Сила народная в двух километрах от Москвы

[b]Толпа на втором от МКАД километре Ярославки издали похожа на толкучий рынок. Эти люди действительно торгуют вразнос. Кроме своих рабочих рук, продавать им нечего. Живой товар в количестве двухсот человек – плиточников, каменщиков, штукатуров, отделочников, плотников, столяров, заборостроителей, канавокопателей и представителей прочих строительных специальностей – всегда в продаже. С раннего утра до позднего вечера. Летом некоторые бригады дежурят и по ночам.[/b]Апрельское утро, 8 часов. Трудящиеся, пожалуй, из всех республик бывшего СССР толпятся у винно-водочно-коньячных палаток. Нет, не в расчете на выпивку, в расчете получить работу. Вокруг редких еще заказчиков роятся крикливые «талибы» (так на местном сленге называют приезжих из Средней Азии). Мало-, бело- и великороссы стоят в сторонке. Краснолицый работодатель охрипшим прорабским голосом извещает собравшихся, что на большую стройку нужны пять плиточников, три маляра, четыре человека, «что-то понимающих по-столярному, со своим инструментом», и восемь землекопов.– Оплата – по выполнении. Работы дня на два. Сделаете быстрей – премия. Халтуру не оплачиваем (обращается специально к «талибам»).Толпа работяг, посовещавшись, выделяет из своей среды пятерых плиточников, четверых «что-то понимающих по-столярному», но очень плохо – по-русски, и необходимое количество землекопов. Все садятся в пригнанную нанимателем «Газель».Солнце поднимается все выше, и заказчики подъезжают все чаще. Пассажиры раздолбанных «Жигулей» ищут рабочих для починки дачных заборов. Машины попрезентабельней забирают рабочих на ремонт квартир. Целый караван автозаков с надписью «Люди» повез «бригаду» на строительство очередной высотки. Однако жаждущих получить работу на площадке не убывает. Подтягиваются все новые и новые. Кто они? Почему оказались здесь?– Ну, бесплатно тут тебе никто ничего не скажет, – говорит мне сорокалетний, в меру непьющий мужик славянской внешности.У него я начал выпытывать обычное «че да как, да как дошли до жизни такой». «Пытуемый» тут же представился: «Юра. С Кинешмы».– Бесплатно только кошки отдаются», – подхватывает Юрин кореш – тридцатилетний, в меру непьющий мужик молдавской внешности. И тоже представляется: «Рома. С Бендер».Засвидетельствовав таким образом, что они крутые парни и им «палец в рот не клади», мужики заговорили наперебой.На труд и на подвиги нас вдохновил...Жизнь «у Лукоморья» (здесь рядом распивочная «Лукоморье») скучна и размеренна. Не то что на Трех вокзалах. Напротив выхода со станции «Комсомольская-кольцевая», рассказывают мне, тоже своеобразная биржа труда. Там – «веселуха». Работу получишь вряд ли, а вот бутылкой по башке – весьма вероятно. Здесь такого нет, здесь – люди серьезные. Заработки – 300–800 рублей в день. В среднем – пятихатка. У славян. У «талибов» – поменьше. Но это если не кинут.– Что, бывает?– А то! На больших стройках – только так…Тут в разговор вмешивается Рома, рассказывает, что не далее как позавчера они с корешами завершили работу на постройке дома в Жулебине. А менеджер, причем тот же, что нанимал, «зенки, падла, вылупил» и заявил, что всех их видит впервые в жизни и никаких «башлей» за неделю самоотверженного труда им не заплатит. И ничего ни Юра, ни Рома, ни их кореша поделать не смогли, так как бумаг никаких не подписывали и даже не знали, как данная стройка официально называется. С экономными частниками – полегче. Их можно наказать.– И как же вы их наказываете?– Полно строительных приколов разных, – авторитетно заявляет Рома.