Кричали женщины «ура!»

[b]Январь всегда начинается с праздника – Новый год все-таки! Но сто лет назад этот месяц в Москве готов был перещеголять любой другой – сплошные праздники, чередующиеся и накладывающиеся один на другой.[/b]Для города главным событием не только месяца, но и года был, несомненно, пуск Москворецкого водопровода. 5 января в 8 вечера отфильтрованная вода с Рублевской водокачки стала регулярно поступать во многие московские квартиры. Воду пустили по всем магистральным трубам и ответвлениям, протянутым по Садовому кольцу и по улицам, расположенным за его пределами. Для жителей окраин это было большим событием. В прошлом году «Мосводоканал» отметил это событие на полгода раньше срока, что, впрочем, является обычной накладкой с празднованием всяческих круглых дат.Случилась такая накладка и в январе 1904 года. Одна из московских газет сообщила, что 16 января «исполняется 50-летие служения в офицерских чинах» московского брандмайора В. З. Лихтанского, накануне произведенного в генералы.Главный московский пожарный пользовался большим уважением, а потому на него вдруг, к его удивлению, посыпались поздравительные телеграммы и адреса. А удивляться было чему: в этот день свой юбилей отмечал не московский Лихтанский, а его родной брат, живущий в Петербурге!Январь был отмечен и заметными подвижками в эмансипации женщин. С 20 января вступило в силу разрешение городской думы, разрешающее дамам ездить на империале – втором этаже конки. Но ажиотажа среди москвичек по этому поводу не наблюдалось. Если в Питере в такой же день империалы были буквально облеплены дамами, которые ездили не потому, что им было куда-то нужно, а просто оттого, что «имеют право», то в Москве слабый пол оказался консервативнее. Правда, казусы случались. Как писали газеты, одна кухарка (ох уж эти кухарки!) влезла на верхотуру, но вскоре под насмешливыми взглядами мужчин поспешила спуститься в салон. Слезая, она зацепилась юбкой за поручень, порвала ее и долго ругалась…А еще в январе вся Москва традиционно отмечала Татьянин день. К удивлению публики, этот традиционно «мужской» праздник «разбавило очень много дамского элемента». Впрочем, дамы были только в «Стрельне» и к полуночи послушно разъехались по домам. А сильная половина поклонников Татьяны переместилась, как обычно, в «Яр» и «Эрмитаж», где шуму было больше, а картины привычнее: столы без скатертей, пол обильно посыпан опилками, беспрерывные «качанья» любимых профессоров и… пляски. Среди танцев выделялся последний писк моды – кейк-уок.Купеческая Москва в январе отметила грандиозным обедом на 250 персон юбилей известного виноторговца А. И. Арабажи. Из Нижнего Новгорода специально привезли 200 стерлядей и 6 пудов ершей (для навара), а также припасли 6 пудов зернистой икры. О том, сколько было выпито, лучше и не вспоминать! Впрочем, лишь на встрече Нового года москвичи опорожнили 150 тысяч бутылок настоящего французского шампанского, не считая примерно такого же количества отечественного игристого. Поэтому смело можно говорить примерно о 20 тысячах ведер праздничного пенистого напитка, выпитого в городе при встрече Нового, 1904 года. Газеты, как всегда, «отражали действительность»:[i]…Но вот глядится будний деньВ окошко, полн тревоги.Москвич наш бледен, точно тень,Грудь ломит, ноют ноги…Порвал нормальной жизни нить,Едва влачит он ноги.Да, очень трудно подводитьДней праздничных итоги!..[/i]Похмелье после праздничного месяца и вправду оказалось горьким: 27 января обнародовали царский манифест, в котором объявлялась война Японии. А на следующее утро загудел самый большой колокол Ивана Великого, созывая москвичей в Успенский собор Кремля. Сюда на торжественный молебен собралась знать. А простому народу достались улицы: грандиозные манифестации продолжались несколько дней. Национальные флаги, царские портреты; ресторанные и театральные оркестры, выведенные на улицы, играли гимн.«Преисполненная негодующего чувства, вызванного дерзким нападением на русский флот, городская Дума древней Москвы, свято хранящей великие черты и свойства духа русского народа, в скорбный час, когда на честь и славу родины враг поднял грозящий меч,– говорилось в опубликованном постановлении столичных думцев, – готова отдать свои силы и достояние ради чести любимой родины…»Праздники кончились. Начались суровые будни. Началась одна из самых неудачных и позорных для России войн ХХ века.