«Я вылупился из гнезда порока»

[b]Сегодняшнюю церемонию вручения кинонаград МТV Иван Ургант, как он сам признается, ждал с нетерпением: «Наконец-то смогу лично преподнести Памеле Андерсон подборку ее фотографий, вырезанных мной из журналов «Крестьянка», «Ровесник» и «Техника молодежи» в период с 89-го по 93-й год». У него, как всегда, все шуточки, а ведь, если серьезно, то кто мог представить еще недавно, что в пару приезжающим к нам заморским звездам выберут Ивана Урганта. Был просто Ваня Ургант, стал Иван Царевич нашего шоу-бизнеса.– Ты ведь начинал на радио?[/b]– Да, работал на «Супер-радио» в Петербурге, потом на «Русском радио» вел программу «Стол заказов», читал письма слушателей. Узнал много производных от своей фамилии. Мне всегда казалось, что моя дикция меня не подводит – однако ж, нет, как только меня не называли! Урбан, Орбит, одна впечатлительная девушка начала свое письмо так: «Дорогой Иван Органд!» Потом переехал в Москву и еще год, наверное, работал на радиостанции «Хит FM». Но тут все очень просто, у меня была небольшая зарплата на канале МТV и я решил, почему бы еще на радио не подработать.[b]– Ну а теперь ты лицо Первого телеканала.[/b]– Я не очень себя ощущаю лицом какого-либо канала. Мне приятнее все-таки, когда меня отождествляют с тем непосредственным делом, которое я выполняю на телевидении, то есть с конкретной программой. Хотя все равно приятно, вот такое у Первого канала одно из лиц.[b]– Недавно ты вел церемонию кинопремий «Золотой Орел», где была масса забавных моментов, например, пикировка с Михаилом Пореченковым. К сожалению, в телетрансляцию они не вошли.[/b]– А в телеверсии очень часто не входят именно забавные моменты.[b]– Пореченков ведь давний твой знакомый, приятель еще по Питеру.[/b]– Вот именно давний знакомый, приятель. Сказать, что мы с Мишей неразлейвода, я не могу. Но нас очень многое связывает, мы учились в одном институте, работали вместе в одном ночном клубе. Это был самый настоящий стриптиз-клуб, гнездо порока, так сказать. Мы вели там шоу-программы и были единственными белыми пятнами, одно побольше – Михаил, другое поменьше – я. Еще нас связывал Андрей Краско, который был лучшим Мишиным другом и другом моего отца.[b]– А правда, что на театральную сцену ты вышел, вернее тебя вынесли, в возрасте четырех месяцев?[/b]– Это сделал как раз Андрей Краско, и эту историю мне рассказали более подробно, к сожалению, на похоронах Андрея. Это был легендарный спектакль курса Кацмана и Додина «Братья и сестры» по Федору Абрамову. Спектакль, с которого начинался Малый драматический театр в Петербурге, театр Европы, как его сейчас называют. У них по какой-то причине не смог присутствовать ребенок на спектакле и принесли меня, не спрашивая моего согласия. Мать отдала, Андрюша Краско вынес меня на сцену. Мне дали корочку хлебную. Это был единственный способ заставить меня замолчать и успокоиться. И до сих пор, собственно, чтобы успокоиться, я иногда жую хлебную корочку.[b]– Андрей Краско успел побывать в твоей программе «Смак»...[/b]– И так получилось, что это была последняя наша встреча. Андрей – это колоссальная часть моей жизни, ближайший друг моего папы. Это была компания молодых артистов, невероятно талантливых и большей частью неуспешных. Они меня всюду брали с собой. А когда мне было 15 лет, так получилось, что я сломал ногу и попал в больницу.Выяснилось, что в соседнем отделении лежит Андрюша Краско, у которого был приступ аллергической астмы. И вот тут мы уже подружились, я перестал быть просто ребенком друзей. Андрей меня познакомил с творчеством Сергея Довлатова, и я с тех пор обожаю этого писателя. Помню отлично ту первую его книжку, которую в 93-м году подарил мне Андрюша Краско.[b]– Многих талантливых, гениальных артистов не стало из-за того, что им всегда требовался допинг: алкоголь, наркотики. Как ты относишься к этим стимуляторам нервной системы?[/b]– Я у себя выработал иммунитет, я не пью. А слово «наркотики» даже произношу с опаской. Слишком много примеров было перед глазами. Был период в жизни, когда мне очень нравилось умение выпить. Казалось, это так здорово, заманчиво. А потом я это все от себя отсек. И сейчас так сложилось, видимо, что даже когда хочется иногда напиться и почувствовать себя в состоянии крайнего веселья – это не получается. Могу выпить от силы бокал вина или пару рюмок какого-нибудь крепкого напитка и на этом все и заканчивается.[b]– Телевизионная работа требует большой выносливости. Что помогает? Спорт? Отдых?[/b]– Сон. Путем долгого исследования этого вопроса, понял, что лучший отдых – это сон. Уезжать время от времени необходимо. Бывает, что просто надо заставить себя отдохнуть. Уехать туда, где совсем мало людей, где есть свежий воздух и тепло. Книги еще нужны.[b]– Расскажи про кино. Ты снялся в фильме «Он, она и я» Константина Худякова. Сыграл телеведущего. Тебя поэтому позвали?