Диктатура? Если только Закона...

[b]Отечественные и зарубежные политологи, начиная с известного исследователя феномена авторитаризма бывшего президента Болгарии Желю Желева, полагали, что период авторитарного правления является необходимым и неизбежным этапом перехода от советского тоталитаризма к полноценной западной демократии. Правление Ельцина — при любом к нему отношении — назвать авторитарным было бы все-таки затруднительно. В стране существовали и оппозиционный (подчас деструктивно-оппозиционный) парламент, и сильная внесистемная оппозиция, порой ставившая под сомнение сами основы нового конституционного строя. А уж что до «свободной прессы»...[/b][i]На президента и его семью выливались не то что ушаты, а просто цистерны дурно пахнущей субстанции; в сравнении с этим истерия американского «моникагейта» казалась лишь забавным, слегка пошловатым фарсом. Но президент Ельцин с упорством неофита новорожденной российской демократии отвергал даже самую мысль о возможности защитить свои честь и достоинство в суде. Правда, демократия в таком исполнении все более напоминала хаос и вседозволенность.Мы страдали, скорее, не от власти, а от безвластия.А между тем «ожидание Бонапарта» затягивалось. Его усматривали — кто с надеждой, а кто с испугом — попеременно то в Скокове, то в Руцком, то в Лебеде, то даже в Бордюже, но все эти фигуры «не оправдали доверия». Сегодня многие как-то сразу и вдруг поверили, что с приходом Владимира Путина «антисоветско-демократическая революция» наконец-то состоится. Любителям исторических аналогий нетрудно заметить, что завершается революция всегда на один манер — установлением авторитарного режима. Неужели и на этот раз?..[/i]Слова «авторитарный режим» или того хуже — «диктатура» у многих представителей демократической интеллигенции вызывают легкую дрожь в коленках: так и чудится некий российский Пиночет, сгоняющий недовольных на стадионы. Мне они тоже не особенно нравятся. Вспоминается определение, данное американским историком и политологом Луисом Фишером, впрочем, не вполне корректное: «Диктатура — это государство без закона и потому без порядка в смысле упорядоченности. Каприз диктатора служит законом. Государство — это сам диктатор и его ближайшие сподвижники».Бывает, конечно, и по-другому: авторитарный лидер устанавливает единые для всех правила игры, за исключением «себя любимого». Так было, например, при Наполеоне. Но все же убежден: если Россия и нуждается в диктатуре, то только в диктатуре Закона. А потому нуждается она не в диктаторе, а в сильной и эффективной государственной власти. Речь идет о власти президента и правительства, опирающейся на поддержку демократически избранного парламента, в котором тон задает не деструктивная оппозиция, мечтающая об импичменте как высшей цели своего политического бытия, а созидательное большинство, настроенное на поддержку правительственной стратегии. О власти, не подвергающейся в СМИ огульному поношению — не страха ради перед «всемогущим КГБ», а по причине того доверия и уважения, которое эта власть внушает. О власти «всерьез и надолго» в силу того простого обстоятельства, что это, говоря словами теоретика российского авторитаризма Ивана Ильина, «власть лучших».Любая революция, независимо от ее идеологического содержания, несет в себе пагубное для экономики и всей общественной жизни разрушение. О масштабах этого разрушения мы узнаем из опубликованной недавно программной статьи Владимира Путина. За годы реформ объем ВВП России сократился почти в 2 раза.По объему ВВП мы уступаем США в 10 раз, Китаю — в 5 раз. Резко снизился объем наукоемкой продукции гражданского назначения, способной конкурировать на мировых рынках. Инвестиции в реальный сектор экономики сократились в 5 раз. У последней черты оказалась социальная сфера.Даже при темпах роста ВВП в 8 процентов в год мы только через 15 лет сможем выйти на уровень Испании и Португалии — не самых передовых, прямо скажем, государств мира.Успешная экономическая и социальная модернизация, помимо наличия эффективной власти, требует соответствующих ресурсов — либо внешних, либо внутренних. Внешних ресурсов у страны на данный момент немного — иностранные инвесторы, по признанию Владимира Путина, «в Россию не торопятся». Всерьез рассчитывать на кредиты МВФ не приходится. Что же касается внутренних...