Никогда не надену колготки

[b]В редакцию «Вечерки» пришло тревожное сообщение из пиар-службы пародиста Александра Пескова: «Собака артиста сбросила хозяина с лестницы». «Когда Александр бежал, чтобы ответить на важный телефонный звонок, – говорилось в послании, – на его пути возник его любимец – пес Лютик...» Результатом встречи хозяина и его любимца стал перелом ребра популярного артиста. Волнуясь за его здоровье и удивляясь неожиданному поведению маленького и безобидного йоркширского терьера, мы решили связаться с Песковым и выяснить у короля пародий, что же произошло на самом деле.– Александр, как вы себя чувствуете? Правда ли, что причиной вашей травмы стал пес Лютик?[/b]– Я к телефону бежал вниз по лестнице. А собачка случайно под ноги попала. Я был в носках, поэтому поскользнулся. Пролетел спиной по всей лестнице и оказался на полу. У меня даже фотография есть. Продюсер меня снял в этот момент и потом, когда мне оказывали помощь ([i]смеется[/i]). Буквально минут через 10–15 приехала «скорая». Но я не поехал с ними в больницу делать снимок, подписал бумагу, что отказываюсь. Я думал, что это просто ушиб. Но на следующий день боль была такая, что композитор Володя Евзеров отвез меня в клинику. Вердикт врачей был таков: перелом десятого ребра у основания позвоночника. Мне предписали полный покой. Поэтому я вынужден был отменить все концерты, все съемки.Сейчас я на обезболивающих сижу. Мне уже получше, честно вам скажу. Надеюсь, что выйду на сцену 16-го на свой спектакль в «Пушкинском» «Песни года».[b]– У вас столько образов, на «Песню года» бы хватило, вы в них не теряетесь?[/b]– Ну, я же актер. Как я могу растеряться? Это моя работа. Вот уже восемнадцать лет я пародирую артистов. И их у меня на сегодняшний день девяносто. Самые свежие – Савичева, Глюкоза, Губин, Агутин–Варум, Гриша Лепс. Ой, вспомнить бы всех…[b]– В таком случае как вы представляете себе пародию на себя?[/b]– О, это, наверное, самый трудный для меня вопрос. Однажды Ира Понаровская, ой, нет, Ира Аллегрова меня спародировала. Но не меня – артиста, а меня «в жизни» – такого, какой я за кулисами. Когда я выбегаю со сцены, чтобы быстро переодеться и снова убежать. Ну, это было очень смешно! Вот Ира Аллегрова, она умеет меня пародировать.[b]– Пародия предполагает в человеке определенную долю язвительности. А вы, кажется, такой, что и мухи не обидите. Откуда черпаете злость?[/b]– Дело в том, что я по профессии клоун. А клоун, как сказал Енгибаров, – это мудрый ребенок. А ребенок никого не может обидеть. Даже если он на кого-то обижается, он по-другому выражает свои эмоции. Клоун не имеет права быть злым, это мое мнение. Когда я учился, со мной был такой случай. Однажды я честно перед всем курсом сказал про одного своего однокурсника, что тот не имеет права учиться на клоуна. И он, кстати, спустя годы меня же поблагодарил за это. Он сказал: «Песков, ты был прав. Я не имел права быть клоуном и поэтому я стал каскадером. Я обрел такую шикарную профессию, я собираю свою публику, выезжаю на машинах! Пусть я горю, взрываюсь, но все равно хорошо, что я не стал клоуном. Иначе от меня бы плакали дети». Пародия – это дружеский шарж, а не карикатура. Я рисую ее с улыбкой, с теплотой и с добром.[b]– Но все-таки может ли что-то разбудить в вас зверя?[/b]– Непрофессиональное отношение к работе. Я могу очень сильно наказать рублем. Вплоть до лишения месячной зарплаты. К счастью, такого случая в моем коллективе не было.[b]– А вам приходилось когда-нибудь драться?[/b]– Вообще, я не за драки. Не за мордобитие. Я за мудрость человеческую. Конечно, в школе дрались из-за каких-то пустяков. В армии я защищал новобранцев. В армии дедовщина была очень развита. Я был начальником взвода цирковых артистов ансамбля песни и пляски Таманской дивизии. И там видел стычки между новобранцами и теми, кто уже год отслужил: эти плевки в чашку и так далее. Я за это наказывал. Но необязательно силой. Я иной раз так посмотрю, что мало не покажется! И люди понимали мой взгляд и перевоспитывались. Кстати, я до сих пор дружу с теми, с кем служил, у кого был взводным.[b]– А вы в детстве с мальчиками дружили или с девочками?[/b]– С девочками! ([i]смеется[/i]) У меня все девчонки в школе были подружки. А ребята мне завидовали ([i]смеется[/i]). Я мог моментально найти общий язык с любой девчонкой.Нет, ну у меня, конечно, был друг школьный – Женька Кулешов. Мы до сих пор с ним дружим. И еще Петька Волокитин. Мы в войнушку играли, бегали по крышам гаражей. Но больше дружил я с девчонками: со Светой Семеновой, Леной Немазанниковой, Людой Кондратьевой, Людой Люсиковой, с Ритой Федоровой, Ленкой Горячевой… я все имена помню и до сих пор с ними общаюсь. Я был, как герой Михаила Пуговкина в «Свадьбе в Малиновке»: руководитель девичьего коллектива. Они во всем мне доверяли, советовались. Ну знаете эти школьные интриги: как с мальчиком познакомиться, как записку послать. Я и посыльным был. Кем угодно, лишь бы у всех было все хорошо в этой жизни ([i]смеется[/i]).