Почем голова шоколадного главбуха

[i]— Что за интриги?! — негодовал директор. — Чем вам не угодила главбух? — Слухи, гадкие сплетни. Надо разобраться, кто у нас разводит эту гнусь, — с беспокойством оправдывался Юрий Николаевич (он почти четверть века трудился на кондитерской фабрике имени Бабаева, дотянулся до значительной должности — заместитель директора по снабжению — и лихо ворочал сладкими тоннами).— Нет, тут не фабричные пересуды.Информация со стороны.Чувствовалось, что директор знал много больше, чем говорил, потому еще недавно могущественный зам. безропотно написал заявление с просьбой назначить всего-навсего старшим мастером административно-хозяйственного отдела. Оставалось утешаться воспоминаниями о только-только отпразднованном с размахом 60-летии, увенчавшим прежнюю бурную деятельность.[/i][b]У последней черты [/b]В тот день, сразу после зловещего разговора, он успел встретиться у расположенного недалеко от фабрики метро «Сокольники» с давним приятелем, к кондитерскому делу прямого отношения не имеющим, но втянутым в ту самую интригу. Однако вместо того, чтобы предупредить Анатолия Семеновича о грозящей им обоим беде, жертва интриг долго гневался и в конце концов объяснил, почему назначил срочную встречу: — Все отменяется. Ждем лучших времен… Если учесть, что на следующий день Юрия Николаевича и Анатолия Семеновича арестовали, то лучшие времена ушли в очень отдаленную перспективу....А как все сладко, красиво получалось в только что ушедшем прошлом! Тогда фабрика числилась государственной, иными словами, ничейной, и главный снабженец властвовал безраздельно. Он лично подписывал договоры, платежные поручения, другие дорогостоящие документы, к его размашистому росчерку, с уважением подышав, прикладывали круглую печать. Так шли годы. Даже хозяйственные новации, сотрясавшие страну, ничего ни на «Бабаевке», ни в ближайшем к ней мирке не меняли и казались отсюда лишь отдаленным громом.Правда, местные злые языки не оставляли в покое важное лицо, но о чем не судачат на сплошь женской фабрике.Сегодня кое-что прояснилось, и, оказывается, судачили все-таки не зря. Судя по всему, Юрий Николаевич действительно не бедствовал, о чем свидетельствуют не народная молва, а отдельные личности в своих чистосердечных показаниях следователю. По их признаниям, заместитель директора мог позволить себе щедро обещать за услугу аж двадцать тысяч долларов. Конечно, такая услуга должна была быть непустячной, уходить глубокими корнями в подпольную золотую жилу, обильно питающую личное экономическое благополучие владельца.Ох уж эта злая экономика! Тысячу раз был прав мудрый К. Маркс, когда учил, что корень зла надо искать именно здесь: в столкновении экономических интересов классов, групп и, добавим мы, отдельных персон на сегодняшних заводах и фабриках, включая «Бабаевку», которую давно и хорошо знаем по отличному шоколаду, разноцветью конфет и с которой сейчас познакомимся с другой, совсем несладкой стороны. [b]Эта кондитерская история [/b]— еще одно современное явление вечной экономической борьбы, борьбы не на жизнь, а на смерть в буквальном смысле этого печального факта.При такой бурной, беспокойной жизни, как в теперешнем российском хозяйстве, тому не станем удивляться. Даже в устоявшихся, благополучных странах всякое на эту скользкую тему случается, у нас — тем более. Не подумайте, что речь пойдет о надоевшей, всем наскучившей организованной преступности, разгуле наглых бюрократов, похищениях детей. Чего о «Бабаевке» не скажешь, того не скажешь. Там все было как-то проще, почти по-домашнему, что очень подходит к нашим отечественным нравам.Итак, на предприятии появился новый главный бухгалтер. Всегонавсего.Милая женщина, души не чаявшая в своем коте Юрике, была к тому же добросовестным, честным специалистом, отличным профессионалом, не лишенным положенной в ее делах въедливости. Мало того, вскоре по приглашению главбуха пришли еще несколько бухгалтерских знатоков.