[b]Считается, все началось, августа. Это не так: танцу маленьких лебедей на экранах ТВ предшествовало тайное карканье чиновных ворон, не нуждавшихся ни в музыке гения, ни в нежных солистках балета, ни в публичности. Сейчас, пятнадцать лет спустя, уже не верится, что страна с тысячелетней историей могла просто исчезнуть с карты мира. А ведь могла, еще как могла![/b]Я не был радикальным диссидентом и считал, что страна может прийти к демократии постепенно, без разрушительных переворотов. Откуда при тогдашней безгласности было знать, о чем шепчутся на своих шабашах и что затевают дряхлые ведьмы дряхлого режима? Путч свалился на страну как кирпич на голову. Единственным средством массовой информации стал телефон. Из разных городов звонили знакомые: что происходит? А что я знал: на улицах танки, на экране балерины, по радио убогие тексты ГКЧП.Даже ночью, уже возле Белого дома, я и подумать не мог, что «чрезвычайникам» на их вороньи игры отведено судьбой три дня...Историки современности пытаются понять, что погубило заговор: Ельцин на танке; «Эхо Москвы», пробившееся в эфир; тележурналист, передавший репортаж о митинге протеста; сто тысяч москвичей, пришедших ночью к российскому парламенту защищать страну? Все это, безусловно, сыграло свою роль.Но я думаю, что заговор отправили на помойку истории прежде всего сами заговорщики, когда вылезли на телеэкраны. Привыкшие читать по бумажке, они не могли внятно связать две фразы. Что стоит за путчем? Идеология? Но не может быть идеологией страх за карьеру.Вот и пришлось врать о болезни Горбачева. А главное – руки: страна увидела дрожащие пальцы Янаева, объявленного новым вождем. Ситуацию точно обозначила подпольно выпущенная «Общая газета»: «Власть взяли, а руки дрожат».Ночью на Пресне вырубили свет. Но не забуду толпы людей, по темным переулкам спешащих к Белому дому. Не забуду ребят-афганцев, пытавшихся организовать из случайно собравшихся незнакомых людей отряды обороны. Не забуду фронтовика, который, стоя перед танком, кричал высунувшемуся из люка солдатику: «Что же ты делаешь, парень? Я взял Берлин, а ты берешь Москву!» Молоденький танкист кричал в ответ: «Отец, у меня же приказ!» Но людей давить не стал.Никогда – ни до, ни после я не видел в одном месте столько прекрасных человеческих лиц.Чего ожидали путчисты? Уж точно не сопротивления. За годы в номенклатуре они привыкли считать россиян безропотным быдлом. Но оказалось, что страну населяет не быдло, а народ.Видимо, среди путчистов были разные люди. Жаль, что маршал Ахромеев и министр Пуго не захотели жить с тяжким грузом на душе – они бы пригодились свободной России, которой всегда нужны граждане с совестью и достоинством. Остальные пошли в Матросскую Тишину, на допросах плакались и каялись (телевидение не только зафиксировало это, но и передавало в эфир), потом вышли по амнистии, принюхались к ветрам времени, осмелели и стали утверждать, что намерения у них были благие – хотели спасти Союз. Но ведь именно они его и развалили! Не случайно сразу после путча все республики дружно вышли из СССР: никто не верил в будущее страны, где в любой момент могут пробраться к власти Крючков и Янаев...Когда решили учредить День народного единства, дату благоразумно отыскали в глубокой истории. А можно было найти и поближе. Ведь 19 августа 1991 года именно единство народа спасло страну. Этот день не забудется никогда: с него ведет отсчет свободная Россия.