На круги своя

[i]Наш интерес к персоне лидера одной из областей пресловутого красного пояса России объясняется обстоятельствами одновременно любопытными и многозначительными. Прохорова, не коммуниста, выдвинула и всячески поддерживала на выборах областная организация КПРФ.На него же ставку делала и администрация президента РФ. Это, конечно, не первый случай совпадения интересов власти и оппозиции, но все же непривычно. Кажется, идеология как аргумент выбора уходит на второй план, а на первый выходит нечто новое, чему еще надо найти определение. Ответ, лежащий на поверхности, — возвращаются люди дела — слишком прост, чтобы им ограничиться.Хотя и он содержит в себе часть правды.Когда-то Прохоров, выпускник Московского энергетического института, был первым секретарем Смоленского горкома комсомола, председателем исполкома Промышленного райсовета.Работал, говорят, очень неплохо.Но случилась революция 1991 года, и активных ее участников надо было пристраивать на завоеванные позиции.Головы летели, как во всякую революцию, и пустые, и толковые.Прохорова бросили на «канализацию», в управление Жилкомхоза.Когда жар сердец остыл, его вернули главой того же Промышленного района — кому-то ведь надо работать! — а спустя еще некоторое время избрали мэром Смоленска.В условиях России шансы у действующего главы (государства, области, района) на победу на выборах — колоссальные.За ним — аппарат, единственная реальная у нас сила.И если эти шансы не реализуются — значит, у руля был полный бездарь.Прохоров сокрушил своего предшественника: почти 70 процентов против 26. Это как же бывшему губернатору Глушенкову надо было насолить своим землякам, чтобы при поддержке всех глав районов набрать только четверть голосов! Впрочем, был в Смоленске один человек, чья поддержка Прохорову даже без лояльности коммунистов и Кремля могла перевесить усилия аппарата Глушенкова. Этим человеком был генеральный директор завода «Кристалл» Александр Шкадов, неформальный смоленский лидер, человек-легенда, руководитель, может быть, лучшего в мире предприятия по огранке алмазов.День для командировки я выбрал не самый удачный.До обеда у Прохорова громадное совещание с участием всей областной власти, вечером — встреча с командующим железнодорожными войсками.В ожидании своего часа сижу на совещании.Давненько не приходилось присутствовать в подобного рода мероприятиях.И я уже готов провести параллель с партхозактивами минувших дней, но Прохоров первой же своей фразой с трибуны возвращает к действительности: «Десять дней назад от рук киллера погиб наш товарищ Александр Иванович Шкадов.Почтим его память минутой молчания».И еще одно обстоятельство, предопределившее наш интерес к Прохорову, — убежденность губернатора в том, что в сотрудничестве прежде всего с Москвой — путь вывода Смоленской области из кризиса.[/i][b]-Александр Дмитриевич, ваша промосковская ориентация имеет какие-то корни? [/b]— Начну с вещей прозаических, вернее сказать, экономических. Смоленская область обязана предыдущему составу руководства тем, что задолжала крупную сумму Москве. Мы, преемники, должны этот долг возвращать. Экономическое положение области очень тяжелое. И не могу пока сказать, что оно улучшается. Идем, к сожалению, в одном ритме со страной.Участь должников нас, разумеется, не может устраивать. Выход был найден благодаря встрече с Лужковым. Мы с ним встречались в начале августа, состоялся обстоятельный разговор, затрагивавший интересы как Смоленской области, так и Москвы. Юрий Михайлович с пониманием отнесся к нашей ситуации. Да и мы понимаем, что интересы Москвы выходят далеко за пределы кольцевой дороги и что именно Смоленская область является западными воротами в Москву. Решили мы ряд вопросов, касающихся поставок в столицу продовольствия, строительных материалов, продукции промышленных предприятий. И, пожалуй, один из самых интересных и перспективных проектов связан с грузопотоком по магистрали «Беларусь — Москва». Идея Лужкова заключается в том, чтобы уже на подступах к столице отсекать весь этот груз. А то ведь до смешного доходит: импортные табуретки сначала везут в Москву, а уже оттуда — в обратном направлении: в Липецк, Смоленск, Вязьму и другие города. Неразумно, расточительно. Лужков предлагает построить таможенные терминалы здесь, на территории Смоленской области. У нас растаможивать грузы и отправлять по стране.