Государству сыночков не жалко

[i]«Ушел в армию и вернулся — в цинковом гробу...» — трагедия отечественного масштаба. Ни в одной более или менее развитой стране мира жизнь молодого человека, проявившего готовность честно выполнить свой гражданский долг, не является столь хрупкой субстанцией, как у нас. Общеизвестно то, что российскому солдату, помимо всех обусловленных уставом суровостей и лишений, угрожает множество не предусмотренных законом о воинской обязанности опасностей: низкая дисциплина в частях, «дедовщина», антисанитарные условия прохождения службы, работа в качестве бесплатной силы на хозяйственных объектах без обеспечения должной безопасности, участие в межнациональных конфликтах и т. д.Для многих родителей призыв их сыновей на срочную службу стал в последние годы серьезным испытанием для психики. По данным независимых экспертов, ежегодно в отечественных вооруженных силах гибнут около 4 тысяч молодых призывников. Речь в данном случае идет о мирном времени. А чудовищная «смертная» статистика чеченской войны 1994—1996 годов! В дни первомайских праздников среди партийных и профсоюзных флагов в самом центре Москвы можно было увидеть длинное белое полотнище с десятками тысяч имен и фамилий погибших в Чечне...[/i][b]«Мой сын Дмитриев Александр Иванович был призван в армию 23 ноября 1993 г. [/b]Служить попал в в/ч 42716. На присяге их военачальники перед нами выступали и сказали, что их часть законсервирована, ну вроде стройбата, и если что случится в горячих точках, их часть туда посылать не станут. Нас обманули! Их самых первых кинули в Грозный. 17 декабря 1994 г. мы получили от Саши последнее письмо, он писал, что после обеда они уезжают в командировку месяца на два, не больше.Их отправляют ремонтировать технику для горячих точек. «У нас тоже, тоже была отправка, — писал он, — но я не прошел по зрению, и меня отправят в другое место, в Свердловск».Вернулся Сашин друг из Чечни и рассказал нам, что их перед Чечней отправили в Елань на подготовку. Сашу из Елани вернули в часть, он не прошел комиссию по зрению. Но когда друг прибыл в 32-й городок перед отправкой в Чечню, то очень удивился: Саша был уже там и получил танк.Сашин танк пошел в Грозный самый первый в дозор 31 декабря утром, а в час дня в него попал снаряд, и танк взорвался. У Саши не было ни одного учебного боя.Мы надеемся, что Саша может быть в плену. (Родные А. Дмитриева получили в гробу сверток одежды вместо тела сына. — М. М.). Мы, родители, должны мстить за своих сыновей...». [b]Это письмо мамы Саши Дмитриева из Челябинской области опубликовано в сборнике [/b]«...И пошли тут черные дни...», изданном фондом «Право Матери». Заголовок книжки — строка из другого родительского письма. Подобных посланий опубликовано около тридцати, и в каждом — боль, горькое недоумение и праведный гнев: как посмело государство бросить необученных солдат на кровавую бойню? «Наш сынок Баранов Сережа был призван в армию в июне 1994 года. А в декабре был сформирован сводный батальон и отправлен в Чечню. Наше правительство нас обмануло, послав молодых солдат на войну.И вот 20 февраля 1995 года я позвонил в штаб дивизии, и нам сообщили страшную весть. Оказывается, наш сынок погиб еще 31 декабря. Вы знаете, в этот день наш «узурпатор» Грачев отмечал свой день рождения.В смерти своего сына я считаю виновным только президента Ельцина.В Конституции РФ ст. 52—53 сказано, что гражданин имеет право на возмещение материального и морального ущерба. Материальный ущерб в мизерной доле государство нам возместит, а кто возместит моральный ущерб? Кто нам вернет нашего сына? Мы его вырастили не для того, чтобы какой-то подлец ради своей выгоды убил его. Имеем ли мы право подать в суд на непосредственного убийцу десятков тысяч людей?» — спрашивает в своем письме Валерий Иванович Баранов из Республики Коми. [b]Призвать государство и его военные ведомства к ответу осиротевшим родителям [/b]помогают сотрудники фонда «Право Матери». Возник фонд десять лет назад, когда факты неуставных отношений в армии, самоубийств военнослужащих и т. п. перестали быть закрытыми для общества. В июне 1989 года в журнале «Юность» появилась статья девятнадцатилетней журналистки Вероники Марченко «Ржавчина». Материал, поднимающий проблему гибели солдат в армии в мирное время, вызвал острую реакцию читателей. Пошли отклики родителей, сыновья которых не вернулись со службы живыми. Содержание писем свидетельствовало о том, что наши люди совершенно не знают своих прав. Через год после публикации около шестидесяти отцов и матерей решили собраться вместе.