[i]Накануне наш корреспондент встретился с легендарным мастером ринга.[b]Борис Лагутин [/b]— дважды олимпийский чемпион по боксу — не стал трехкратным только из-за судейской пристрастности. На первой его Олимпиаде в выигранном бою победу отдали более известному американцу, который потом легко победил в финале. Лагутин же, впервые попавший за рубеж, остался лишь с бронзой. В шестидесятые ему не было равных, а на последней Олимпиаде его признали лучшим во всех категориях. То есть, несмотря на свои 70 кг, он (теоретически) мог набить физиономию любому на земном шарике, хотя в «мирной жизни» не любит этого делать. Ему не нравятся разговоры о природной агрессивности боксеров, о причастности некоторых из них к криминальному миру.[/i][b]— Борис Николаевич, в вашем виде спорта такое уважительное отношение друг к другу и особенно к старикам! Их слушают, не перебивая, даже если мысль свою они заканчивают чуть ли не через четверть часа. Подобное не часто встретишь в других дисциплинах.[/b]— Так и должно быть среди мужчин, знающих толк в силе, таковы законы преемственности поколений. Мы учились у предыдущих чемпионов, уважали их как более опытных, мудрых. И теперь пожинаем те же плоды со стороны молодых. Ребята понимают, что и они сами — часть непрерывного процесса.[b]— Но случается, что и в вашей среде простота нравов порой царит необыкновенная. Я как-то играл в карты с боксерами, возникло недоразумение, партнеры обменялись серией ударов и, как ни в чем не бывало, продолжили. То, что для других драка, для вас, очевидно, — технический элемент? [/b]— Это для кого как... Я и уважаемые мной боксеры на разборки за канатами не разменивались. Эмоции — на ринге, а за ним — уважительное отношение друг к другу. У японцев, кстати, это даже воспитывается — для разрядки им предлагают молотить чучело шефа или несимпатичного политика. Выплеснув эмоции в таком «тренировочном зале», недовольные при очных встречах не позволяют себе ничего подобного.[b]— Да, но сколько боксеров придерживаются противоположного мнения! Есть среди них и криминальные авторитеты. Взять хотя бы не так давно застреленного Олега Коротаева... Да и Виктор Агеев в свое время освободил вам дорогу на последнюю Олимпиаду из-за того, что бокс стал для него и «прикладным» занятием...[/b]— У Агеева произошел срыв. А о других так скажу: очевидно, дали знать нереализованные амбиции на ринге, неудачи, не позволившие добиться спортивных целей. У меня таких комплексов не наблюдалось.Даже в быту, когда «нарываешься» на человека, который плохо понимает слова, стараешься сформулировать мысль в форме, все-таки доступной его пониманию. Ну а уж если не остается выбора... Но это — последний аргумент... К тому же мы, боксеры, хартию подписывали.[b]—Значит, вы сугубо мирный человек. Почему же тогда бокс? Есть расхожие примеры: парнишку побили хулиганы, и чтобы уметь постоять за себя, он занялся боксом. Или: вырос в предместье, где правили «короли подворотни»...[/b]— В детстве у меня отсутствовали такие комплексы. Бокс для меня — спорт. И я хотел быть первым именно в спорте. А потом, тогда так умело его пропагандировали: и по радио, и через газеты... Я ведь больше волейболом хотел заниматься, но упустил время. А в бокс тогда как раз набирали, в «Крылья Советов».Жил я неподалеку — и удобно, и возраст (уже 15 «стукнуло») тогда тренеров устраивал.Я вообще-то пресненский. Рос, «как вся дворовая шпана»: у нас культ силы был, все состязались, кто больше подтянется на перекладине, кто кого «сборет». За себя постоять могли. В футбол, волейбол дотемна играли. И курево, и «поддачи» — все было. Но потом я решил, что быть «как все» (многие на этом не останавливались) — не по мне.