Телевизор умрет через десять лет

[b]Есть люди, которые живут прошлым. Настоящее им неинтересно, будущее пугает, и только в минувшем находят они покой и гармонию. Есть другой сорт людей, которые живут только сегодня, только «здесь и сейчас» – не заморачиваясь будущим, не оглядываясь в прошлое – и тоже, по-своему, счастливы.[/b]Но все-таки, наверное, невозможно нормальному, вменяемому человеку не думать о том, что будет завтра, послезавтра, что будет после него – ведь остаются дети, им жить дальше – а как жить? В каком мире? Что останется после нас, и что они там настроят без нас, наши дети, наше будещее? Наш собеседник – доктор исторических наук, социолог, академик Российской академии образования Игорь Бестужев-Лада, – имеет ко всем этим вопросам самое непосредственное отношение…[b]– Игорь Васильевич, вас называют одним из самых известных отечественных футурологов. Однако именно вам принадлежат слова «Цыганки и сейчас успешно предсказывают. Но человек не должен знать свое будущее – это знание сделает его жизнь бессмысленной». Вы можете объяснить это ваше высказывание? Ведь тогда получается, что и футурология – наука бессмысленная.[/b]– Человеку хочется знать свое будущее. Но будущее нельзя знать так, как прошлое. Представьте себе, что вы досконально знаете свою предстоящую неделю, месяц, год… или даже всю свою жизнь. В этом случае все теряет смысл, само ваше существование, потому что вы превращаетесь в марионетку, для которой все уже предопределено и невозможно что-то изменить… Все это хорошо описал Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита». Там нечистая сила все знала заранее и… валяла дурака, кривлялась. Но на то она и бесовщина. Человеку этого знать не дано. Но человек может исследовать свое будущее по-другому. Не зная отдельных событий, можно предугадать надвигающиеся проблемы и загодя найти способы их решения. Это называется технологическим прогнозированием или, проще говоря, футурологией. Футурология не наука, а междисциплинарный комплекс, в котором участвуют все науки, способствующие выявлению проблем и путей их решения. Можно сказать, что футурологи знают двадцать первый век лучше, чем историки двадцатый, но не в плане событий, а в плане проблем.[b]– Правда ли, что большинство прогнозов по России касается демографии и что эти прогнозы плачевны? Мы вымираем?[/b]– Да. Этот факт является самым крупным и печальным открытием конца XX века. Демографы десятилетиями мучались с этим вопросом. Вообще, на данный момент население растет, человечество сейчас насчитывает 6 миллиардов, а через 2–3 десятилетия будет около 10.В XX веке произошел распад колониальной системы плюс внедрение достижений современной медицины, затем – демографический взрыв – и мировое население выросло вчетверо. Так не может расти ни одна популяция. Если каждый век население будет расти подобными темпами, на планете просто не останется свободного места.Представьте себе 6 миллиардов слонов или львов – окружающей среде настанет конец. А человек гораздо вреднее для окружающей среды, нежели львы или слоны. Поэтому рост населения продолжится несколько десятилетий, не больше.Почему? Потому что – смотрите, что происходило. С демографическим взрывом продолжилась урбанизация, увеличился отток населения из деревни в город. В деревне было как? Люди делились на две части: отцы и матери семейств – полноправные и полновластные, и дети, обладающие теми же правами, что у домашней живности. Молодежь стремилась пораньше и побыстрее «подняться» до уровня родителей и жениться.А потом начиналась гонка – у кого больше детей. Если у человека не было детей, на него смотрели как на прокаженного, ущербного.Если рождался один ребенок, люди смеялись: «А что, больше не можешь? Слабо?» И рожали люди кто сколько мог. Правда, не все дети выживали. Но если раньше родители оставляли после себя пятерых-шестерых детей, то сейчас – одного ребенка. Если раньше выживали самые здоровые, которые, в свою очередь, передавали свои гены по наследству, то сейчас выживут и больные. Отсюда – депопуляция. И она уже охватила страны первого и второго эшелона, где большинство людей уже вышли из сельского образа жизни. На протяжении XXI века население этих стран будет вымирать. Но есть еще и страны третьего эшелона, где процесс урбанизации только начинается. Им останется еще одно столетие.