Время дуло в их паруса. [b]На «Бабаевке» начались перемены[/b], которые подрывали основы здешнего колхозного быта. Фабрике уже ничего не мешало добиваться благополучия — всех вместе и каждого. Всем предстояло получше работать, а по бухгалтерской части напирать на учет и контроль, что настоятельно требовал — снова обратимся к прежним учителям — В. Ленин, когда глядел вперед, в социализм (не станем попусту придираться: какой у нас ныне строй, не знает никто).Тут-то и принял бразды правления новый директор, подхлестнувший перемены.Вот такая-то карусель завертела Юрия Николаевича, разбудив соответствующие страсти в его душе.Надо было действовать. Он отлично понимал, что верных союзников на родной «Бабаевке» не найдет (а, может, таковых там вообще не существовало) и обратился в поисках соучастников к Анатолию Семеновичу, которого знал с лучшей стороны.Познакомились они, подружились несколько лет назад. Первая встреча состоялась у магазина на улице Бориса Галушкина, где работала супруга Анатолия Семеновича и где Юрий Николаевич по дороге с работы покупал еду, что, подчеркнем, зафиксировано в уголовном деле. Насчет выпивки оно умалчивает, так что не будем возводить напраслину на гражданина, у которого и так обнаружено достаточно пороков.При очередной беседе у магазина Юрий Николаевич пожаловался другу: — Все переменилось на фабрике, работать не дают… На следствии Анатолий Семенович уточнил: слово «работать» надо понимать как «воровать».Договорились увидеться на фабрике, чтобы поговорить подробнее. Друг охотно согласился, тренированным сердцем почувствовав, что дельце предстоит серьезное и потому выгодное.На следующий день он прибыл к фабрике, позвонил из проходной.Друзья отошли пошептаться подальше, и тут случайно мелькнула главбух.— Гадина! — не таясь, провозгласил Юрий Николаевич. — Дать бы ей по голове. И директору тоже, да у него личная охрана… [b]Он долго жаловался на несправедливости: [/b]запретили подписывать документы, без него следят за поставками сырья, того и гляди, начнут копать старое.— Сколько? — прервал его понятливый собеседник.— Двадцать тысяч долларов… Сам Анатолий Семенович, тоже приближавшийся к своему 60-летию, в наемные убийцы по возрасту не годился, но круг знакомств имел проверенный.Один из кандидатов жил на даче у подмосковного города Чехова и давно просил подыскать подходящую работенку, так что по первому приглашению прибыл вместе с Анатолием Семеновичем ранним утром для переговоров. Юрий Николаевич сел в их машину, потекла откровенная беседа.Диктофонная ее запись, тайно сделанная, теперь покоится в уголовном деле и является надежным доказательством.Вездесущие оперативники тут ни при чем. Сам Анатолий Семенович привез на встречу диктофон и добровольно выдал пленку при обыске. «Записал на всякий случай, вдруг обманет», — нехорошо отозвался он о друге на допросе в прокуратуре.Крутится пленка, звучит голос Юрия Николаевича: главбух проживает с котом в квартире без сигнализации, адреса не знает, но даст номер служебной автомашины, чтобы выследить. В квартире много денег, ценностей. Если их почему-то не найдут, то заплатит своими — двадцать тысяч долларов.В цене, однако, не сошлись, и пришлось искать новых кандидатов. Вскоре свои услуги предложили двое других знакомых Анатолия Семеновича, встреченных у известного нам магазина (теплое местечко!).План был прост. Приехать к дому главбуха заранее. Один поднимается на ее этаж и там ждет, двое остаются в машине. Завидев цель, второй убийца садится с ней в лифт, вместе выходит. Остается немного: под дулом газового пистолета заставить открыть дверь, отдать деньги, ценности и, задушив удавкой, бежать. Анатолий Семенович должен был караулить внизу, при надобности предупреждать об опасности.Ударили по рукам.Тем же вечером будущие убийцы раскаялись и написали чистосердечное заявление в милицию. О мотивах раскаяния в нем ничего не говорится, каждый из читателей может предложить свою версию… Следствие завершено, дело поступило в Мосгорсуд.Фамилии Юрия Николаевича и Анатолия Семеновича не называем, пока суд не разберется во всех хитросплетениях и не вынесет приговор. Только тогда вина считается полностью доказанной.