Выбрал другие приоритеты. Кстати, бокс — «пролетарский» вид спорта, я не один там такой. Это не теннис, не фигурное катание, здесь нужны уличная закалка, умение терпеть, не жалеть себя.[b]— Вы добились всего, чего хотели? [/b]— Я шестикратный чемпион СССР, двукратный — Европы. А такого «олимпийского набора», как у меня, нет ни у одного советского боксера. Правда, когда стал бронзовым призером первой своей Олимпиады, переживал — в полуфинале в равном бою победу отдали будущему чемпиону Мак-Клиру. А все считали — это огромный успех: ну как же, мой первый выезд.[b]— На следующих Олимпиадах было полегче? [/b]— Привычней. У нас тогда сложилась великая команда. В Токио выступал Валерий Попенченко, лучший боксер той Олимпиады. Мы завоевывали по 6—7 золотых медалей на чемпионатах мира. Выигрывали с разгромным счетом у сильнейшей американской команды... Но свою третью Олимпиаду я «пролетал».Заканчивал МГУ (поступил на биофак), учился с полной отдачей — было интересно, сам выбрал... На тренировки меньше времени оставалось, чем у тех, кто знал только спорт. А тут еще в моем весе появилась новая «звезда» — Виктор Агеев. И хотя я выиграл предолимпийский чемпионат страны, на меня уже не рассчитывали — даже не пригласили на сборы олимпийской команды. И лишь ЧП, случившееся с Агеевым, заставило руководство сборной вспомнить о вашем покорном слуге. За 10 дней до начала Игр...Олимпиаду я выиграл, меня даже выдвинули на Кубок Баркера, на звание лучшего боксера. Назад летели — хлопали по плечу высокие руководители: мол, готовься к 4-й Олимпиаде. Но я уже тогда решил — хватит. Мне было ровно тридцать.[b]— Вы остались в спорте. Биология — только хобби? [/b]— Я поступал в МГУ, потому что меня интересовали вопросы биологии человека, биомеханики применительно к спорту. Была потребность расширять кругозор. Я считаю, каждый должен заниматься делом, в котором он профессионал... Меня избирали зампредом российского «Спартака», хотя моя альмаматер — «Крылья Советов». Оттуда же мой единственный тренер Владимир Михайлович Тренин. Потом я возглавлял Всесоюзную федерацию бокса. Перестройка порастрясла кадры, многие, чтобы выжить, стали заниматься не свойственными им прежде делами. Я же остался в спорте. Сейчас работаю в Международной конфедерации спортивных организаций, возглавляю фонд «Оздоровление и спорт», который создан для детей, подростков, инвалидов. Помогаем им приобщиться к физкультуре, спорту, выправить здоровье.[b]— Фонды (известное дело) дают возможность процветать. У вас в этом плане нет проблем? [/b]— После печально известного 17 августа и наш фонд «упал». Пропали средства. Мы бьем во все колокола — нельзя же душить налогами организацию, помогающую детям и инвалидам. Но нас не слышат.[b]— На чем ездит президент фонда? Это не ваш «Линкольн» под окном? [/b]— На мой 60-летний юбилей в прошлом году вице-мэр Валерий Шанцев подарил от правительства Москвы автомобиль «Жигули». Есть на чем теперь ездить моей жене. Я же предпочитаю метро: по Москве так быстрее и меньше нервотрепки.[b]— Сейчас уход в «профи» — распространенное явление. Жалеете, что у вас не было такой возможности — поднакопили бы на «черный день»? [/b]— Я любитель по определению. Чемпионом Спартакиады народов СССР стал, работая на заводе техником-электриком. До второй Олимпиады учился в физкультурном институте, потом в университете. Я хотел, кроме спорта, еще что-то узнать от жизни. Говорят, что спортсмены и тогда у нас были профессионалами. Какое! Стипендия на уровне средней зарплаты по стране, тренировки и соревнования от зари до зари, без выходных и отпусков.[b]— Если судить по уровню достижений, особенно в тех видах, где есть метрическое выражение, спорт тех лет практически не отличается от нынешнего, насквозь коммерческого.