Как справиться с этой проблемой? А неплохо было бы разработать правительственную программу – для здоровых женщин, могущих оставить после себя здоровое и многочисленное потомство, и создать условия жизни как у чиновников и депутатов… Но это – теория. А на практике мы идем к вырождению.[b]– Да и сколько у нас, если посчитать, этих самых «здоровых женщин»?[/b]– Я вам скажу: по статистике, не больше пяти процентов.[b]– Так это же катастрофа…[/b]– А я о чем? Повторяю – прогнозы неутешительны.[b]– Семь лет назад вы написали книгу «Впереди XXI век». Кстати, ее сейчас не найти на прилавках книжных магазинов…[/b]– Название «Впереди XXI век» – рекламное. На самом деле книга называется «Антология классической прогностики». Книга, естественно, о футурологии – в начале 20-х годов прошлого века в России было сделано открытие: не надо будущее предсказывать, надо его исследовать. Ведь зарождение футурологии, как науки тоже само по себе является открытием. Однако это открытие попросту попало в архив, и о нем позабыли.Спустя три десятка лет – уже в 50-х годах американцы пришли к аналогичному выводу: научно-технологическое прогнозирование необходимо. Сразу же началось выявление основных проблем, поджидающих человечество. О первой проблеме мы уже с вами говорили – это проблема депопуляции.Вторая проблема – это уже четвертая по счету мировая война. Почему четвертая? Третья мировая война – это продолжающееся противостояние между Россией и блоком НАТО. А четвертая мировая – это миллиард бедных и безработных против ненавистной всем Америки. Но на переднем плане исламский мир – фундаментализм, международный терроризм, охвативший уже весь Ближний Восток и Среднюю Азию и продолжающий распространяться все дальше и дальше… Но мы отвлеклись.Американцы первыми внедрили технологическое прогнозирование и за счет этого укрепили свою экономику. У различных корпораций появились свои штатные футурологи-прогнозисты, взвешивающие последствия действующей экономической стратегии корпорации.Представьте себе: какой-нибудь гигант, например, «Форд», будет выпускать одну и ту же модель. Корпорация обанкротится, развалится. А альтернативные пути развития, предлагаемые технологическим прогнозистом, впоследствии приносят прибыль, исчисляемую миллиардами долларов при вложении миллионов.XX век – это век классической прогностики. Вышли в свет 17 книг, которые потрясли мир. Назову только две – «Будущее уже началось» и «Пределы роста», которая предсказывала:еще лет 80 – и человечеству конец, а дело к этому идет. Жаль, что многие об этих книгах даже не слышали.[b]– Если мы заговорили о литературе – как вы относитесь к жанру фантастики? Ведь дело писателей-фантастов сродни вашему, они тоже в каком-то смысле футурологи?[/b]– Да, есть сходства, но различий все-таки больше между нами. Фантастика – это искусство, образ, созданный воображением писателя. А футурология – это научный анализ данных, на основе которого создается прогноз. Однако фантастика и прогностика в одном месте находятся очень близко друг к другу: и то, и другое – сценарий.Есть, конечно, фантастические повести, в которых можно найти реальные предсказания. Скажем, Жюль Верн, предсказавший самолет, подводную лодку и т. п. Или Артур Кларк, предсказавший появление сети Интернет, развитие атомной энергетики и автоматики, прогресс антибиотиков и многое другое. Не зря восемь лет назад королева Елизавета пожаловала ему рыцарский титул. Да и Роберт Шекли с братьями Стругацкими… Все эти авторы являются и прогностиками, и фантастами.Но фантасты нередко и позорились. До появления самолетов было сказано, что не может быть устройства тяжелее воздуха, которое сможет летать. Или в 1940 году за год до изобретения реактивного самолета было сделано заявление, что возможна реактивная ракета – но никак не реактивный самолет! Так что перечень ошибок фантастов такой же длинный, как и список достижений. Вот, предсказывали же когда-то, что, мол, к ХХ веку Европа погрязнет в лошадином навозе...