[/b]– Надеюсь, что нет. Хотя, скорее всего, наверное, пригодилось все-таки то, что я телеведущий. Кино серьезное, о любви, о дружбе. Вообще-то мне довольно часто предлагают играть телеведущих, я отказываюсь. У Худякова я журналист, режиссер. Фильма целиком я не видел, опоздал на премьеру, смотрел только последние пятнадцать минут.[b]– Ну и как?[/b]– Да неприятно как-то, когда сидишь на первом ряду, а перед тобой твое же лицо размером с Австралию. Зато партнеры у меня очень хорошие – Александр Галибин, Юля Рутберг, Катя Гусева. Удовольствие на съемочной площадке получил колоссальное. Как мы там смеялись! Фильм-то в основном о жизни и смерти, а мы хохочем. Ради этой атмосферы хочется снова сниматься.[b]– Кино малых форм, то есть реклама, тоже без тебя не обошлось.[/b]– Я не без удовольствия там снимался, хотя бы потому, что мне предоставили полную свободу. Большинство вещей там, которые, как мне кажется, вызывают улыбку, хотя бы первых два раза, придуманы мной. И деньги неплохие, чего уж скрывать-то. Не ради искусства, конечно, артисты соглашаются на съемки в рекламе. Были, правда, моменты, когда я переживал: зачем я в это ввязался, чувствовал какое-то неудобство. Но меня успокоил один мой приятель. Спросил, тебе стыдно, за то, что ты там делаешь, в рекламе? И я абсолютно честно ответил – нет, не стыдно. Он говорит: вот и все. А в кино, в настоящем, мне хочется сниматься. Сейчас вот идут съемки у Павла Бардина. Я люблю кино с неопределенным жанром, где смешное есть и драматическое. Вот что-то такое должно, надеюсь, получиться.[b]– Российские фильмы тебе нравятся? «Жара», например?[/b]– «Жару» не видел. Фильм «Свободное плавание» Бориса Хлебникова на меня произвел сильное впечатление. Я его посмотрел и обзвонил всех друзей, говорю: идите, смотрите. Замечательный артист Александр Яценко. Я расстроился, что его не было в номинации на лучшую мужскую роль на «Золотом Орле» и в премиях МТV тоже нет.Еще мне был очень интересен фильм «Остров», понравилась картина «Изображая жертву». Я начинаю с оптимизмом смотреть вперед, на будущее нашего кино. Из моря блокбастеров нам нужно на секундочку вынырнуть и посмотреть, что еще нужно зрителям. Для меня ценнее смотреть фильм «Связь», например, где есть, на мой вкус, очень хорошие актерские работы,чем гигантские блокбастеры про захваты самолетов или еще про что-нибудь.[b]– Готовится к выходу большой телепроект с твоим участием «Одноэтажная Америка»?[/b]– О да! Мне повезло участвовать в нем вместе с таким выдающимся мастером, как Владимир Владимирович Познер. Мы проехали 28 штатов Америки, порядка 10 тысяч миль. С Восточного побережья на Западное и обратно. Побывали в огромном количестве американских городков. Назвать это документальным фильмом мне сложно. Это то, что в американском кино называют road-movie, дорожная история. Мы сели в машину и поехали. Видели какие-то вещи и их обсуждали. Не уверен, что там будут какие-то открытия.Просто Америка, которую мы увидели. Я в первый раз, Владимир Владимирович – далеко не в первый, но и для него многое было впервые. Более того, американец, который с нами ездил, Брайан Кан, он журналист, работает на радиостанции, даже он многому удивлялся. Америка очень разная.[b]– Что ты понял об Америке?[/b]– Она другая, не та, которую я себе представлял. Не такая лощеная, не такая уж счастливая и успешная. Не такая расчетливая и циничная, как мы думаем. Она очень интересная. Надеюсь, мы сумеем этот интерес донести до телезрителей. Планируется 16 сорокаминутных серий.[b]– Какое твое представление об Америке полностью разрушилось, после того, как ты там побывал?[/b]– Перейдем на низшие материи. Я все-таки думал, что с едой в Америке дела обстоят гораздо лучше. Приехать и с кондачка зайти в хороший ресторан не получится. Городов от силы шесть, в которых все нормально, а дальше – взял себя в ежовые рукавицы, после шести вечера перестал есть вообще, иначе бы не вошел потом в самолет. Такие там порции в фастфудах.Когда нам в Чикаго принесли салат из помидоров с сыром моцарелла в итальянском ресторане – это была не тарелка, это была просто гора. Это тоже мы покажем, когда будет готов наш цикл об Америке.[b]– Что говорят о твоих работах на телевидении и в кино твои близкие – папа Андрей Ургант, бабушка Нина Ургант и мама – она ведь тоже актриса?[/b]– Это мои самые строгие критики. После моей телевизионной программы «Весна» бабушка меня ругала так, что я не могу сейчас повторить, она любит выражаться самыми что ни на есть народными словами. Я, конечно, расстроился. Она стала меня утешать. Говорит: «Ванечка, ты такой красивый». Это у нее главный аргумент, чтобы утешить. Зато бабушке очень понравилось, как я спел песню Высоцкого на концерте, который снимался в день его рождения.[b]– Действительно, хорошо. Будешь еще петь?[/b]– Должен признаться, что музыка вообще моя страсть. У меня на самом деле две страсти – музыка и книги. Обожаю джаз, музыкальные инструменты, все время гитары покупаю. В следующем году, а может быть, даже в этом, запишу диск, где буду петь песни собственного сочинения. Не ставлю перед собой цели заработать этим деньги, популярность или вообще что-то. Просто хочу этот диск дарить своим друзьям.