[b]2. Напрашиваются аналогии [/b]Обстановка в России и в самом деле какими-то своими чертами напоминает предреволюционную. Чем именно? Прежде всего тем, что народ оказался бессильным воздействовать на общую ситуацию, которая в последние годы становилась все хуже и хуже, пока не завершилась финансовым крахом 17 августа. Не работают каналы обратной связи с властью. Наглухо перекрыты котлы социального недовольства. Даже нагретые докрасна, они не дают выхода пару. Средства массовой информации, и прежде всего электронные, монополизированы олигархами или радикал-либералами, за которыми стоят интересы ничтожного меньшинства россиян да определенных кругов Запада. Больной президент, обладающий по Конституции необъятными полномочиями, не только давно уже не контролирует ситуацию — он не осознает серьезности положения, и кто оказывает на него влияние, а возможно, и действует от его имени, остается только гадать. Во всяком случае его действия в последние годы абсолютно не корреспондировали с настроениями огромного большинства россиян, что и отразилось на почти тотальном к нему недоверии. Это — вопервых.Второе. Правящий класс оказался неспособным адекватно реагировать на возникающие вызовы. Недостает элементарной политической культуры, предполагающей готовность идти на уступки ради своевременного сглаживания острых углов в политической и социальной жизни. Такой несправедливости, какая у нас сегодня царит во многих сферах бытия, даже во сне не могло присниться тем, кто в 80-е и начале 90-х боролся за демократические перемены.Многие разумные требования оппозиции, которая фактически является партией большинства в парламенте, с завидным постоянством игнорировались и игнорируются президентской стороной.Например, сколько раз оппозиция ставит вопрос о перераспределении властных полномочий между тремя ветвями власти, а воз, как говорится, и ныне там. Но ведь от нерешенности этого вопроса как раз больше всего может пострадать нынешняя партия власти, которой не выиграть ни парламентские, ни президентские выборы. А они ведь могут быть досрочными, и уже не будет времени на конституционные изменения. Президенту давно надо было готовить себе преемника, добиваясь введения поста вице-президента, и под благовидным предлогом тут же уйти в отставку, как только стало резко падать к нему доверие в обществе. Надо было давно менять экономический курс.Такое в странах Запада невозможно не только сейчас, оно было невозможным и многие десятилетия назад. Потерявший доверие лидер тут же оставляет пост или его заставляют уйти. Провалившийся политический или экономический курс немедленно корректируется. При том, что все это предается огласке, народ, как говорится, знает своих «героев».Западные страны избежали революции не в последнюю очередь потому, что там уже были механизмы снятия напряженности в отношениях между властью и народом. Активно действовали профсоюзы. Пресса, даже если служила не столько обществу, сколько совокупным интересам правящего класса, тем не менее не служила интересам отдельных магнатов. У нас же год от года, месяц от месяца накапливается недовольство существующим порядком вещей, переходящее в злобу и отчаяние, а власть, олицетворяемая президентом, как бы не замечает происходящего. Рано или поздно перегретый котел без предохранительных клапанов должен взорваться.Революция в старой России произошла по мотивам борьбы за справедливость и прежде всего за социальную справедливость. Народной революцией, несомненно, была Февральская революция. Октябрьский переворот (как назвали события 7 ноября 1917 года сами большевики) произошел только потому, что Февральская революция не решила важнейшие проблемы, которые волновали народ. Пойди вожди революции на решение земельной проблемы, решись они выйти из мировой войны, которую страна уже была не в силах вести, в то время как ее исход был предрешен мощным наращиванием американского участия, большевики не то что тут же потеряли бы социальную опору в лице многомиллионной армии переодетых в военную форму крестьян, — о них мир вообще бы мало что знал.Третье. Как ни странно, ситуация в предреволюционный период и ныне сходна еще и явными признаками разложения правящей верхушки.Этот феномен применительно к нынешней ситуации в то же время очень трудно понять — ведь как мало лет прошло со времени прихода к власти новых сил. Тем более что в стране вроде бы существуют свободные выборы, свободная пресса, прокуратура, суды и пр. Вот именно «вроде». Если бы нормально функционировали те и другие, а точнее, третьи, четвертые и десятые, то в стране вообще, может быть, не было ни нынешнего криминала, ни нынешней коррупции, ни нынешнего злоупотребления властью, а скорее всего, и «дикого капитализма» с олигархией и ее многочисленной прислугой. Если, например, в США прокурор Кеннет Стар мог поставить президента страны в положение простого гражданина и заставить его отвечать за свои поступки в строгом соответствии с буквой закона, то наш Генеральный прокурор должен сначала переговорить с президентом по поводу того, как ему быть, если в каких-то темных делишках замешаны высокопоставленные или очень влиятельные лица. И уже случалось, что, успев заявить об успехах следствия по какому-то крупному делу, наш Генпрокурор после такого разговора вдруг замолкал.