Пепел и грезы

[b]Самые удивительные рисунки этого художника сделаны на клочках бумаги размером со спичечный коробок. Это не китч и не эпатаж, просто других материалов в лагере сталинских времен зачастую не находилось.[/b]После смерти Михаила Соколова его имя долгое время оставалось известным лишь узкому кругу специалистов и друзей. Возможно, будь он членом какого-нибудь художественного объединения, все сложилось бы иначе. Но он всегда слыл одиночкой, и неспроста исследователи подчеркивают уникальность его стиля.Впрочем, в 1916–1917 годах работы молодого художника экспонировались на выставках мирискусников. Какое-то время Соколову был близок этот круг. Но потом его страстью стал кубизм. А это увлечение, в свою очередь, потеснил интерес к старым европейским мастерам. Причем не только к их методу работы, но и к темам.Цикл «Страсти» посвящен евангельским сюжетам. А к образу святого Себастьяна Соколов обратился вообще одним из первых русских художников, привнеся в изображения мученика элементы кубизма.Сюжеты Соколов черпал в основном в истории давно минувших дней. Об этом говорят и названия таких циклов, как «Всадники», «Прекрасные дамы». Между тем Соколов жил не только творчеством. Он принимал участие в событиях 1917 года в составе отряда революционных матросов.Вот только писал не окружавших его мятежников, а героев Французской революции. Возможно, как многие интеллигенты того времени, считал, что большое видится на расстоянии.В его картинах и рисунках – пейзажах, натюрмортах, портретах – преобладают пепельные оттенки. Цвет осеннего или зимнего дня обычен для наших широт. Но у Соколова серый не означает безысходный. Напротив, этот тон погружает в сладкую дрему, и из полумглы выступает то необыкновенная женщина, то рыцарь, то старинная улочка.В сталинские годы грезы художника – слишком несозвучные с жестокой эпохой – не могли не вызвать подозрений. В 1938 году Соколова арестовывают, а потом ссылают в Кемеровскую область.Что делать в лагере художнику со слабым здоровьем? Мог сломаться, забыть о своем призвании. Но арестант использует для рисования каждую свободную минуту.С воли ему присылают карандаши. Когда их нет, в дело идут подсобные материалы – зубной порошок, битый кирпич, зола.Творческая энергия бьет ключом. Однажды у заключенного отобрали папку, где было около 500 (!) его рисунков и стихов. Но все равно многие работы художника уцелели: когда мог, он отправлял их друзьям в письмах.Поразительно, но малюсенькие рисунки чем-то напоминают монументальную живопись. Кажется, их можно увеличивать без ущерба для изображенного. А писал Соколов в лагере то же, что и за его стенами, – умиротворяющие пейзажи. Поразительно, но и в суровых условиях этот человек умудрялся уединяться в свои потаенные фантастические миры.И все-таки реальность не могла на него не влиять. С общих работ художника перевели в инвалидный барак, а потом и вовсе освободили досрочно как доходягу. Вне лагерных стен Соколов прожил четыре года. И в самый последний из них, в 1947-м, женился на дочери Василия Розанова Надежде, с которой несколько лет переписывался.При жизни Соколова, в 20-е годы, его работы побывали на выставках в Венеции, Париже, Амстердаме. Кое-что приобрела Третьяковская галерея. Но до 1958 года, когда осужденного посмертно реабилитировали, выставлять на обозрение рисунки и картины Соколова в нашей стране было немыслимо. Так же, как и вывозить их на зарубежные экспозиции. Только друзья Михаила Ксенофонтовича устраивали выставки миниатюр художника подпольно у себя дома. Это был вызов гигантомании, которой славилось советское придворное искусство.Широкой аудитории работы Соколова представили лишь на экспозиции на Кузнецком Мосту в 60-е годы. Потом было еще несколько выставок, которые, впрочем, не соответствовали масштабу таланта этого мастера. И вот, наконец, в Инженерном корпусе ГТГ мы можем видеть свыше 200 его графических листов и около 50 живописных полотен. На очереди – выход в свет каталога выставки и вечер памяти художника.[i]Выставка открыта до 22 января[/i][b]На илл.: [i]Шарлотта Корде. 1933 г. ГТГ.[/b][/i]