Строительные «приколы» – это замуровать, например, в стену скупому дачнику обычное куриное яйцо. При скудном доступе кислорода разлагаться и вонять оно будет года три. Можно пустую бутылку. Под порывами шквального ветра стеклотара издаст звуки столь жуткие и загробные, что и упертый атеист решит: «Нечистая!» Друг с другом работяги ладят.Никакой межнациональной розни. Хотя славяне иногда обижаются на азиатов. «Талибы», по их словам, «дешевят» и, бывает, халтурят.– Смотри, смотри, – перебивает Рома, указывая на притормозившую «девятку».Две забальзаковского возраста дамы с переднего сиденья заводят разговор с группой белорусских рабочих. Беседа длится недолго. Густо наштукатуренные лица дам меняют томное выражение на оскорбленно-возмущенное. И «девятка», взвизгнув колесами, улетает на Ярославку.– Видел?– Ну да.– Пацаны помоложе даже таблички вешают: «Бригада каменщиков. Интим не предлагать».– А чего так строго-то?– Так ведь тут не топ-модели хахалей цепляют. Тетьки жирные, лет за шестьдесят, – возмущается Юра.– И дядьки, – спокойно добавляет Роман.Предлагаю Роме с Юрой взять меня с ними на работу, с ними съездить. Но мой ответ на вопрос «че делать-то умеешь?» их разочаровал.– Только копать? Ну это к «талибам»…После того как я пообещал трем молодым,весьма басмаческой внешности людям из славного города Ташкента пробухать с ними свой дневной заработок, в дело меня взяли без вопросов. А делом нашим было – «рыт траншэй». Ребята еще вчера договорились и теперь ждали заказчика.Поинтересовался, почему это они (все трое, как выяснилось, монтажники-высотники) берутся за такую неквалифицированную работу.Мне напомнили, что случилось на базаре с любопытной Варварой. Но потом все-таки растолковали. Потому что в их родном Узбекистане, зарабатывая десять долларов в месяц, ты уже достаточно зажиточный человек, имея двадцать – почти бай. А зарабатывая «пятьдесат зеленых амэриканских рублэй» – нанимаешь оркестр, который круглосуточно мотается за тобой по улицам и наяривает, скажем, «Прощание славянки».– А оркестр-то зачем?– Чтобы соседи уважали.Сквозь грозы сияло нам солнце свободы...А мораль из всего этого такая: сшибить поскорее долларов четыреста чистой прибыли и слинять из этой холодной Москвы, от этих ментов, скинов и квартирных хозяек. Живут коллеги неподалеку, снимают дом рядом с железнодорожной станцией Тайнинская – пятнадцать человек в комнате.– А что же милиция?– А как ты думаешь?Собственно, милиция здесь не так уж часто промышляет. Это заповедные угодья мытищинского ОМОНа. Прибыв, «космонавты» метут, не разбирая, всех, кто посмуглей. Сидеть им в отделе часов шесть. Впрочем, бить омоновцы – не бьют. «Если трезвые, конечно».Гораздо хуже попасться именно ментам. Ибо ездят они сюда не просто так, а по делу. И после проверки, показавшей, что задержанный не вор, не шпион и не Шамиль Басаев, «товарищу» определят фронт работ по ремонту помещений отдела. Бесплатно, разумеется. Покушать, может, дадут и курева, если добрые. Могут и не дать…Разговор обрывается. Сметая все (в том числе и автора этих заметок) на своем пути, сотня серьезных восточных мужчин бросаются врассыпную. Легок на помине, подъехал милицейский «козел». Из его недр выпрыгнули два молоденьких сержантика. Походили-походили, помахали дубинками, посмотрели пристально и повязали двух подвернувшихся под руку «талибов».Когда стражи порядка уехали, серьезные восточные мужчины вернулись на свои места. Но своих знакомых я среди них уже не нашел. Как сквозь землю…Да, чуть не забыл. О том, что у них есть какие-то там права (ну по крайней мере где-то записанные), придорожные пролетарии даже не подозревают. О существовании такого официального документа, как КЗоТ, если и слышали, то давно забыли.Путают с дзотом.