Однако пока транспортный коридор не готов к таким перегрузкам. Надо расширять его, постепенно делать его платным. Это будет одна из первых платных дорог России. Пока речь идет о куске от границы с Белоруссией до Вязьмы. Задумано большое строительство, и надо решать вопрос кредитования, искать инвесторов — своих и зарубежных.[b]— Ваш интерес к Москве не ограничивается инвестициями? [/b]— Разумеется, нет. Главное, скорее, это интеграция нашей промышленности в Москву. Уже сейчас мы выпускаем для столицы коммунальную технику, поставляем строителям песок, щебень. Москва проявляет интерес и к нашей сельскохозяйственной продукции — молоку, птице, заключен договор по сгущенному молоку.[b]— А чем сегодня Москва кормится от Смоленска? [/b]— Да практически всем, кроме хлеба. Сейчас нас интересует вопрос освоения водочного рынка Москвы. И мы, вслед за Лужковым, хотим ввести свою акцизную марку, чтобы отгородиться от некачественной водки. Белоруссия сейчас заполонила нас своей дешевой водкой.[b]— У вас хорошая водка? [/b]— У нас очень хорошая водка.[b]— Но на вокзале продают по пять рублей...[/b]— Это вы видели белорусскую водку. Мы как раз сейчас и принимаем законы, чтобы защититься от нее. Вчера у нас праздник открывался. Первый международный фестиваль искусств инвалидов. С участием стран СНГ. Белорусы выступали с приветственным словом, угощали хлебом-солью и чаркой водки. Пришлось, давясь, выпить эту отраву, но потом я не выдержал и крикнул на весь зал: «Пейте нашу «Славянскую водку!». Москва с начала следующего года половину необходимой ей пресной воды будет брать у нас, из Вазузского водохранилища. Для нас это немаленькая статья дохода.[b]— Несмотря на расстояние почти в четыреста километров, очень много москвичей у вас...[/b]— Очень много и смолян в Москве, даже помощник Лужкова — наш.[b]— Я имею в виду дачников...[/b]— А, это отдельная история. Кстати, в этом году принято постановление, в котором мы заявляем готовность отдавать в аренду землю под дачные участки. Как бы ни было далеко, а Смоленская область — самый экологически чистый регион вокруг Москвы. Зона Гагарина, Вязьмы. Москвичи это отлично понимают и с удовольствием берут землю, строятся.[b]— Но это же для вас головная боль.[/b]— Очень большая головная боль. Но есть и плюсы. Если мы придем к соглашению, чтобы Москва дотировала аренду земли, строительство дач, выгодно будет всем.[b]— Москва для вас самый приоритетный партнер? [/b]— Естественно! С Москвой интересно работать, и направлений сотрудничества очень много. Да это и исторически сложилось. Наши регионы связывают столетия.И ополчение московское, к сожалению, погибло в 1941-м именно на смоленской земле, под Вязьмой. Москва — это надежда наша.Если белорусы нас сейчас чисто экономически подсаживают за счет своего дешевого товара, то москвичи могут нас выручить, потребляя нашу продукцию. А они отлично понимают, что смоленская сельхозпродукция значительно лучше по качеству, чем импортируемая из Бельгии, Голландии.И продукция мясо-молочная наша идет нарасхват. И не только она.Не зря же Брынцалов взял именно у нас, а не где-нибудь в Орле, в аренду шесть спиртовых заводов. И просит еще. А почему? Воды такой, как у нас, в России мало.[b]— Насколько я могу понять, с Белоруссией у вас не все ладно.[/b]— Не хотелось бы об этом говорить на всю страну, но соседство это подрубает наши экономические корни. Как таковой таможенной границы нет... Засилье дешевого, непотребного товара.[b]— Что-нибудь можно противопоставить? [/b]— Это трудно. Недавно мы встречались с главами администраций Гомельской, Витебской, Могилевской областей, с которыми мы дружим. Но что значит — дружим? Отношения надо строить на государственной основе. Не хочу высказывать крамольную мысль, но она напрашивается.