Рената Литвинова сняла фильм о Земфире Рамазановой

Наверное, это уже мировая мода: снимать для большого экрана фильмы-концерты звезд. Только что Мартин Скорсезе на Берлинском кинофестивале презентовал картину «Да будет свет», где зажигает вовсю легендарная группа «Роллинг стоунз». А 21 февраля на наши экраны выйдет «Зеленый театр в Земфире» – уникальная попытка одной очень известной женщины создать кинопортрет другой, не менее знаменитой. Рената Литвинова сняла фильм о Земфире Рамазановой. Единственный сольный концерт в Зеленом театре, которым Земфира попрощалась со своей прежней программой перед появлением нового диска, уже тоже успели окрестить уникальным. И «Зеленый театр в Земфире» не разочаровывает. С близкого расстояния, на крупных планах особенно поражает, как в таком хрупком существе, похожем на мальчика-подростка, умещается столько энергии, мощного таланта и магического воздействия на публику. Чувствуется, что режиссер и сама «фанатеет» от своей героини. И Земфира раскрывается ей навстречу – ведь фильм состоит не только из песен, но и из монологов певицы. «Может быть, это не лучший фильм, который я видела в своей жизни, но это первый фильм про меня – и он мне нравится», – с облегчением вздохнула Земфира после первого показа «для своих». И добавила: «Не могу представить, кому я сказала бы больше, чем ей». Рената Литвинова тоже выглядела довольной первым впечатлением зрителей от своего арт-эксперимента, как фильм окрестили продюсеры. – Я специально не смотрела ни одного музыкального фильма перед началом наших съемок, – рассказала Рената, – да ведь и вспомнить-то особенно нечего. «Женщина, которая поет» разве, но как давно это было, еще в детстве моем. Запомнилась почему-то сцена на пляже, Пугачева в купальнике. Такое все игровое – ужас. Еще есть телевизионные концерты жуткие, которые просто страшно смотреть. С другой стороны, я не понимаю: а с кем, кроме Земфиры, можно было бы снять такой монофильм? Какой исполнитель мог бы так же держать зал своими хитами, обладал бы такой же энергетикой, находился бы в такой потрясающей форме? Про заколдованные камеры – Может, я кого-то обижу, но Земфира, мне кажется, единственная, кто сегодня имеет голос и поэта, и музыканта, поет не под фонограмму, делает самостоятельно свои аранжировки. Может запереться в студии и записать партию каждого инструмента сама, да еще и выпустить диск самостоятельно. Она абсолютно независима. То есть то, что могут позволить себе единицы, сэр Пол Маккартни, например. У нее мощный аналитический ум, она очень сильный, очень умный человек. – Первоначальная идея была в том, чтобы просто запечатлеть концерт? – Ну да, сразу было понятно, что вечер этот неповторимый, прекрасный. Мы взяли десять камер. Главным был Сергей Мочильский, он позвал своих учеников из ВГИКа, настоящих киношных операторов. Правда, некоторые камеры во время съемок как заколдовывались. Смотрю, один сидит, как дурачок, пол снимает. Оказывается, он на Земфиру загляделся и заслушался. Но в целом все хорошо прошло, и звук отлично записался. А потом уже вместе с оператором Олегом Лукичевым мы сняли монологи Земфиры. Земфира заводит эмоционально, и знакомые песни открылись мне по-другому. Говорят же, что настоящий исполнитель проявляется именно на концертах. Выдающиеся исполнители лучше поют на живых выступлениях, чем в записи. Они драйвуют, дают энергию. Поэтому живой концерт так хочется сохранить. Я сама поражена тем, что у меня получилось. Когда фильм кончается, кажется, что очень быстро прошло время. Я люблю это видео, мне не надоедает его смотреть. – Ведь это еще и новый опыт кинопоказа в нашей стране? – Да. Увидеть фильм можно будет только на цифровых экранах, в тех кинотеатрах, где они есть. На Западе их уже бешеное количество, но и у нас они есть, их количество все увеличивается. Будет что-то около 30 кинотеатров с нашим фильмом. Я думаю, люди придут. Земфира ведь совмещает в себе не только большого поэта и артиста, у нее есть еще и коммерческий успех. Она собирает публику, она всегда востребована, находит какой-то отзвук. Про глянец и независимость – Я вот как раз хотела о коммерческой стороне поговорить. Многие поклонники Земфиры считают, что, когда она появилась, она была «дикой», так сказать, неприглаженной, самобытной. Помимо очевидного музыкального дара и в этом была ее сила. А с недавних пор Земфира стала персонажем глянцевым, у нее появился изощренный макияж, ее фото – не редкость на обложках модных журналов… – Это связано с тем, что она совершенно независимо от раскрученных рекордлейблов, самостоятельно выпускала новый альбом. На него надо было обратить внимание людей – тут все средства хороши, глянец в том числе. – Не получается ли тут такой коварной ловушки: путь независимого художника приводит в глянец и делает его от этого