На встрече и родилась идея о создании общественной организации, которая оказывала бы бесплатную юридическую помощь родителям погибших в армии. В 1993 году фонд «Право Матери» был официально зарегистрирован. Возглавила его Вероника Марченко. Членами правления наряду с другими стали две родственницы погибших в армии: мать погибшего Юры Пашкова и тетя погибшего Славы Краснобородько.Сначала все работали бесплатно, потом появились две штатные единицы: секретаря и бухгалтера, по договорам оформили четырех юристов и помощника. Негосударственная некоммерческая организация «Право Матери» финансируется благодаря грантам, предоставляемым на конкурсной основе, и поддержке спонсоров.Фонд оказывает бесплатную юридическую помощь семьям погибших солдат, ведет издательскую деятельность и социологические исследования, касающиеся нарушений прав человека в армии, занимается морально-психологической реабилитацией родителей погибших и оказывает им посильную материальную помощь. В фонде есть ежемесячная газета, содержащая советы юриста, которая рассылается родителям.Один из последних проектов этой общественной организации — «Контроль за нарушением прав родителей погибших военнослужащих: помощь и ликбез». Осуществлялся он с ноября прошлого года по 30 апреля нынешнего. Сотрудники фонда, принцип работы которых — открытость, созвали по поводу завершения проекта небольшую пресс-конференцию.Юрист Анна Валагина рассказала о том, что больше всего вопросов возникает у отцов и матерей погибших солдат по поводу пенсий. Сумма пенсии «по потере кормильца» просто издевательская: 84 рубля 15 копеек. Но даже эти мизерные деньги не всегда выплачиваются. Сотрудники фонда помогают родителям добиться справедливости.Другая проблема — компенсации.Согласно указу № 555 президента РФ они являются доплатой к пенсии.Причем чем меньше пенсия, тем больше компенсация, и наоборот. К примеру, пожилой родитель получает две пенсии (одну — по старости, а другую — по потере кормильца), и к каждой из них положена компенсация. Бывает, что чиновник в собесе по собственной инициативе (экономит!) складывает обе пенсии в одну, сумма при сложении двух получается больше, следовательно, компенсация — меньше.Также пытаются «экономить» государственные деньги работники социального обеспечения и на льготах.Очевидно, что по факту гибели солдата льготы его родителям должны предоставляться немедленно. Но сотрудники фонда не раз в своей практике сталкивались со случаями, когда в собесах несчастных родителей (некоторым из них сейчас по сорок—пятьдесят лет) убеждали, что льготами они смогут пользоваться, лишь выйдя на пенсию. Все эти доморощенные сентенции зачастую произносятся собесовцами в такой грубой и унизительной форме, что у людей пропадает всякое желание переступать порог казенных учреждений.Решающее значение при оформлении льгот имеет формулировка факта гибели военнослужащего. Если она звучит: «погиб при исполнении...», — все выплаты назначаются по максимуму. Если же в документе сказано: «самоубийство», то родителей ждут круги ада.«Мой сын Климов Сергей Николаевич погиб в Чечне. Но мне сказали, что это самоубийство. Приезжал следователь из Москвы, из военной прокуратуры, сказал, что завели уголовное дело, — и больше ничего. Мы живем очень бедно, и нет возможности выехать в Чечню. Я посылала письма по месту службы сына — но в ответ ничего. Не могу поверить, что сын мог покончить с собой. Он любил меня и сестру, любил жизнь. Ни писем, ни записок последних мне не показали. Прошу Вас — помогите установить правду! Климова Евдокия Ивановна. г.Кузнецы Пензенской обл.». [b]Случаи сокрытия истинных причин гибели солдат довольно распространены. [/b]Родители вынуждены сами по крупицам добывать сведения о своих сыновьях, разыскивать сослуживцев, свидетелей и воспроизводить истинную картину происшедшего, отнюдь не всегда совпадающую с официальной версией.