Как считать: по рогам или по головам?

[b]Попытки сосчитать, сколько и чего в России есть в наличии, предпринимались издревле. Но не всегда они кончались добром.[/b]В далеком 1804 году в знаменитом московском Английском клубе вдруг ни с того ни с сего перестали подавать к столу лосятину. Да и в лавках Охотного ряда ее не стало. С чего бы это? – гадали гурманы. А между тем корень этого дефицита крылся сравнительно недалеко – на Лосином острове.Дело в том, что незадолго до этого в заповедный Лосиный остров был назначен обер-форшмейстером (что-то вроде главного лесничего) господин Эгерт, прибывший в Россию из Шварцвальда, где он родился, вырос и получил образование в школе лесничества.Лосиный остров, на котором новый хозяин должен был навести порядок, поразил немецкое воображение. При этом окрестные крестьяне без устали рассказывали ему, что раньше тут всего было го-о-раздо больше!Эгерт засел в архивах, и из старых бумаг узнал, что нынешний Лосиный остров – только малая часть старинного заповедного леса, где велась царская охота еще допетровского времени. Он докопался и до челобитной, поданной царю Алексею Михайловичу на холопов, застигнутых на месте преступления – за отловом водившихся тут соболей… Было от чего потерять голову!Между тем заповедный остров встретил Эгерта веселым перестуком топоров: тут вовсю рубили корабельный лес на нужды Черноморского флота. На естественный для любого немца вопрос: сколько деревьев срублено и сколько осталось? – местные дровосеки с недоумением пожимали плечами, что-то невнятно бормотали под нос и опасливо косились на управляющего… Когда наконец Эгерт понял, что в этой дикой стране деревьев никто не считает, он решил отложить вопрос с флорой на потом и заняться местной фауной. Сколько в заповеднике лосей и оленей? Они встречались на пути лесничего так часто, что смутили его европейское воображение. Вот тут-то он и совершил ошибку: стал спрашивать местных крестьян, сколько-де в округе дичи, а лосями и оленями интересовался особо… Мужички встревожились не на шутку: дотошный немец, похоже, покушался на извечную русскую вседозволенность и привычную вольницу. «Он и звезды в небе сосчитает, не то што лося або птицу», – шептались мужики. Теперь само появление нового лесничего в окрестных селах приравнивали к эпидемии оспы, которая не так давно посетила Москву. И на общей сходке было решено: не выдадим зверя Эгерту! А спустя несколько дней оберфоршмейстер с удивлением обнаружил, что лоси, олени и другая дичь куда-то пропали! Даже птиц стало меньше. Попрятались по избам и мужики. Впрочем, не стоило особого труда выяснить, что окрестные крестьяне просто-напросто выгнали большую часть зверья из леса, рассудив, что когда все образуется – они назад вернутся! А часть лесной живности окрестные умельцы умудрились загнать на свои дворы, заперев их вместе с домашними животными.Эгерт приказал немедля вернуть зверье в лес, что – хоть и с сожалением – было исполнено.Особо предприимчивые мужики, как свидетельствуют современники, пострадали вдвойне: не понявшие прелестей «одомашнивания» лоси забили насмерть многих крестьянских коров и овец…