В тюрьму за двугривенный

[b]Изрядная часть москвичей в июне разъехалась по дачам, а будничную жизнь остальных скрашивали случавшиеся время от времени скандалы…[/b]В июне 1907-го в городе появился известный аферист Лидваль, шведский подданный, обещавший поставить в пострадавшие от голода губернии 10 млн пудов ржи. Обещание он, естественно, не выполнил, хотя деньги получил сполна. Почему российские министры заключили договор на поставку с малоизвестным торговцем «совершенно бесшумными ватерклозетами», большой тайны не составляло. Деньги «на лапу» в России всегда были решающим фактором. В аферу оказались замешаны нижегородский губернатор барон Фридерикс, товарищ министра внутренних дел Столыпина – Владимир Гурко, сын прославленного фельдмаршала, и другие сановники.Уехав от разразившегося скандала в Москву, Лидваль чуть ли не в тот же день оказался… в арестантском доме. Повод был чисто формальный: не успел в день приезда оформить разрешение на местожительство. За него хлопотали многие влиятельные лица, в том числе и шведский консул, пообещавший московскому градоначальнику «большие неприятности». Но градоначальник Рейнбот не испугался угроз, и мошеннику больше месяца пришлось провести под арестом. А вскоре последовал и суд, но все организаторы аферы вышли сухими из воды…В то время как мошенники пытались избавиться от тюрьмы, некоторые наши соотечественники туда стремились. Причем не преступники, а просто люди, оказавшиеся за бортом жизни. Как правило, вначале они пытались поступить в Дом трудолюбия, где давали работу, кров и пищу.Но этот дом всегда был переполнен. А поэтому соискатели выбирали другой путь: ближайшему городовому вручался двугривенный, и тот отводил «соискателя» в участок, заявив, что задержал его за попрошайничество. И определяли страдальца в Работный дом, предназначенный для нищенствующей братии, где трудились принудительно, но получали за это крышу над головой и кусок хлеба.Вообще с работой в Москве было трудно. В июне появились вакансии на общественных работах по спрямлению русла Яузы, планировке местности на Ходынском поле и Калитниковской площади. Но устроиться сюда было сложно.Да и имевшим работу не всегда можно было позавидовать: санитарные врачи, производившие осмотр жилищ строительных сезонников, признали их непригодными для жилья.«Жилища» представляли собой наскоро сколоченные бараки с дырявыми крышами и земляным полом, который во время дождя превращался в месиво. Некоторые рабочие ночевали прямо на стройке. Ну и что за сто лет изменилось? Чем не современные московские гастарбайтеры? Но и условия жизни оседлых москвичей часто были лишь немного лучше, особенно на окраинах. Например, поселок Ямское Поле (нынешний район Тверских-Ямских улиц), где было сосредоточено множество ассенизационных обозов, так «благоухал», что постороннему человеку появляться здесь было опасно для здоровья. Да и смертность местного населения была значительно выше, чем в других районах.Для таких москвичей власти и решили построить два дома дешевых квартир на средства, завещанные миллионером Солодовниковым. В июне 1907-го на 2-й Мещанской улице (улица Гиляровского) состоялась их закладка. Забегая вперед, скажем, что поселились здесь в итоге совсем не самые бедные москвичи, а свободные художники, приказчики, мелкие торговцы и служащие, штабс-офицеры и тому подобное. Дома благополучно стоят и сегодня, вот только состав жильцов в этом районе Москвы, ставшем весьма престижным, давно уже не соответствует завещанию покойного миллионера…