«...Наш сын Воеводко Вячеслав Фотиевич погиб в в/ч 2024 «Н» 20 января 1997 года. По официальной версии, он покончил жизнь самоубийством. Военный комиссар нашего райвоенкомата, получив телеграмму о гибели нашего сына, сказал нам, что при самоубийстве воинская часть не транспортирует тело погибшего, а надо самим родителям его забирать... Воеводко Фотий Николаевич и Вера Тимофеевна, Тверская обл.». [b]Родители Вячеслава написали в фонд «Право матери» [/b]и получили ответ: заявление военного комиссара неправомерно.Если в воинской части родителям также отказали в транспортировке и они за счет собственных средств доставили тело умершего к месту захоронения, то можно подать в суд по месту нахождения воинской части с иском о возмещении материального ущерба и возмещении расходов за транспортировку.С правовым вакуумом в тех моментах, которые важны для родителей погибших, сотрудники фонда сталкиваются постоянно. Но они готовы решительно преодолевать долгий и извилистый путь административного воздействия на бюрократов, неустанно, челночными методами добиваясь результатов. И каждый раз диву даются: откуда это упрямое противодействие закону со стороны чиновников? За всю историю существования фонда лишь один раз от работников органов соцобеспечения последовало извинение за ошибку. А «ошибок» таких было допущено, по словам юриста Анны Валагиной, — не сосчитать.Об участии «Права Матери» в судебных разбирательствах, где сотрудники фонда становятся представителями потерпевших, т. е. истцов, рассказала юрист Людмила Голикова.Родители — жертвы чеченской войны — еще в 1995 году по инициативе фонда начали обращаться с исковыми заявлениями в Пресненский и Замоскворецкий суды г . Москвы с требованием возмещения морального и материального вреда в связи с гибелью их сыновей. Ответчиками должны были стать Министерство обороны или Министерство внутренних дел. Через полгода родители стали получать одинаковые «Определения об отказе в принятии заявления», в которых говорилось: раз погибшие ребята призывались на военную службу разными военкоматами по месту жительства, то и отвечать за их гибель должны военкоматы. Тогда родители с помощью юристов фонда начали подавать в Мосгорсуд частные жалобы на эти отказы. Сенсацией стало удовлетворение судьями Мосгорсуда одной из этих жалоб. Впервые иск к МВД Мензиль Тасименовой, матери погибшего в Чечне мальчика, будет по существу рассмотрен в Замоскворецком суде. 22 апреля Мосгорсуд удовлетворил две частные жалобы матерей погибших на отказ Пресненского суда в принятии исковых заявлений, ответчиком в которых указывалось Министерство обороны РФ...Характерно, что военные юристы склонны скорее защищать честь мундира, нежели способствовать прояснению истины. Один из представителей воинской части даже осмелился упрекнуть на суде отца погибшего солдата: мол, аморально за мертвого сына деньги требовать. Но неужто ему непонятно, что для перенесших страшный удар родителей обращение в суд — единственный способ призвать государство к ответу? «Миленькие вы мои, помогите, пожалуйста, куда мне нужно обратиться. Ведь это моя последняя надежда на вас и жду вашей помощи. Прошло столько времени, когда нас постигло это горе. Ведь им наших сыночков не жалко, что так расправляются с ними. Реву день и ночь голосом. Для чего мы живем и кому нужны? Всех вспоминают, а наших детей, которые погибли, никто не вспоминает. Жили — и нет. Я не виновата, что так погиб мой сын — по приказу Министерства обороны... Кузнецова Нина Михайловна, г. Боровичи».[b]Фонд «Право Матери» получает по 3 тысячи таких писем в год.[/b]Сотрудницы фонда в ответ на вопрос корреспондента «ВМ» о том, как удается им выдерживать психологические перегрузки, неизбежные в такой работе, ответили: «Поддерживает только то, что мы нужны людям, ведь надежда у обездоленных родителей только на наш фонд». А еще признались в том, что давно уже не могут смотреть по телевидению фильмов о войне.[b]Адрес и телефон фонда «Право Матери»: [/b][i]101000, Москва, Лучников пер., дом 4, подъезд 3, комната 4; 206-05-81.[/i]