Сто двадцать лет на проводе

[b]Каждый москвич бывал на улице Кузнецкий Мост. Хотя бы потому, что на ней находится ЦУМ. Но речь сейчас не о нем, а о здании, которое располагается неподалеку, в доме под номером 14 (раньше № 6), некогда принадлежащем чайному «олигарху» купцу Попову.[/b]Сейчас его занимает один из многочисленных столичных домов моды, а ровно 120 лет назад в нем начала работать первая в Москве телефонная станция. Это сейчас телефон для нас такая же обыденная вещь, как авторучка. Тогда телефонная связь была чудом технической мысли, граничащим с фантастикой. Первых обладателей телефонных аппаратов в Москве были единицы, сейчас их число превысило четыре миллиона, и это далеко не предел.[b]Скромное начало большого пути[/b]Споры о том, кто первым изобрел устройство, позволяющее передавать звуки на расстояние, не утихают до сих пор. Но, как бы то ни было, первый телефонный разговор состоялся в США в марте 1876 года. Там же было положено начало всеобщей телефонизации населения. Контракт на строительство телефонных станций сразу в нескольких городах российской империи — Одессе, Риге, Варшаве, Санкт-Петербурге и Москве – был заключен с американской компанией «Белла» пять лет спустя. Московские телефонисты опередили своих питерских коллег, и первый телефонный звонок раздался в Первопрестольной уже 13 (1 по ст. ст.) июля 1882 после того, как на Кузнецком была открыта ручная телефонная станция. Эта дата и считается днем рождения нынешнего АО «Московская городская телефонная сеть».Поначалу новое средство связи не пользовалось большой популярностью. Станция была рассчитана на 800 номеров, а первых клиентов было и того меньше — всего 26. Дворянство вообще проигнорировало это новшество — телефон был им, по большому счету, ни к чему. По достоинству его преимущества оценили разве что промышленники и предприниматели, поскольку увидели в нем практический смысл. Телефон помогал им вести дела, и за это они готовы были платить бешеные, по тем временам, деньги. Аппарат, установленный в особняке, обходился в 250 целковых в год, а в заводских и фабричных конторах — в 125 рублей. Для сравнения: в конце XIX столетия в Московской губернии за 1,5 рубля можно было купить корову.При этом промышленные магнаты и купцы закрывали глаза на явные неудобства. Представьте себе первый телефон, весивший, к слову сказать, полпуда. На большой панели, крепившейся к стене, располагались автономная батарея питания, телефонная трубка, микрофон (отдельно) и магнитное устройство вызова станции, с которой проводом был соединен сам аппарат. Микрофон находился на высоте не более полутора метров над уровнем пола, поэтому говорящему приходилось сгибаться в три погибели. Чтобы вызвать телефонистку, нужно было долго крутить зигзагообразную ручку. Барышня таким же способом дозванивалась до второго абонента и только потом соединяла собеседников.Но мало-помалу телефон завоевывал Москву. Сами аппараты довольно быстро совершенствовались. В течение 10–15 лет на смену громоздким агрегатам пришли знакомые нам по кадрам из хроники телефоны (трубка совмещена с микрофоном и лежит на рычаге, похожем на оленьи рога). Спрос на услуги телефонной связи увеличивался, и на рубеже веков число абонентов превысило возможности первой станции. Несмотря на то, что телефонный бизнес был сверхрентабельным, в казну компания «Белла» перечисляла всего 5–10% налогов, американцы по каким-то причинам не приняли участие в конкурсе на реконструкцию московской сети. Их место заняло акционерное общество, которое создали компании из России, Дании и Швеции. Шведов представлял широко известный сегодня Ericson. Главным условием победы совместного предприятия в тендере стало кардинальное снижение тарифов на переговоры — до 79 рублей в год.[b]Комсомолки, спортсменки, красавицы, наконец[/b]Компания, получившая название «Шведско-датско-русское телефонное АО», быстро взялась за дело. В 1904 году в Милютинском переулке был открыт первый зал Центральной телефонной станции (ЦТС), рассчитанный на обслуживание уже 12 тысяч номеров. Его строительство считается новым этапом в истории городской телефонной сети, хотя телефон по-прежнему оставался привилегией состоятельных людей.ЦТС, естественно, с современной начинкой, работает и по сей день. Старые же коммутаторы представляли собой довольно любопытное зрелище. Их обычно сравнивают с большими пианино, только вместо клавиатуры у них — соединительные шнуры, а на главной панели, как в решете, — огромное число отверстий диаметром чуть больше, чем у спички. Каждое отверстие, а их было 60 тысяч, соответствовало определенному телефонному номеру. Чтобы быстро попасть в ячейку и соединить абонентов, телефонистка должна была обладать меткостью снайпера.Но не только это качество ценила в своих сотрудницах администрация телефонной компании. Отбор был очень жестким. На работу принимали барышень «с московской пропиской», грамотных и уравновешенных. В Милютинском главенствовало правило «клиент всегда прав». Барышням запрещалось без разрешения покидать рабочее место, пререкаться с клиентами, болтать друг с другом и, не дай бог, заигрывать с монтерами. Замужние не могли претендовать на место за коммутатором, поскольку телефонисткам зачастую приходилось выходить в ночную смену. Захотела создать семью — будь добра уволиться. Как на конкурсе красоты, во внимание принимались даже внешние данные: на станцию брали телефонисток не ниже 155 см, чтобы они, не вставая, могли без труда дотянуться до самого отдаленного отверстия. В общем, работа была не из легких. Но и платили за нее прилично — меньше 26 рублей в месяц телефонистки не получали плюс бесплатный чай. Кроме того, ежегодно на счет телефонисткам перечисляли 2 рубля серебром. К примеру, жалование брандмейстера составляло около 20 рублей ежемесячно, и никаких премиальных. По всей видимости, относительно высокие зарплаты послужили причиной того, что восстание 1905 года у московских связистов не получило активной поддержки.