Я надеюсь на здравый смысл.Все мерзости нашего времени и нашей родной любимой страны я вижу — но что делать? Другого времени нет, и другой страны нет. Посыпать себе голову пеплом? Увольте.Я не оптимист. Я пессимистический оптимист. И вижу вот какой парадокс. Говорят: рынок, бездуховность, паралитература — ужас, словом! Однако «элитарные» книжные издательства процветают! Обстановка с так называемой серьезной литературой стабилизировалась. Ни один серьезный толстый журнал не погиб. Издаются и покупаются книги. Я бы очень хотел оказаться хорошим пророком, ведь мне кажется, что через какое-то время начнется мода на чтение. В какойто момент в начале 90-х модным стало не-чтение, потому что открылась масса нового, небывалого, неожиданного: книгу отложили в сторону, чтобы посмотреть стриптиз. Или чтобы в поте лица заработать деньги и поехать во Францию — посмотреть Лувр. Или просто заработать, чтобы выжить. Мне кажется, что борьба за существование потихоньку перестанет быть такой невыносимой. И читать будут.Я дважды был в этом году руководителем семинаров молодых писателей — российского и московского. И там, и там встречались интересные, перспективные имена. Нельзя сказать, что новые ребята состоялись. Может быть, это уже старческое брюзжание, но пока мне не встретилась такая рукопись, чтобы я завыл от восторга и бросился звонить приятелю.Однако когда после семинара я спросил писателя Александра Кабакова, который настроен гораздо пессимистичнее, чем я: «Было интересно?» — «Было».И знаете, почему? Потому что молодые считают: писательство — органическая и важная часть их жизни. И не ждут, что за это на них немедленно прольется золотой дождь.Понятно, зачем в советские времена бездарный человек мечтал стать писателем: чтобы получить членский билет, чтобы его пускали в Дом литераторов, чтобы иметь заработок (заработок плохого писателя тогда превышал заработок хорошего инженера), чтобы стать частью партэлиты. Но сейчас — никаких льгот! Гонорары мизерные — если ты не строгаешь раз в месяц по боевику, на «авторские» деньги прожить невозможно.Однако люди работают. Не только в Москве. Больше того — литературная жизнь в провинции гораздо острее, чем в столице. Вот хотя бы в Красноярске, у меня на родине, десять лет издается толстенный журнал, который распространяется по всей стране. Там же работает литературный лицей (единственный в стране!), который окончили уже два или три выпуска. И с ними можно говорить на равных — они все знают!