Не берусь анализировать экономическую конъюнктуру — не адвокатское это дело. Но есть один ресурс, который совершенно не использовался прежней властью.В стране до сих пор имеется немалое число людей, у которых сохранилась неистребимая тяга к предпринимательству. Нет, не к тому предпринимательству, в результате которого средства из бюджета утекают то «на восстановление Чечни», то на «поддержку» любимых отдельными чиновниками отдельных коммерческих банков, а то и просто — без затей — в оффшорные зоны на индивидуальные счета «предпринимателей» и опекающих их чиновников. Есть множество людей, готовых заняться нужным и полезным делом — будь то фермерство, переработка сельхозпродукции, организация общественного питания, книгоиздательство или, скажем, компьютерное программирование. Сегодня эти люди буквально затерроризированы как бандитами-рэкетирами, так и самим государством, которое сделало все, чтобы жить по закону стало невозможно. В этом я убеждаюсь в своей адвокатской практике чуть ли не ежедневно. А между тем «предприниматели по убеждению» представляют собой огромный потенциал, раскрытие которого позволило бы качественно поднять уровень нашей экономики и качество жизни граждан.Но для того чтобы этот потенциал раскрылся, жизненно важно преодолеть распространенное убеждение о том, что любое начинание в экономике у нас обречено либо на разорение государством, либо на переход под бандитскую крышу. Экономика должна быть выведена из тени, в которой она оказалась в результате предыдущих «реформ». Для этого необходима налоговая реформа — именно реформа, а не механическое снижение налогов, а также реформа системы оплаты труда — опять же именно реформа, а не механическое поднятие «минимальной» заработной платы. Но главное, на мой взгляд, это реформа правовой системы.Сегодняшняя правовая система — в полном смысле слова орудие подавления предпринимательства, инициативы, всего живого, что только есть в нашей стране. Был бы предприниматель — статья 171 УК РФ («незаконное предпринимательство») всегда наготове.Доходит до курьезов: среди моих доверителей, привлеченных к уголовной ответственности по этой статье, есть и те, кто по своему статусу вообще никогда не являлся предпринимателем. Например, работники государственных предприятий.Следствие, суд, прокуратура — все это различные круги одного и того же ада, единожды попав в который, предприниматель уже обречен. Отсутствие сколько-нибудь определенных и долговременных правил игры, беззащитность перед лицом бандитов, чиновников и «отдельных» правоохранителей делают невозможной долгосрочную бизнес-стратегию, подталкивают предпринимателей к извлечению краткосрочной выгоды и переводу заработанных средств за рубеж, от греха подальше.Отсутствие эффективного экономического законодательства, репрессивный характер правоохранительных органов и судебной системы и неразвитость правосознания в России предопределили неуспех российских реформ — как в экономике, так и в политической сфере. Известный экономист, профессор Калифорнийского университета Майкл Интрилигейтор отмечает, например, что «проведение приватизации без должного правового регулирования и действенной юридической системы создает стимулы не к росту эффективности, а к криминализации экономики». То же относится и к другим рыночным институтам. Да и к политическим тоже.Установить четкие правила игры, реформировать, если можно так сказать, всю систему правосознания и правоприменения, защитить предпринимателя и гражданина — вряд ли есть сегодня более важная задача у президента, правительства, Государственной думы РФ и всего общества.Эти меры, либеральные и глубоко демократические по сути, невозможны без сильной, ответственной и эффективной власти.Без них все разговоры о рынке и демократии так и останутся пустыми заклинаниями, произносимыми по случаю очередной юбилейной даты.[b]Анатолий КУЧЕРЕНА, директор адвокатского бюро «Аргумент» Московской городской коллегии адвокатов, кандидат юридических наук [/b]