самого глянца зависимым? – А как сделать так, чтобы о тебе услышали? И порабощения художника никакого не происходит. Ты просто используешь этот «глянец», как тебе нужно, – и все. Я как раз не вижу смысла, когда люди просто так снимаются, без повода. И таких очень много – тех, кто лезет во все передачи, какие-то дебильные ток-шоу и при этом не имеет настоящей причины появляться на телеэкране или обложке. Просто хотят себя лишний раз продемонстрировать. Вот этого я не понимаю, меня от этого начинает тошнить. Но когда человек имеет цель, когда ему важно, чтобы его услышали, оценили его работу, – тогда все оправданно. Я вот тоже не таскаюсь почем зря где угодно. Всегда нужно иметь какой-то мотив. – По-моему, от предложений участвовать в фотосессиях глянцевых изданий вы не отказываетесь практически никогда. Не так давно вас снимал известный всей Европе гламурный фотограф Мишель Конт. – Какой же он глянцевый? Вы видели, как он страшно всех снял?! Особенно Оксану Акиньшину. Как будто к ней приставили чужую руку, волосатую такую. – Но вы там выглядите шикарно, как женщина из фильмов Фассбиндера. – Я ему сказала: давайте сделаем «Тоску Вероники Фосс». Чтобы было похоже на кадры из знаменитого фильма. Потом Конт и его ассистенты говорили, что это они придумали. Приехала я совсем поздно, почти ночью, они были уже злые, что пришлось меня ждать. Сама подмалевала себе глаза, какой-то японец, помощник, взбил мне волосы почему-то полусдувшимся воздушным шариком, и за полчаса мы все сняли. Мне было интересно, потому что я сама все срежиссировала. – «Я люблю людей, мне нравится с ними разговаривать» – эти слова из анонса вашей программы «Детали» и есть, вероятно, ваш мотив быть телеведущей? – Я ушла, я не буду больше в телевизоре. Все-таки я хочу сосредоточиться на кинематографических своих опытах. Какой-то интерес у меня был к телевидению, но оно отнимает слишком много времени и сил. Да и всех денег все равно не заработаешь на этой планете. Кино для меня важнее. – Пока эта передача шла, мне казалось, что очень естественно и логично, если к вам на эфир придет Земфира. Мне очень хотелось увидеть и услышать этот разговор, но Земфира была гостьей Тины Канделаки. – Тина была, по-моему, очень испугана. Впервые в жизни я увидела растерянную Тину, она даже как будто чуть померкла, ей было непросто. Про актерскую профессию – Когда вы снимали монологи певицы для «Зеленого театра в Земфире», какой была ваша главная задача? – Прежде всего хотелось уловить интонацию, манеру, присущую только ей. Здесь я как фанат в диком почтении к исполнительнице. Хотя это не значит, что не было споров или мы не решались о чем-то говорить. Все было очень откровенно и искренне. Вообще весь этот проект – он такой дерзкий, полусумасшедший, рисковый. И от этого очень свежий, живой. А теперь я возвращаюсь к игровому кинематографу. Буду писать сценарии для себя и снимать. – Пока что вы как актриса закончили съемки у Киры Муратовой. Что это за фильм? – Она опять сняла гениальную, на мой взгляд, картину «Мелодия для шарманки» – это очень грустная лента, про беспризорников. Кира каждый раз вылепливает для меня роли неожиданные. На этот раз меня одели безумно красиво, я в короне. Китайцы настоящие, рикши, несут меня по улицам на носилках. Я была в полном удовольствии. Муж у меня в «Шарманке» – Табаков, но мы ни разу не встретились в кадре. Я волшебница, которая не успела спасти очередного беспризорника. Поднимаюсь в прозрачном лифте со своей волшебной палочкой, смотрю на город и говорю: «Боже, мир так огромен и так много несчастных детей, всех не спасешь». Прелесть! – Сиротки, волшебницы – это святочная история? – Вообще нет. Реальная история, и Кира опять всех удивит. Главные роли играют дети. Сначала она хотела настоящих беспризорников снимать, но это очень горестно. Настоящие бездомные дети плохо пахнут, у них много заболеваний, это разрушенные маленькие люди. – Будете еще сниматься? – Вообще-то я стараюсь уклониться от актерской работы. Но лишний раз поверишь в судьбу. Никогда не хотела быть актрисой, но именно как актриса и стала известной. Мне еще во ВГИКе очень часто предлагали сниматься, не пойму, почему. Я же была такой страшной, мордатой! Потом уже стала над собой работать. – Актрисой вас сделала Кира Муратова. Можно ведь так сказать? – Конечно, так оно и было. Правда, сомневалась долго, были пробы бесконечные, а потом как что-то щелкнуло. И она стала такая веселая. Она меня никогда не притесняет, никакое зерно мы с ней не ищем. Только иногда заставляет делать над собой усилие и утрировать что-то. Потому что я обычно произнесу текст – и все, только бы меня не трогали. С Кирой все по-другому. Если она будет звать сниматься, ей я никогда не откажу. Но главное для меня сейчас – снимать самой, на этом буду концентрироваться.