В апреле 1908-го Москва обогатилась двумя памятниками. В Кремле, на месте убийства в 1905 году великого князя Сергея Александровича, был водружен восьмиконечный бронзовый с эмалью крест, установленный на пьедестале из черного гранита. Крест был «сработан» известным художником Виктором Васнецовым, но судьба отвела памятнику короткий век. Большевики, уничтожившие его в 1918 году, по-видимому, руководствовались надписью на кресте: «Отче, отпусти им – не ведают бо, что творят». Более скромным событием стало «прибитие мраморной доски» на доме, где родился драматург Островский. Инициатива принадлежала гласному Московской думы Н. А. Шамину, которого в столице прозвали «юбилейной нянькой городского управления». Благодаря этому человеку оказались увековечены на мраморных досках, в названиях улиц и других атрибутах имена многих выдающихся москвичей и память о городских событиях. На мемориальную доску с надписью «Здесь родился Александр Николаевич Островский, 31 марта 1823 года» 85 рублей выделило Общество драматических писателей и оперных композиторов. Лишь в 1982-м ее заменили на новую. В апреле 1908 года в истории с частной оперой С. И. Мамонтова наконец была поставлена точка. Состоялся аукцион театрального имущества, принадлежавшего миллионеру. За бесценок ушли декорации, костюмы и бутафория почти к 90 операм. А в Художественном театре 100 лет назад рухнул железный занавес – лопнула цепь, на которой его поднимали. Тогда этот элемент противопожарной защиты еще не символизировал, как спустя десятилетия, водораздел двух культур. Все произошло за 40 минут до начала спектакля, поэтому никто не пострадал… Между тем новый градоначальник продолжил борьбу с «порнографией» на московских экранах. В апреле он не только закрыл кинотеатр «Мефистофель» на Петровке за демонстрацию «сцен из парижской жизни», но и посадил на гауптвахту участкового пристава, который допустил показ «соблазнительных изображений, несовместимых с требованиями об учреждении общественной нравственности». В отличие от владельцев кинотеатров, которых Париж интересовал больше, чем Москва, хроникеры, не жалея сил и времени, снимали городскую жизнь. Еще и Москва-река, бурно откликнувшаяся на весну, не успела войти в свои берега (материал к 100-летию знаменитого наводнения мы планируем в следующем номере), а на экраны Москвы уже вышло два фильма: «Наводнение в Москве в 1908 году», фирмы «Бр. Пате'BB и отснятая командой А. В. Ханжонкова лента «Наводнение в Москве». Не отставали от операторов и газетные виршеплеты: Картина мощного разлива Была страшна, была красива, Стихия мчалась, все губя, А человек средь волн прилива Вновь мошкой чувствовал себя!.. К сожалению, хроника не запечатлела первого случая угона автомобиля в Москве, хотя и произошло это среди бела дня в центре города на глазах у сотен людей. Во время ежегодного технического осмотра, проходившего весьма торжественно на Театральной площади, один из автовладельцев, Нирнзее, пошел в контору за получением удостоверения. В этот момент к его автомобилю подошли три человека, похожие на членов комиссии. Они спокойно сели в машину и, сделав по площади пару кругов, скрылись из глаз изумленного хозяина. Впрочем, сто лет назад Москва понесла большие убытки не только от наводнения. Ее «почистили» крупные игроки из «лиц кавказской национальности». Трое армян, игравших по-крупному в Купеческом клубе, увезли из Москвы около полумиллиона рублей. В итоге игра в клубе почти остановилась. Бедное купечество!