[b]– Я читала, что вы свои сценические костюмы придумывали сами, а не пробовали взять нитку с иголкой?[/b]– Так я это всю жизнь и делаю. Я когда-то пошил свою первую курточку из одеяла, в которое меня мама закутывала, когда мне был годик. Я выклянчил у нее это одеяльце байковое и пошил себе куртку. И в этой куртке я явился к Брунову поступать в Театр эстрады. И на следующий день директор Яна Арлазорова Люда мне сказала: «Вчера ты приехал в курточке в Москву, а сегодня ты уже не имеешь права ее носить, потому что ты уже артист. Иди купи себе нормальную курточку». Я получил мой первый гонорар – тридцать шесть рублей – и купил на него свой первый плащичек… Нет, шью я до сих пор. Я умею с машинкой общаться и с ниткой и иголкой. Я даже в армии помогал ребятам воротнички подшивать и пуговицы. Кроме того, я и вышивать умею крестиком, и взять. Носки вяжу, шарфы и свитера.[b]– Но ведь многие считают, что это не совсем мужественно – вышивать крестиком и вязать. Вы вот, например, в любом мужском коллективе чувствуете себя уютно? Как насчет военных, милиционеров?[/b]– Абсолютно комфортно! Все мои командиры, которые служили в Таманской дивизии, – сегодня они все по-прежнему на боевых постах и, можно так сказать, на высокопоставленных постах – все мои друзья. У меня очень много друзей среди милиционеров. Некоторые из моих очень близких друзей в милиции, извините, даже в министерстве сидят. Я умею дружить. Лишь бы люди относились ко мне так же, как я к ним. А если я кому-то не нравлюсь, ну что ж, тогда не надо со мной дружить.[b]– Я читала, вы были дважды женаты. Можете сказать, что вдоволь насытились радостями семейной жизни?[/b]– Вы, наверное, перепутали. Может быть, это вы читали про Саньку Пескова, актера, моего однофамильца? Вечно нас путают. Нет, я был единственный раз женат. Там, наверное, речь шла о том, что я дважды был женат на одной и той же женщине. Это правда ([i]смеется[/i]). Но это единственная моя жена и мама моей дочери.[b]– А сколько лет дочке и чем она занимается?[/b]– Ей двадцать один уже. Сегодня она администратор моего шоу, которое я сейчас готовлю в Театре оперетты – 20 февраля премьера. Прошу любить и жаловать. Она помогает мне осуществить идею спектакля, в котором я выступаю режиссером. Там будут и Кобзон, и Николай Басков, и Анастасия Волочкова, и Анита Цой, и Валера Леонтьев и многие-многие другие. А вообще она директор начинающего коллектива, занимается их раскруткой.[b]– Замуж не собирается?[/b]– Она мне как-то уже заявляла, что хочет рожать. Но я как отец ее переубедил. Так что пока она замуж не собирается и рожать тоже. Она собирается ра-бо-тать.[b]– А вы помните, как впервые надели женскую одежду?[/b]– Я никогда не задумывался, честно. Потому что для меня это в порядке вещей. Я – артист. Это мой костюм, моя вторая кожа. Когда я начинал, я надевал балетные лосины. Потом перешел на колготки. Потом перешел на шпильки.Причем я не испытывал трудности, встав на шпильки. Просто надел туфли и пошел. И, честно говоря, у меня никогда не было комплекса по этому поводу. Даже тогда, когда я впервые выступал на правительственном концерте в Колонном зале Дома союзов, и когда Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич Горбачевы аплодировали мне стоя вместе со всем залом. Я не знал, почему они так делали. Может, потому, что я колготки надел. А может, потому что я такой смелый был, молодой, озорной. Или потому что первым в Союзе начал работать в этом жанре.Не знаю. Но я вам могу честно сказать: я никогда в жизни не надену колготки в обычной жизни. Потому что я нормальный мужчина и прекрасно чувствую себя в мужской одежде.[b]– Но есть мужчины, которые одеваются в женское, потому что хотят быть женщинами. Вы как к такому относитесь?[/b]– Никто из нас не знает, как и кем родится в этой жизни. Если природа повернула так, почему мы должны кого-то осуждать? Какое мы имеем право? Мы должны найти общий язык с этими людьми. Может быть, тогда общество изменится. Каждый из нас – человек. У каждого есть этот дар – жизнь, который мы обязаны уважать.Нам надо быть терпимыми друг к другу. Никто ни в коем случае не имеет права другого осуждать. Просто не имеет права на это. Никакого. Понимаете? Вот это моя философия жизни. У меня очень много друзей – разной ориентации, разных политических взглядов. Я уважаю их. Я уважаю их жизнь, я уважаю их судьбу. Я буду на этом стоять. Потому что я такой.