Дом, который построил Марк

[b][i]Кому лучше всех известны слабые и все остальные места нашего сильного пола? Конечно, женщинам. С учетом данного обстоятельства отдел культуры «ВМ» открывает рубрику «Вторая половина». Это — взгляд на людей искусства естественным образом осведомленных о жизни своих мужчин жен, подруг, спутниц. Словом, всех дам, претендующих на роль «половины» или ею действительно являющейся.Ситуацию, когда «второй половиной» является мужчина, мы тоже не исключаем.[/i][/b][i]Наверное, все-таки Господь Бог метит не только шельму, но и очень хороших людей. Метит особым образом, чтобы они отыскали друг друга поздно или рано. [b]Марк Розовский и его жена Таня [/b]«помечены» невероятным сходством друг с другом — знак очень счастливых семей, чаще он приобретается с годами, в редких случаях — изначально, как у Розовских. Таню принимают то за дочку Марка, то даже за внучку.Марк Григорьевич надувает щеки и делает вид, что оскорблен.На самом деле, какому мужику не приятно, что его любимая выглядит такой юной, хотя за плечами у нее жизнь, прожитая «до него» — в другом браке, другой среде, с другими планами… Впрочем, это ее сугубо личный багаж. Не то что у него — человека знаменитого и публичного, выстроившего когда-то на заре хрущевской оттепели «Наш дом» (театральную студию МГУ), написавшего (в соавторстве с Юрием Ряшенцевым) и поставившего «Историю лошади» (за что сразу попал в десятку лучших европейских режиссеров), создавшего театр «У Никитских ворот», куда уже много лет идет зрительский лом.И всегда им увлекались женщины очень красивые и даже умные, и это у всего «бомонда» на виду. И он женился, разводился, рожал детей… Потом встретил Таню — и все. Дальше можно писать роман в сентиментальном стиле Жан Жака Руссо, но с шекспировскими страстями и со счастливым, как в американском кино, финалом. Впрочем, какой финал? Их сыну Сенечке (представителю в семье ни больше ни меньше как Соединенных Штатов, поскольку рожден во время заокеанских гастролей театра и, соответственно, получил тут же американское гражданство) всего два года. Жизнь только набирает обороты! [/i][b]— «За что» выходят замуж в таких случаях, как в вашем с Розовским, — за славу, известность, талант, деньги? [/b]— Я — точно не за славу, не за деньги, которых нет. Конечно, мне приятно, что мой муж — Розовский, а не никому не известный слесарь Петя… Но жить с Марком Григорьевичем совсем не просто.[b]— Таня, а кто вы еще, кроме того, что жена? [/b]— Музыкант. Закончила Гнесинский институт. 10 лет назад пришла в театр «У Никитских ворот» музыкальным руководителем, теперь еще и директор театра.[b]— Служебный роман? [/b]— Можно сказать и так, хотя первые пять лет Розовского я абсолютно не замечала. Он пытался за мной ухаживать, как за новой женщиной, появившейся в театре. Но ничего не получилось. А потом я вдруг увидела человека совершенно другими глазами и поняла, что я и он — одна клетка, по мыслям, мировосприятию. Мы ушли из семей. Это было сложно, особенно ему — он оставлял дочку Сашеньку, которая, можно сказать, выросла в театре и которую он обожал… — И что Сашенька? — Все поняла и приняла. Она меня знала много лет, мы дружили. И когда выяснилось, что папа не просто уходит, а «уходит к Тане», все встало на свои места. Папу она не потеряла, ее мама тоже устроила свою жизнь, так что Сашка существует в очень хорошей атмосфере.[b]— Есть ведь еще старшая дочь Марка, от самого первого брака.[/b]— У нее самой уже двое детей. Маленький — чуть младше нашего Сени, старший, Илюшка, — одногодок с Сашенькой. Мы с Машей тоже ровесницы.