Границу государственную с соседями придется все-таки прокладывать. При всей нашей любви к Белоруссии мы не можем закрывать глаза на экономический дисбаланс, который возникает от нашего соседства. Уровень жизни у них значительно ниже, чем у нас. Дешевая рабочая сила позволяет им иметь дешевый товар. Этот товар потихоньку уничтожает нашу экономику. Надо вырабатывать единую ценовую политику, если мы хотим обходиться без государственной границы. Руководители их областей тоже прекрасно понимают, что республика кормится за счет России.[b]— Как вы вошли в роль губернатора? [/b]— Нагрузка, если сравнивать с обязанностями мэра, конечно, увеличилась, но вопросы примерно те же. Контакты с федеральными органами власти — новое для меня. Недавно был в Минфине в связи с несчастьем, убийством гендиректора завода «Кристалл».Решали вопрос о новом директоре. Обсуждали развитие гранильной промышленности. «Кристалл» считается ведущим в Европе предприятием, и надо его удержать на этом уровне.[b]— В вашей предвыборной программе были такие строчки: «Возврат незаконно приватизированного имущества в государственную, муниципальную собственность или собственность трудовых коллективов». Это что — бальзам на раны избирателя? [/b]— Это не пустые слова. Мы начали несколько судебных дел. Есть у нас такой комплекс бытового обслуживания «Гамаюн». Он был, на наш взгляд, незаконно приватизирован. Надеюсь, выиграем процесс. Есть вопросы и по некоторым магазинам. Более крупные объекты акционировались практически без нарушений. Другое дело, что цельто не достигнута. Скажем, авиационный завод, крупнейшее предприятие области, уже на грани банкротства. Некоторые коллективы сейчас настаивают на национализации. Характерен пример с Домостроительным комбинатом. Мы вынуждены были выкупить его и взять в муниципальную собственность.То же самое и с хлопчатобумажным комбинатом в Ярцеве. Люди уже наелись приватизации и поняли, что без госзаказа, без муниципальной поддержки они бессильны. И авиационный завод уже требует: возьмите нас в областную собственность. У государства там 37 процентов акций, остальные на руках у коллектива, различных организаций и лиц, в том числе из Москвы. Основная масса акционеров — люди неглупые, понимают, что лучше получить небольшой надежный кусок сейчас, чем дожидаться, пока предприятие окончательно сгорит. На льнокомбинате то же самое было. Мы собрали акционеров, показали им перспективы выхода из кризиса, инвесторов пригласили — московских, иностранных, и вопрос сдвинулся с мертвой точки.[b]— Вы делаете вывод, что приватизация этих предприятий была преждевременна? [/b]— Я не хочу сказать, что приватизация вообще не нужна была. Ряд объектов легкой промышленности, мелкие и средние предприятия можно было приватизировать.А, скажем, предприятия энергетического комплекса, авиационной промышленности категорически нельзя было из рук государства выпускать. Ну чего говорить, вы же сами видите: «Газпром», крупнейшая, богатейшая компания, уже теряет свои позиции. Энергетику нельзя было отпускать. И надо как можно быстрее к этому делу вернуться. Пример нашего «Кристалла» о многом говорит. Это, кажется, единственное предприятие в России, которое на сто процентов государственное. Оно рентабельное, оно перспективное. Лидирует на мировом рынке. А где все остальные? Крупнейший московский завод «Кристалл» сгорел, крупнейшие переработчики в Гомеле, Киеве — все, нет предприятий! Наш «Кристалл» на ногах, наращивает объемы. Сколько было предложений о приватизации, сколько желающих крутилось вокруг завода, все получали отказ...[b]— Не есть ли это причина убийства гендиректора? [/b]— Ну я не могу этого вам сейчас сказать. Предполагать можно что угодно. Может, его несговорчивость послужила причиной, но утверждать этого нельзя. Конечно, это лакомый кусочек, предприятие дает половину бриллиантов России, составляет конкуренцию самому «Де Бирсу»...[b]— Давайте вернемся к вопросу, который, возможно, уже неактуален для вас. Есть впечатление, что вы очень легко выиграли губернаторские выборы.