[b]Помните горе-выдумщика Романа Малиновского из популярнейшего сериала «Не родись красивой»? Да, это он. После этого телекино Петр Красилов не только проснулся знаменитым, но и стал супервостребованным.Застать Петра в Москве оказалось невозможно. Так что за этим интервью пришлось отправиться в Псков на съемки фильма с рабочим названием «Рубеж атаки».В перерывах между командами «Мотор!» говорили обо всем: и о театре, и о кино, и об армии, и о друзьях…[i]Транссексуал? Ни за что![/b][/i][b]– Не боитесь, что режиссеры будут вас использовать только в каком-то одном амплуа, подсказанном вашими последними ролями?[/b]– Наверное, мне в этом смысле везло: после «Бедной Насти» я думал, все будут предлагать лирических героев. Но так получилось, что сразу после этого фильма у меня была в театре работа комедийного плана – спектакль «Боинг-Боинг». У героя были три женщины одновременно, он пытался сразу с тремя жить. При этом все они – стюардессы, у них разные рейсы и друг с другом они не пересекаются. До поры до времени. Так что от лирического героя я как-то ушел. После того как сыграл Романа Малиновского в «Не родись красивой», были опасения, что теперь будут предлагать только роли циничных молодых людей.Опять же избежать стереотипов помог театр. Еще во время съемок я начал работать над спектаклем «Загнанных лошадей пристреливают». Там у меня совсем другой персонаж, такой «человек дождя». Так что пока везет, играю разные роли.[b]– От каких ролей отказываетесь принципиально?[/b]– Мне предлагали сыграть транссексуала. Я отказался, потому что не готов выслушивать за спиной все комментарии по этому поводу. Если бы это был серьезный проект, возможно, пошел бы на это. Но это сериал, а жить в течение года в образе транссексуала – можно сойти с ума![b]– Вас узнают на улице?[/b]– Радует, что в основном слышу свое имя, а не имена персонажей, которых я сыграл. Хотя Романом часто называют.[b]– Поправляете?[/b]– А зачем? Вскользь так говорю, что меня вообще-то Петей зовут. Меня, правда, тоже поправляют: «Для нас вы Рома».[b][i]Прапорщик всегда прав[/i]– Сейчас вы снимаетесь в фильме «Рубеж атаки», играете десантника. Ваши впечатления от роли?[/b]– Я нахожусь в легкой эйфории, потому что первый раз снимаюсь в жанре приключенческого фильма. Мне это интересно прежде всего как мужчине. Можно побегать, попрыгать, пострелять из всех видов оружия, побросать здоровых парней… В общем, почувствовать себя в хорошей физической форме.[b]– Какие у вас отношения с армией? Вы служили?[/b]– Служил, но это была не та армия в ее обычном понимании. Я служил в Театре Российской армии. Автомат, пистолет, снайперскую винтовку я научился держать здесь, на картине.А в армии в основном перетаскивал декорации и… чистил лестницу.В театре была парадная лестница из белого мрамора. Она была очень грязная. Годы шли, ее никто не мыл. Нам сказали, что мы должны отмыть ее к приезду высокого начальства, чтобы она была белой, сияла. Двое суток мы ее драили. Она огромная, этажа на три. А нас там было тоже человека три. Потом пришел прапорщик, увидел: лестница чистая, но в мраморе – черные прожилки. «Что это такое? Почему не моем?» – «Поймите, это структура камня такая». – «Нет! Все должно быть белое». Нам выдали шкурки, и мы терли ступени еще несколько дней. А потом, чтобы, не дай бог, структура камня опять не проявилась, не стали подметать злополучную лестницу от белой пыли.[b][i]Хочется и поговорить[/i]– В кино вашим коньком стал жанр экшен – когда надо активно двигаться, бегать, прыгать… А что в театре – тоже скачете?[/b]– Да, сейчас в театрах больше потребность в актерах, которые могут существовать «в комбинированном жанре»: активно двигаться, выполнять какие-нибудь эффектные трюки. Зритель ведь хочет удивляться, а удивлять сейчас все сложнее и сложнее. Я приглашаю кого-то на спектакль, меня спрашивают: «Это комедия?» – «Нет, не комедия». – «Ну, я после работы пойду, зачем мне чужие проблемы?» Поэтому актерам и приходится бегать, прыгать, петь. Мне-то это несложно, я свою профессию люблю. Но хочется иногда и поговорить.