[b]— Как вас много… [/b]— Да, и это, знаете, так здорово! Дети все между собой дружат, я дружу с Машей и ее мамой Ингой, которая обещает мне в случае чего рассказать, как надо обращаться с Розовским. Правда, думаю, что теперь уже я могу давать советы всем прежним женщинам Марка, как с ним надо обращаться.[b]— И как же? [/b]— Ласково. Терпеть все его взрывы. Лаской от него можно добиться чего угодно.[b]— Вроде простенько, но я совсем не уверена, что это так уж легко… Ну хорошо, вот пришел Марк вечером домой. Что он может делать по дому? [/b]— Ни-че-го. Если не дать ему конкретное задание, например, сходить в магазин (написать, что и где купить) или вынести мусор. Но это так сложно на самом деле… Это было проблемой всех его предыдущих семей. Потому тему «Розовский и быт» я сняла навсегда. Ну что я буду: а-а, ты такой-сякой, не можешь гвоздя вбить? Не забывайте, Марку — 61. В таком возрасте пытаться человека изменить — занятие неблагодарное и даже абсурдное. Ну не может он стенку просверлить — так я лучше кого-нибудь попрошу помочь, чем конфликтовать стану. Единственное, чего я от него требую, — порядка. Может, потому, что у нас долго не было своего дома и вот теперь он есть, а у Марка наконец даже собственный кабинет, и хочется уюта. Хотя бываем мы дома очень мало. К 11 утра — на репетицию, возвращаемся в 10 вечера. Ужин, газета, ТВ-новости — и день заканчивается. Когда же Розовский дома, он работает. Немножко поиграет с Сенькой (ему нужно присутствие ребенка в доме, он от этого счастлив) — и за письменный стол.[b]— Ни увлечений, ни развлечений? [/b]— Марк очень любит жизнь во всех ее проявлениях, он очень общественный человек. Мы волейневолей столько находимся на людях, что поздно вечером или рано утром ему просто необходимо побыть наедине с самим собой и с бумагой.[b]— Он когда-нибудь отдыхает? [/b]— Пытается. Мы едем куда-нибудь в пансионат. Лежать на пляже он не может. По нескольку часов в день пишет, это для него отдых. Проходит дней 15, и он говорит: «Больше не могу, чувствую, жизнь проходит зря, я не в своей лавке». Мы уезжаем.[b]— Он настолько моторен? [/b]— Да, но до поры до времени. Конечно, резко менять образ жизни нельзя (как курильщику в один день бросить курить — задохнется!), но чуть-чуть нужно. Он тоже это понимает, потому что стал уставать. Чего раньше не было. А хочется жить еще долго — надо ставить детей на ноги.[b]— А Розовский и теща? [/b]— Моя мама — большая умница. Она тоже театральный человек — в театре Табакова помощник Олега Павловича по международным связям. С Марком они уживаются прекрасно: им интересно друг с другом, они разговаривают на одном языке. Мама нам во многом помогает: и по дому, и советами...[b]— Интересен взгляд жены на режиссера Розовского. Как он, скажем, репетирует? [/b]— Есть режиссеры, которые дома, заранее, готовят план репетиций. Марк не такой. Я не могу сказать, что он идет на репетицию, совсем не зная, что на ней будет. Но в принципе он — генератор идей. У него так мозг устроен, что он гениально придумывает, придумывает мгновенно, идет от актеров, от обстановки, от эмоционального настроя, от погоды даже в конкретный момент… Хотя есть и генеральная линия: он знает, чего хочет с самого начала.[b]— Он режиссер, умирающий в актерах, или культивирует режиссерский театр? [/b]— Режиссерский театр. Но актеры его очень хорошо понимают, потому что он их воспитал, многие с ним с самого начала театра, 15 лет они дышат одним воздухом.[b]— Вам лично близок «театр Розовского»? [/b]— Очень.[b]— А такая постоянная погруженность в театр не напрягает? [/b]— Нет. Это ведь давно и моя жизнь тоже. Мы с Марком и ругаемся только из-за театра. Иногда я говорю: вот это надо купить для дома. А имею в виду — для театра. Или Марк спрашивает: «Куда едем, домой?». Я говорю: «Да». И мы едем в театр…