ничего, не имели, как правило, только лентяи… Итак, теперь ясно, что полное инженерное переоборудование — вернее, оборудование «коробочки» по новой — проектировщики разрабатывали со спокойной совестью.А вот что же они в конце концов придумали, дабы не ставить на историческом подворье столбов-подпорок? [b]Кирпичи мы нумеровали Юрий Всеволодович Петров[/b] — потомственный строитель-железнодорожник: еще дед его строил железные дороги. Впрочем, корпорация «Трансстрой», в состав которой входит фирма-генподрядчик на Старом Гостином дворе, в белокаменной работает давно и на солидных объектах: реконструировали практически все вокзалы столицы, строили МКАД.[b]— На подряд по Гостиному был какой-нибудь конкурс?[/b] — Ну что вы, никто не хотел браться за эту развалину. Я такого объекта еще не видел: думаю, от силы год бы продержался и рухнул. Первое, с чего мы начинали, надо было остановить наклон стен. Разница стены по оси между Варваркой и Ильинкой составляла 2,5 метра: строили-то без учета перепада местности в сторону реки. А фасад на Рыбном переулке прогнулся наружу на 42 сантиметра.Действительно, вначале раздражало, что надо нарушать график, четкий ритм работ и ждать, пока археологи закончат свои раскопки. Охрана памятников следила буквально за каждой операцией.Но мы много общались с архитекторами, мэр постоянно приезжал, каждой находкой, каждой проблемой интересовался: ведь это, говорил, сама вечность города, это нам от предков досталось. И постепенно отношение к старому зданию стало меняться, как это бывает по отношению к родному старому дому... Зато теперь вы же видите: зал получился само совершенство! [b]— Действительно, сразу даже не сообразишь, куда же вы все огромное инженерное обслуживающее хозяйство запрятали?[/b] — Что-то скрыто под самой крышей, в мансарде. И потом, мы же заглубились под дом на целых шесть метров, укрепили фундамент. Снаружи здание выглядит каким было. Но вообще мы смогли добавить несколько новых тысяч квадратных метров.[b]— Фундаменты укрепляли каким-то фантастическим методом?..[/b]— Действительно, аналоги в мире нам не известны. Мы подвели под дом 11 тысяч 13-метровых стержней диаметром 30 сантиметров, с ростверками до 2—3 метров. Потом залили стержни раствором и методом импульсного электровзрыва намертво впаяли его во все мельчайшие раковинки арматуры. Работали до того осторожно, точно зубы сверлили.[b]— Ну тогда откройте и тайну пилонов...[/b]— Когда было принято решение сделать перекрытие над двором, признаюсь, я вначале тоже думал: поставить во дворе колонны — и быстро, и надежно будет. Но, как известно, наши зодчие, проектировщики, инженеры пришли к такому проекту, благодаря которому мы и видим сейчас эту великолепную, совершенно свободную площадь. В каждом из пилонов, обрамляющих зал, были сделаны прорезы — мы вынули кирпичи, пронумеровали их. Затем внутри были сооружены мощные железобетонные колонны. Кирпичи поставили на место.[b]— Говорят, предложение автора идеи — известного московского инженера Нодара Канчели — проверяли несколько институтов.[/b]— Нодар Канчели, главный конструктор объекта, действительно, внес большой вклад в проектирование и сооружение большепролетных конструкций двора. А что касается ряда московских научно-исследовательских институтов, то мы с ними постоянно сотрудничаем.[b]— Крышу-то, говорят, все же собирались инофирме доверить.[/b]— Да, на устройство светопрозрачного покрытия был конкурс. Соперники были серьезные. Но доверили работу газпромовской фирме «Агрисовчас», той, что козырек над «Лужниками» делала.[b]— И надо полагать, и снеготаяние, и удаление воды, и уборка там предусмотрены, как на лучших крышах Европы?[/b] — Постарались, конечно. По моему мнению, Старый Гостиный двор станет самым популярным местом прогулок москвичей. Одновременно здесь смогут проводить досуг, делать покупки до 4 тысяч гостей. По правде говоря, я просто влюбился за годы работы в этот объект.[b]Что сказал бы Кваренги? [/b]Этот вопрос я вообще-то задавала в связи с устройством крыши.Но у Михаила Посохина тот же вопрос возникает по другому поводу. Дело в том, объясняет мой собеседник, что по разным причинам проект итальянца в Москве — в части интерьеров — до конца реализован не был. Половина двора внутри, по существу, так и осталась незавершенной, просто намечены вчерне пилястры, и все.[b]— Вы хотели достроить Кваренги? [/b]— А почему бы и нет? Тогда мы получили бы уникальный по красоте двор во всей его завершенности.Но тут собрались историки, минкультовцы: нет, надо оставить так, как все было! Но оставить так было невозможно. Может, лучше было закончить на каком-то контрасте, показать, что вот это делал Кваренги, а это, скажем, — наши молодые архитекторы? Ну хоть какая-то острота была бы! [b]— Михаил Михайлович, это вы как специалист говорите. Мы-то, публика, в тот дальний угол наверху, который вы имеете в виду, и глядеть не будем. А если по большому счету — что чувствуете как москвич, как горожанин?[/b] — Действительно, все эти рабочие моменты — дело второстепенное. Самое главное — все мы, кто участвовал в этой работе, по-настоящему счастливы, что удалось спасти замечательный памятник архитектуры в самом сердце столицы, что город получил уникальный зал, где можно проводить самые разные массовые мероприятия. Таких всепогодных крытых площадей в Москве никогда не было, и теперь даже удивительно: как же мы обходились без такого сооружения? Какова роль в этом Юрия Михайловича Лужкова, думаю, москвичам объяснять не надо. Его поддержку мы, архитекторы, проектировщики, строители ощущали и ощущаем постоянно. Я имею в виду не только этот объект.