[/b]— Понятное впечатление. Когда смотришь какое-то соревнование, всегда кажется, что победитель легко берет те или иные высоты. Я сам спортсмен, в молодости профессионально играл в футбол, выступал за белорусские команды, и только по настоянию матери пошел в энергетический. Так вот, смотришь игру бразильских футболистов и удивляешься простоте в их действиях, легкости их выигрыша. Но это внешнее впечатление. Моя команда работала в страшном напряжении. 24 часа в сутки находились в штабе. Выигрыш, в принципе, был предопределен напором, азартом, которые демонстрировали члены моей команды, люди молодые, энергичные. Второе обстоятельство — прежнее руководство пользовалось старым запасом, ничего нового не придумало. Я выступал в день по пять-шесть раз, хотя и не оратор, не люблю это делать, для меня это высшая мера наказания.[b]— В огромном отрыве главное было ваши плюсы или минусы конкурентов? [/b]— Я был мэром Смоленска. На фоне области город, конечно, выглядел лучше. Наши показатели были значительно лучше. Многое делалось: бесплатные лекарства для социально незащищенных, своевременная выдача зарплаты.Это достижения и мои. Что скрывать сейчас — я, мэр города-героя, не собирался выдвигаться губернатором, зная, что это неблагодарный участок. Но люди, которые должны были идти на выборы и выигрывать, один за другим стали снимать свои кандидатуры. И я вступил в предвыборную борьбу.Очень поздно, за три месяца. Известно, что трудно бороться с аппаратом действующего губернатора. Собирают, скажем, глав администраций районов, а они почти все дотационные, и жестко ставят задачу обеспечить победу. Как с этим бороться? Были случаи, когда нам отказывали в выступлениях в том или ином районе. Но — напор, напор и еще раз напор сделал свое дело. Глушенкова поддерживал и Егор Строев, но я и его понимаю.[b]— Ваши отношения с губернатором к моменту выборов были конфронтационными, просто холодными или нейтральными? [/b]— Они менялись. Он тяжелый человек по характеру. Одно время я выходил с предложениями по улучшению инвестиционного климата в области, прочим проблемам. Реакция была нулевая. Я понял, что надо что-то менять. В команде Глушенкова были сильные кадры, значительно сильнее самого губернатора, и если бы они выдвинули свои кандидатуры, я бы не стал участвовать... Отношения наши потихоньку становились конфронтационными. Он, конечно, не верил, что я смогу у него выиграть.Но так, наверное, думает каждый действующий губернатор. Его, видимо, плохо информировали о раскладе сил. А может, он слушал только то, что ему хотелось слышать. Сейчас он не у дел. Пытался определить свою судьбу в верхах, в Москве, но вопрос что-то завис.[b]— Насколько состав администрации после вашей победы изменился? [/b]— Очень сильно изменился. Замы — на сто процентов. Это было необходимо. Почти все отделы возглавили новые люди.[b]— Главы районов? Они же поддерживали вашего конкурента.[/b]— Они все остались. Они вынуждены были поддерживать действующего губернатора. Такова, к сожалению, наша жизнь. Сегодня это не должно отражаться на работе.[b]— Вас поддержали разные политические силы, но все же локомотивом кампании была компартия, она же вас и выдвинула...[/b]— Позиции компартии в области очень сильны, не зря же нас называют красным поясом.[b]— Вы идентифицируете себя с КПРФ? [/b]— Я не могу сказать, что воспринимаю все постулаты коммунистов, но в основных моментах я с ними согласен. Это касается, например, земли.[b]— Вы как губернатор как-нибудь зависите от политических сил, способствовавших вашей победе? [/b]— Меня вполне устраивают взаимоотношения администрации с областной организацией КПРФ. Они мне не мешают, надеюсь, и дальше так будет. Я в компартии не состоял, но коммунисты меня поддержали. Отношения у нас рабочие, никаких бредовых предложений мне с их стороны нет.[b]— Действительно ли на вас ставку делала и администрация президента? [/b]— Да, это было так. Вроде не вяжется, да, меня выдвинули коммунисты, а потом приглашают в администрацию президента и предлагают всяческую поддержку.Там просто трезво оценили ситуацию. Да и вообще, идеология уходит на второй план, ставка делается на деловые качества. Конечно, быстрых результатов мы не сможем добиться, но мы верим в свои силы. Хочется верить, ну что делать, мы такие, живем на вере. Да и надоело быть изгоями в мире.