"Актерская профессия – это прежде всего работа"

Этого актера стали роли Александра I в сериале «Бедная Настя» и Иоганна Брамса в спектакле Петра Штейна «Трио». Похоже, что XIX век его не отпускает. В новой экранизации «Войны и мира» румынского режиссера Роберта Дорнхельма Дмитрий Исаев сыграл Николая Ростова. Досье ВМ: Родился 23 января 1973 года в Ленинграде. Образование: ЛГИТМиК. Фильмография: «Бедная Настя», «Дорогая Маша Березина», «Грехи отцов», «Бандитский Петербург», «Улицы разбитых фонарей», «Морской узел», «Полное дыхание», «С днем рождения, королева», «Квартет на троих», «Возвращение блудного папы», «Война и мир» и др. Работал в театре «Приют Комедианта» на Гоголя, 16, в Театре им. Комиссаржевской, в Театре русской антрепризы Андрея Миронова, был занят в антрепризных проектах. – Дмитрий, вы родились в семье актеров БДТ. Это предопределило ваш путь в профессию? – Нет, я не сразу решил связывать свою жизнь с актерской профессией и даже одно время мечтал стать хирургом. В детстве я совмещал занятия спортом и музыкой – занимался легкой атлетикой и играл на скрипке. К окончанию школы был на распутье в выборе жизненного пути. А потом случилось так, что актриса Ольга Волкова, которая знала меня «с пеленок», «взяла меня за уши» и убедила подать документы в театральный институт, куда я поступил со второй попытки и оказался на курсе Владимира Викторовича Петрова. Годы учебы стали моей первой встречей с творчеством. Было интересно с моими ровесниками, находящимися в таком же «щенячьем возрасте», входить в профессию. Моя актерская жизнь сложилась так, что я все время работал по контрактам, не был привязан к какому-то театру. – Ваш дебют в кино состоялся еще в детстве – вы сыграли маленького Моцарта во французском фильме. Вы помните, как проходили съемки? – Мне было 7 или 8 лет. Французы снимали в Павловске, в красивом дворце. Я в детстве был очень замкнутым ребенком. Поэтому самым сильным впечатлением от съемок было общение. Я первый раз видел таких ярких и открытых людей. Потом французы покинули Россию, а снятый фильм, к сожалению, не вышел в наш прокат. – Вы амбициозный человек? – Нет. Я самокритичный человек, и мне кажется, что это единственно правильная позиция в жизни. Она помогает все разложить по полочкам, расти, не останавливаться, давать себе адекватные оценки, в чем-то даже заниженные. У меня ощущение, что каждая работа – это экзамен и мне все время нужно подтягиваться вверх. – В чем для вас главный смысл актерской профессии? – Для меня актерская профессия – это прежде всего работа. Причем я не хочу, чтобы эта работа заполняла всю мою личность, чтобы переживания по поводу профессии были круглосуточными. Иногда я задаю себе вопрос: «А хочу ли я долго работать? Быть в своей профессии? Может быть, лучше доставить себе удовольствие и пожить так, как я хочу». Мне нравится общение с книгами, с музыкой, с моей большой библиотекой, с моим роскошным винилом. Помимо актерской профессии, я занимаюсь бизнесом. И если я смогу развернуть свой бизнес и дальше, то лет в сорок я смогу сказать: «Я хочу жить на севере Франции». Близкие люди мне говорят, что это место наиболее совпадает с моими внутренними притязаниями. Может быть, я приду именно к этому. – А какой своей работой вы гордитесь больше всего? – Сейчас я стою на той позиции, что мне дорога каждая моя работа, прежде всего потому, что мне всегда очень везет на партнеров. Если, что-то выделять, то стоит сказать о Николае Ростове. До съемок в «Войне и мире» я не задумывался о том, что Николай Ростов – самый любимый и «правильный» персонаж Толстого. Писатель противопоставляет его простоту, заземленность, даже бездуховность безумной экзистенции Пьера Безухова и князя Андрея. Николай Ростов не лидер, он хозяин. Он идет на войну не для того, чтобы совершить геройский поступок, а потому что так надо. И раненных берет в свой дом – потому что так надо. В его поступках его бездуховность становится проявлением духовности. Мысль Толстого – не цветите пустоцветами, будьте простыми. Не надо триста раз умирать, чтобы понять, что можно жить. Мой герой помог мне понять эти важные вещи. – Что вы можете рассказать о своей личной жизни? – Я женат на Инне Генкевич. Она балерина, заслуженная артистка РФ, солистка Театра Станиславского. Мы познакомились на одной презентации, потом встретились несколько раз, а вскоре она улетела в Таиланд, на гастроли. А у меня было три фильма – и все в разных странах. И на тот период, потому что я по своему характеру – «человек-долгострой», я не был готов к серьезным отношениям, а с другой стороны – флирт или легкий роман меня тоже не интересовал. Но в один прекрасный момент я понял, что хочу быть именно с этой женщиной. Прилетел с очередных съемок и сказал ей об этом. И сейчас у нас прекрасная семья – у Инны есть дочка от первого брака. С ней мы хорошо ладим – я не пытаюсь играть роль отца или отчима, скорее пытаюсь быть старшим другом. – Свою семейную жизнь вы строите в Москве или в