Центром скандалов все больше становится ДВОР. В широком смысле этого слова. Александр Коржаков, который, как считают, хорошо знает семью президента, дает все новые и новые на нее компрометирующие материалы. Она обвиняется в корысти, жадности, предосудительных связях. В стране заговорили о появлении нового Распутина. Впрочем, в странах Запада тоже. Для сторонников президента, не только нынешних, но и бывших, это воспринимается как плевок в лицо. Семья, однако, молчит. Остающиеся немногочисленные сторонники президента, не потерявшие совести, оказываются в замешательстве: правда это или ложь? Как поступает в подобных случаях мэр Москвы Юрий Лужков? Он подает в суд и выигрывает практически каждое дело. Отсюда люди делают вывод: если Ельцин или члены его семьи не подают на Коржакова в суд за клевету, значит, чего-то боятся.Однако в скандалах оказалась замешанной и немалая часть окружения президента. Началось с коробки из-под ксерокса, набитой долларами, продолжилось «делом писателей», а кончилось — да кончилось ли? — антироссийскими, если не сказать русофобскими, заявлениями бывшего вице-премьера Альфреда Коха, друга Анатолия Чубайса, человека его команды, которому давали высокую оценку и президент, и экс-премьер Черномырдин. Некоторые аналитики, однако, утверждают, что ставшие достоянием общественности скандалы и темные делишки — это лишь верхушка айсберга. Дескать, один 1996 год, год президентских выборов, если его поставить в центр общественного внимания, мог бы стать своего рода «ящиком Пандоры» для президента и его окружения.Четвертое. Понимание нынешней ситуации в России невозможно без учета фактора Запада. Кто-то из историков сравнивал отношение Запада к России тогда, в предреволюционный период, и сейчас. Почему-то он, Запад, всегда требует от России невозможного и часто действует вопреки своим долговременным интересам. Тогда, в 1917-м, он давил на нее, требуя продолжения войны, и совершенно был глух к предостережениям западных же аналитиков, говоривших, что Россия выдохлась и каждый новый день ее участия в войне приближает кровавую революцию на манер якобинской диктатуры.Сейчас он, Запад, тоже не хочет видеть тяжелейших последствий для страны и народа деяний опекаемых им радикал-реформаторов. Ну какая разница с точки зрения мировой истории, годом раньше или годом позже Россия завершит переходный этап? Так нет же, закрывая глаза на разорение страны, на бедствия миллионов людей, Запад то и дело прибегает к политике диктата по отношению к России, откровенно ориентируется на наших радикалов, не считаясь с менталитетом и психологией русского народа, своими руками взрыхляя почву для роста левого и великодержавного радикализма. Но ведь и фашизм в Германии в конечном итоге был порожден политикой западных стран-победительниц. Он пошел в гору только потому, что затянувшиеся экономические бедствия наложились на ущемленное национальное достоинство немцев.Пятое. Сама собой напрашивается аналогия между Февральской революцией 1917-го, с одной стороны, и антикоммунистической, демократической революцией, выросшей в недрах горбачевской перестройки, но достигшей своего пика в августе 1991-го, — с другой. Тогда Февральская революция, как уже говорилось, не приступив к решению тех проблем, которые волновали народ, расчистила путь новой, Октябрьской революции. Но и революция наших дней обманула ожидания людей. Ее плодами воспользовались прежде всего криминалитет и спекулятивный финансовый капитал, а также их обслуга во многих сферах жизни.Интересы же сил, которые подготовили успех борьбы против коммунизма, за демократические перемены, которые активно в ней участвовали, по большей части были отброшены в сторону «нуворишами» и быстро перекрасившейся номенклатурой.Мало кто из них имел прямое отношение к демократическому процессу. Одни занимались околокриминальным и криминальным бизнесом, другие сидели в уютных кабинетах, пользуясь привилегиями советской номенклатуры. А уж что касается массовой опоры новой власти, тех избирателей, которые трижды оказывали доверие Ельцину, то, извините, на них просто наплевали. Из лексикона радикал-либералов, обслуги верхушки нуворишей вообще выпало слово «народ». Порой даже как-то становится не по себе, когда выразители интересов верхушки «нового класса», толкуя, например, о предпосылках успехов того или иного потенциального кандидата в президенты, говорят о решающей роли денег, СМИ, поддержки Запада, новых избирательных технологий — да чего угодно, только не настроений большинства россиян. И невольно возникает вопрос: а заинтересованы ли они в свободных выборах? Может быть, в верхах вообще рассчитывают впредь игнорировать волеизъявление народа? Борис Ельцин состоялся как политик общенационального масштаба только потому, что провозгласил лозунги, отвечавшие чаяниям людей.Это борьба с номенклатурными привилегиями, за социальную справедливость. Он обещал россиянам демократические свободы, сказочные льготы российским производителям, быстрое повышение народного благосостояния вскоре после начала реформ и т. д. Я полагаю, Борис Николаевич вряд ли сможет вспомнить, что он обещал ради завоевания доверия людей. А на самом деле произошло то, что произошло: такого бедствия и такого унижения собственного достоинства миллионы и миллионы людей давно не знали.Сделав шаг вперед в области политической демократии, страна попятилась далеко назад на многих других направлениях, и прежде всего в социальной сфере.Те, кто попал в те несколько процентов, которые выиграли от гайдаро-чубайсовских реформ, порой с видом невинного младенца удивляются: «О какой несправедливости и о каком унижении достоинства россиян вы говорите? Мы только сейчас почувствовали себя свободными людьми, можем работать и жить, где хотим, зарабатывать, сколько можем, покупать то, о чем раньше и не мечтали, путешествовать, отдыхать, где душе угодно». Придется кое о чем им все-таки напомнить.[b]Продолжение в номерах за 12, 13, 15 января[/b]