А за два года до первой русской революции произошло еще одно знаменательное событие — заработала связь в Кремле. Ее организовали к приезду Николая II. Во время торжественной церемонии государю преподнесли аппарат с позолотой и фрагментами, выполненными из слоновой кости. Насколько часто последний российский император пользовался кремлевским телефоном, история умалчивает. Зато большевики хорошо понимали стратегическое значение телефонной связи. Как известно, Владимир Ульянов распорядился первым делом захватить телефонные станции. Юнкера, державшие оборону в течение пяти дней, сдали МГТС в холодном ноябре 17-го. Пока «красные» с «белыми» бились за Центральную станцию, она получила серьезные повреждения: из 60 тыс. номеров осталась шестая часть. Восстанавливать сеть было не на что, поэтому оставшиеся телефонные номера попросту экспроприировали. Вскоре вышел ленинский декрет, по которому телефоны изымали у «паразитирующих слоев общества», кроме врачей (телефонный аппарат в квартире профессора Преображенского — не выдумка), и передавали прежде всего учреждениям и совслужащим. Население телефонизировали по остаточному принципу: одна точка на дом, а то и на целый квартал. Хозяин квартиры с телефоном должен был беспрепятственно пускать к себе желающих позвонить по специальным пропускам. Тем, кто отказывал, грозило суровое наказание вплоть до тюрьмы. Единственное преимущество, которое получили простые москвичи на заре советской власти, — телефонные переговоры сделали бесплатными.[b]Отсель грозить мы будем шведу[/b]Эпоха автоматических телефонных станций началась за кремлевскими стенами. Советская верхушка не хотела посвящать в свои разговоры телефонисток, и в 1922 году в Кремле в спешном порядке построили первую АТС, правда, пока только для внутреннего пользования. Аппараты с кривыми ручками сбоку стали не нужны, в кремлевских кабинетах появились телефоны с дисками — «вертушками», и это слово на долгие годы прочно закрепилось в лексиконе номенклатуры. К примеру, в конце рабочего дня встречает Сталин Троцкого в коридоре и говорит: «Таварищ Троцкий, спакойной ночи, завтра я вам пазваню па «вэртушке», — и Троцкий до рассвета мучается бессонницей. Так и повелось.Пролетариат и прочие не причастные к власти москвичи стали обзаводиться телефонами только после 30-го года, когда с помощью все тех же скандинавов, стремившихся возместить убытки, понесенные в ходе национализации, в Замоскворечье открыли первую городскую АТС. Эту уникальную станцию вписали в Книгу рекордов Гиннесса за то, что она проработала 68 лет. Кстати сказать, фрагмент станции долгожительницы после небольшого ремонта функционирует и сегодня в Музее МГТС на улице Зорге. Там же хранятся пожелтевшие брошюры, содержащие правила пользования телефонами с цифрами на диске. Тогда москвичи не знали, с какой стороны к ним подойти.В годы войны о расширении сети пришлось забыть. Шесть московских станций демонтировали и отправили в города, где располагались резервные ставки Верховного главнокомандующего на случай отступления. В столицу оборудование вернулось, только когда наши войска вышли к границам СССР.Второе рождение МГТС пережила в конце 60-х — начале 80-х годов. Этот отрезок времени называют этапом «большого скачка», поскольку строительство новых станции поставили на поток. В 68-м году все номера в Москве стали семизначными, а в 85-м в одной из столичных квартир установили трехмиллионный телефонный аппарат.Затем МГТС, находившуюся в руках государства более 70 лет, преобразовали в акционерное общество. Шведов на сей раз среди совладельцев не оказалось. Но это не помешало компании опутать весь город своими сетями, а в конце 90-х вырваться за пределы Московской кольцевой автодороги — в Бутово, Новокосино и другие районы новостроек. Одновременно проходило обновление станций. Старое, отслужившие несколько десятков лет оборудование начали отправлять в утиль, меняя его на новое, цифровое, на которое давно перешли все развитые страны. В последнее время МГТС вводит ежегодно в 100 раз больше номеров, чем было на первой ручной телефонной станции. В результате в Москве в среднем один номер приходится на двух человек.В МГТС полагают, что, несмотря на грянувший юбилей, компания находится в нежном возрасте, и строят амбициозные планы. О современных услугах, которые намерена предложить городская телефонная сеть, многие имеют такое же смутное представление, как москвичи конца XIX века об обычном телефоне. К следующей круглой дате, может, и разберутся.[b]Наша справка[/b]: [i]ОАО «Московская городская телефонная сеть» — одна из крупнейших в Европе телекоммуникационных компаний. Предприятие сегодня обслуживает более 4 миллионов абонентов. На 100 жителей города приходится 50 телефонов МГТС. В столице работает свыше 25 тысяч таксофонов. Более двух тысяч оказывают услуги международной и междугородной связи. Компания предоставляет частным пользователям, коммерческим клиентам и государственным учреждениям разнообразные виды услуг: установку телефонных номеров и радиотелефонов, персональный радиопоиск, монтаж и эксплуатацию телекоммуникационных сетей. С 1995 года бессменным генеральным директором АО МГТС является Владимир Лагутин, избранный на первом собрании акционеров компании. Один из наиболее перспективных проектов — создание широкополосных сетей доступа, которые позволят предоставлять современные телекоммуникационные услуги — широкополосный доступ в Интернет, IP-телефония, видеоконференцсвязь, видео по запросу и другие.[/i]