Но вообще я почитываю фантастику. И сам иногда балуюсь. Раньше писал фантастику политическую – продолжил историю города Глупова Салтыкова-Щедрина – от Александра II до Ельцина. Написал несколько фантастических рассказов на тему нашего телевидения: реклама и насилие. В первой новелле сюжет таков: идет заседание правительства, сидит президент, в углу монитор. Монитор оживает, на экране – Гражданская война, Анка строчит из своего пулемета… Вдруг перестает стрелять и заявляет: «Василий Иванович, у меня на голове перхоть, и вообще, прокладки кончились». Или такой сюжет: влюбленная парочка, готова начаться постельная сцена… и вот на тебе: «У человека32 зуба, с кариесом надо бороться, пользуйтесь такой-то зубной пастой!» Президент, естественно, видя такой произвол, сначала приходит в ужас, потом в ярость, вопит: «Немедленно убрать эту рекламную заразу!» Но уже поздно – москвичи в едином порыве с вилами бегут по направлению к Останкинской башне… Так что я тоже люблю пофантазировать.[b]– Это вы как писатель-фантаст такую ситуацию выдумали – а как ученый футуролог, считаете ли это возможным? Москвичей с вилами у телебашни?[/b]– Нет, я прогнозирую другое: через пять-десять лет мобильник и портативный монитор сделают вовсе ненужным столь привычный нам телевизор, он попросту умрет. Ведь любую информацию можно будет получить из неисчерпаемого Интернета в любую минуту…[b]– Нас сегодня просто завалили социологическими опросами – о чем только не спрашивают! Но как, на ваш взгляд, всякому ли опросу можно верить? Каких опросов не хватает? И есть ли такой вопрос, на который ни один человек, ни при каких обстоятельствах не ответит честно?[/b]– Я полвека проработал в Институте социологии, мы провели множество опросов. И последний опрос, который я проводил в 1995 году, касался ожидаемых и желаемых изменений в системе образования. Наши эксперты выявили все проблемы, затронувшие нашу образовательную систему, наметили пути решения этих проблем. Только толку от этого нет. Система коррумпирована, и наше образование обречено; нужен, грубо говоря, Петр I, который сломает плохую систему и построит новую, хорошую, при которой не будет повода никому давать взяток – это единственный способ избавиться от взяточничества.Не каждому опросу можно верить. Но социологами придумана особая система. К примеру, опрашивающие спросят респондента: «Любите ли вы читать?» Ну кто на такой вопрос ответит отрицательно? Конечно, мол, люблю. Сразу же следует другой вопрос: «А когда вы читали в последний раз?» Очень часто люди попадаются на такой нехитрый крючок и отвечают: «В детстве!» Но это так, к примеру. С помощью вопросов-ловушек опросы становятся более достоверными.И, конечно же, необходимо, чтобы опрашиваемая тысяча человек представляла разные слои населения Москвы или России, и складывалась более точная и полная картина происходящего. Сейчас не хватает опросов на полтора десятка тем: как быть со школой, как быть с наукой, как быть с семьей, в общем, опросов не хватает катастрофически.Знаете, самая большая потребность у человека – это потребность в самоутверждении. Даже у хронических алкоголиков, людей, которые, как кажется, уже утеряли совесть и чувство собственного достоинства, бытует вопрос: «Ты меня уважаешь?» Надо уважать человека самой постановкой вопроса, потому что если человек услышит подвох, почувствует нечто унизительное – с огромной вероятностью соврет…[b]– Скажите, а сильные мира сего учитывают прогнозы футурологов или нет? У вас не создается впечатления, что вы «говорите в пустоту»?[/b]– Есть такое ощущение! Дело в том, что управленцы принимают решения по традиции. Они готовят какой-либо проект, затем приходит футуролог и заявляет, что последствия будут ужасными. Но… не внемлют! Политики и футурологи находятся на разных сторонах огромной пропасти. Всю жизнь я пытался эту пропасть преодолеть, но так и не преуспел…[b]– И последнее, Игорь Васильевич, не могу не задать вопрос (с приветом от Герберта Уэллса): все-таки «Россия – во мгле?»[/b]– Я бы ответил так: Россия вместе со всем человечеством в обозримом будущем – два-три десятилетия – перейдет в новое качественное состояние. Мир реальный и мир виртуальный станут равновеликими… А в этой связи всем нам придется резко меняться – и людям, и государствам…