Ленинграде, то есть я хотела сказать – в Петербурге? – В Москве. При всей моей любви к Ленинграду сегодня я уже не могу принять образ жизни и ритм жизни моего родного города. Хотя к Москве я привыкал довольно долго. В столице я уже пять лет, и два с половиной года из них я мучился, был в состоянии коллапса. Возможно, все проходило тяжело в силу моей замкнутости. Я не был готов общаться с людьми, не совсем понимал жизнь вокруг меня. Возможно, я просто очень много работал – по 20 часов в сутки. Москва – это другая планета, которую нужно узнавать. Мне нравится гулять по этому городу ранним утром в воскресный день. Мне интересно открывать Москву с точки зрения архитектуры, истории. Я люблю гулять по Хитровке, блуждать по старым улочкам. А могу начать прогулку и с Камергерского переулка – чуть-чуть заретушировать бутики – и будет настоящая Москва. – Вы с женой дополняете друг друга? – Мы видим путь, по которому хотим пройти. Инна ставит глобальную цель, а я ставлю и решаю маленькие задачи на пути к этой глобальной цели, мне нравится двигаться ступенька за ступенькой. У меня есть практика – в каждом спектакле я решаю маленькую проблему – здесь отрабатываю это, там то. Также и в жизни. – Вы, упомянули свою замкнутость как черту характера. В чем это проявляется? – Может быть, я не совсем точно выразился. Я люблю слушать, я мало участвую в спорах. Я не люблю догматики. Обычно я высказываю мнение, если меня спрашивают по каким-то конкретным моментам. Я умею молчать и считаю, что фактор молчания в нашем мире очень ценен. Когда в профессии возникают проблемы и мне нужно что-то для себя уяснить, у меня есть психолог, с которым я советуюсь по поводу своей работы. Я считаю это очень важным аспектом. Психолог нужен не для того, чтобы вылить на него свой негатив – с негативом человек в состоянии разобраться сам. Мне с психологом интересно разбирать мои роли. – Вы разбираете роли с психологом!? – Да. Мне кажется, что это правильно. Я русский человек. Мой склад характера очень эмоциональный. Любое произведение я воспринимаю целиком только как что-то эмоциональное. Можно себя ругать и говорить, что мой интеллектуальный уровень застрял на какой-то позиции, что я не в состоянии что-то разобрать самостоятельно. Я воспринимаю это как факт своей биографии. Мой психолог – обаятельный человек. Он делал диссертацию по персонажам Достоевского. Когда я об этом узнал, я предложил ему вместе работать над материалом «Войны и мира». Он во многом помог мне разобрать моего персонажа – Николая Ростова. – С психологом вы только роли разбираете или свои внутренние проблемы? – И свои внутренние проблемы, например такую – как мне упорядочить свое время. Можно прийти с работы и лечь на диван, а можно прийти и покачать пресс и одновременно смотреть фильм по каналу «Культура». – В вашем общении с психологом присутствуют элементы психоанализа? – У меня, слава Богу, не клинический случай. В бездны психоанализа мы не погружаемся, а разбираем и проговариваем определенную творческую или психологическую проблему. В процессе разговора я, как правило, сам понимаю, как мне следует поступить. Самая правильная позиция – не родить конфликт, потому что разрешать его уже будет сложнее. Нужно уметь быть сдержанным, владеть собой, не причинять себе беспокойство. Априори если тебе хорошо и окружающим тебя людям хорошо, значит – все глобально хорошо. – Как вы снимаете напряжение? – Это момент моего маленького профессионализма. Есть такая шутка: я не напрягаюсь, поэтому мне не надо расслабляться. На мою работу организм выбрасывает громадное количество сил. После работы этот заряд, который в тебе есть, нужно обратно упаковать. И точно знать, что работа – это только работа. Я многому научился у режиссера Роберта Дорнхельма. Он работал на съемках по 12 часов в день. Без выходных! На «Войну и мир» он собрал актеров из двенадцати стран. Я не видел ни одной конфликтной ситуации на площадке, хотя они наверняка могли возникнуть. Он держал весь съемочный процесс под контролем, это титанический труд. И был здоров, бодр, энергичен, излучал свет и спокойствие. Это вызывает восхищение. – Со спортом вы дружите? – Да. Я занимаюсь верховой ездой, люблю фехтование, весной выезжаю со своими друзьями и играю в гольф. После тридцати не надо заниматься спортом. Надо заниматься физкультурой. Я не рвусь к титаническим нагрузкам. Надо доставлять себе удовольствие и желательно заниматься спортом вместе с женой. Раньше я занимался альпинизмом, но теперь у меня жена – балерина, я не могу вести ее с собой в горы, поэтому надо трансформироваться. – Вы изучали какие-нибудь духовные учения? – Я довольно долго занимался буддизмом. Был также период в моей жизни, когда я изучал христианство. Сейчас я понял, что о вере лучше не говорить. Это есть внутри каждого человека. Многие начинают навязывать свою точку зрения. Из всех возможных практик нужно брать для себя самое удобное, именно то, что поможет в данный момент твоей жизни и делать микс.