[b]– От актеров я как-то услышала такую фразу: во всех театральных вузах учат входить в образ, но нигде не учат, как из него выходить.[/b]– Образ сам выйдет, когда будет нужно. Да и жена поможет.[b]– Каким образом?[/b]– Сковородкой по голове. Шучу. Честно говоря, я за собой такого не замечал – что изо дня в день живу жизнью своего персонажа. Но, наверное, что-то все-таки остается. Сейчас играю в фильме про десантников и иногда начинаю разговаривать в такой же манере, как они. Но это временно. Будет другая роль, и я… начну разговаривать по-другому.[b][i]Уходи! Ты плохой![/i]– Вы, Петр, очень динамичный товарищ. У вас бывали проблемы с костюмами?[/b]– У меня, как правило, все трещит по швам, потому что очень активно двигаюсь. Костюмы обычно после каждого спектакля сдают в химчистку – ткань изнашивается, и все рвется. У меня были случаи, когда во время спектакля штаны рвались пополам. Слава богу, это была комедия. Если бы это произошло в серьезном спектакле, например в «Вишневом саде», я бы, как вы понимаете, не очень уютно себя чувствовал.[b]– А еще какие-то курьезы случались на сцене?[/b]– Если это можно считать курьезом – меня недавно чуть не прибило на спектакле, и не одного меня. На «Фандорине». В самом начале Ахимаз убивает Ахтырцева, а потом «режет» Фандорина. Все происходит, как в медленном танце. Он отходит, я падаю. Это доли секунды. И тут прямо между нами пролетает откуда-то сверху стальная звездочка с детского спектакля! Милая такая – украшенная блестками. Но такая тяжелая и острая, что, падая с колосников, эта игрушечка пробила сцену. Если бы в голову попала кому-то из нас – убила бы точно! Мы с партнером спектакль доиграли. Потом встретились в антракте, и я говорю: «Саня, они там наверху, наверное, думали: на кого все-таки? И, видимо, не решили».[b]– Это самая забавная история?[/b]– Нет, самая страшная. А самая смешная была, когда я играл Чиполлино, а Катя Климова – Редисочку. Это было в Театре Российской армии, я тогда еще в армии служил. Такая сцена: тихая ночь, мы идем к синьору Помидору поить его клофелином, а за нами наблюдает мистер Морковь, он стоит у портала. И вдруг на весь зал: «Уходи!» Мы с Редисочкой застываем. Что делать? Не понимаем, откуда этот голос. Поворачиваемся и видим ребенка, который стоит на сцене прямо около мистера Моркови. И строго так приказывает: «Уходи! Ты плохой!» Мистер Морковь растерялся, смотрит на нас, мы на него. Сделали вид, что ничего не произошло, но ребенок опять за свое: «Уходи! Ты плохой!» Тогда мистер Морковь шепотом пытается его увещевать: «Тихо! Тихо!» На что малыш невозмутимо отвечает: «Тихо уходи!»[b][i]Мне же 30[/i]– У вас недавно был день рождения, юбилей. Как отметили?[/b]– На работе. Был в Пскове на съемках. Мы преодолевали очередную полосу препятствий. Нас топили, морозили, жгли… Так у меня прошел день рождения. Отмечал потом уже, в Москве, – с друзьями, с женой.[b]- Что подарили?[/b]– Много чего, большую часть даже еще не успел распаковать. Жена, например, подарила профессиональный фотоаппарат – со словами: «Надеюсь, ты теперь будешь больше бывать дома? Может, тебе будет интересно разобраться в этой технике?»[b]- А почему именно фотоаппарат? Вы как-то намекали?[/b]- Нет. Я такой человек – никогда ничего не прошу. У меня вроде как все есть. Не скажешь ведь: подарите мне больше работы, больше ролей![b]– 30 лет. Вы как-то прочувствовали эту дату?[/b]– Утром встаешь, смотришь в зеркало – ничего не меняется. Приходишь в театр, начинаешь разминаться – и нога поднимается чуть ниже, чем раньше. Думаешь: ах, да! Мне же 30! Все понятно.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Петр Красилов родился в Москве 3 июня 1977 года. Окончил Театральное училище им. Щепкина. Работал в Театре Российской армии, потом в «Ленкоме». Сейчас актер Академического молодежного Театра. Снимался в сериалах «Бедная Настя», «Не родись красивой», «Все смешалось в доме» и др. Победитель шоу «Звезды на льду» телеканала «Россия». Женат на актрисе Ирине Шебеко.[/i]