[/b]— Профессиональный спорт — это образ жизни, где все подчинено профессиональным интересам. А мы в то время имели возможность учиться, ставить перед собой и другие цели. Конечно, профессионализм сам по себе еще не означает более высокого уровня достижений — многое зависит от таланта. Не зря же профессиональный спорт черпает резервы из любительского.Я не думаю, например, что олимпийский чемпион Кассиус Клей уступал на ринге Мохаммеду Али (его второе имя). Но профессионалы могут совершенствоваться, не отвлекаясь мыслями и заботами о завтрашнем дне. Любительский же бокс идет по пути снижения травматизма, не зря там бои останавливаются по причинам, которые не берут во внимание «профи». Боксируют в травмозащитных шлемах. А профессиональный бокс более жесткий. Требует большей выносливости и лучшей физической подготовки. Там победа — все. Ну а любительский бокс более похож на игру. Было время — откровенно ставили только на технику, не зря же Кубок Баркера присуждается самому техничному. Но какая техника без точного удара? [b]— Замечено, что интерес в обществе к жестким видам спорта нарастает перед войнами. Так было перед Второй мировой, а сейчас — профессиональный бокс, восточные единоборства, бои без правил — это же прикладные занятия для тех, кто готовится профессионально убивать.[/b]— Какие прикладные дисциплины были тогда: борьба, бокс, самбо? По сравнению с «боями без правил» это вполне мирные виды. Хотя и в боксе травматизм высок. Жесткая это работа. Я сам из 198 боев около трети закончил нокаутом... Что же до современных видов единоборств, то раз они востребованы временем, пользуются интересом зрителей, то, наверное, имеют право на существование. У меня неоднозначное отношение лишь к женскому боксу. Мне кажется, женщина по природе своей должна заниматься совсем другими делами, нежели молотить по нежным органам соперниц кулаками. Но женский бокс смотрят, им занимаются... Может быть, таким образом девушка решает свои проблемы. Сейчас и нравы в обществе жестче, приходится и женщине учиться стоять за себя, не дожидаясь помощи от мужчин... В общем, все проверяется временем. Отстоится — отбросится. Останется то, что имеет запас выживаемости.[b]— Супругу себе искали не по таким характеристикам? [/b]— Моя Татьяна Петровна была достаточно далека от спорта, и характер у нее настоящей русской женщины — мягкий, душевный, уступчивый. Но, где надо, твердость проявит. 30 лет прожили, двух сыновей вырастили — Петра и Александра, и до сих пор жена моя работает по специальности — инженером. И не в спорте я ее нашел, даже не в университете — судьба мне ее послала.[b]— Сыновья уже взрослые, а в спортивных хрониках я больше фамилии Лагутин не встречал...[/b]— Большим спортом они не занялись. Так, для себя, до определенного уровня. И мать не приветствовала — видела, как мне доставалось. Воспитание больше на ней лежало, у меня характер работы был разъездной. У каждого сына теперь — по маленькой дочке. Кто знает, может, займутся когда-нибудь и спортом. Но уж во всяком случае, не боксом — устои в нашей семье в известной степени консервативные.[b]— Но мы на пороге третьего тысячелетия, а время диктует перемены.[/b]— Не всякие перемены — к лучшему. Сейчас, когда спорт брошен в свободное плавание, все чаще культивируются виды, которые представляют лишь коммерческий интерес: легко играть на низменных инстинктах человека. Он-то и подогревается деятелями шоу-бизнеса, которые навязывают свои ценности, свою мораль, оболванивают молодежную аудиторию. В прежнем обществе, при всех его недостатках, был барьер на пути проникновения подобных «ценностей». Молодежь, дети были защищены от подобной продукции. И сейчас государство не должно стоять в стороне от процессов, затрагивающих здоровье нации.