[b]Человек-стиль, как ее называют, Рената Литвинова действительно была самой стильной и элегантной на церемонии «Золотого орла», где... не получила заветную статуэтку за лучшую женскую роль («Мне не больно»). Но расстроенной совсем не выглядела. Актерство ведь только часть ее дарований. Она кинодраматург и режиссер. И вообще она просто Рената – этим и интересна.– Рената, вы недавно закончили сниматься у дебютантки Марины Любаковой. Что это за фильм?[/b]– «Жестокость». Собственно говоря, делается все под курированием Паши Лунгина. Этим я как-то и приманилась. Сценарий хороший. Денис Родимин написал, тот, что «Бумер» сочинил. Радикальный такой сценарий, похож немного на американскую картину «Тельма и Луиза». Две женщины объединились и мстят мужчине. Я там дачу его подожгла, спалила совсем.[b]– За что?[/b]– За то, что неблагородный, поступил плохо. В общем, одна тронула другую, и та, другая, увлеклась, выплеск такой у нее был.[b]– Вы видели уже, что получилось?[/b]– Нет, я иногда боюсь смотреть неготовую работу. Я даже перестала к мониторам подходить, меня это ранит страшно. Я видела себя в картине «Мне не больно» и прямо страдала.[b]– Почему? Вы там красивая, с длинными волосами, и история мягкая, лиричная – необычная для Балабанова.[/b]– Да, что-то покорежило его в этом смысле. В новом его фильме «Груз 200» все по-другому. Я не смогла бы там сниматься – прикованная к батарее, раздетая. Это не мое. Хотя люблю очень Лешу Балабанова.[b]– Вы когда-то говорили, что с ним всегда готовы работать, только бы позвал. А зовет, я думаю, тоже всегда?[/b]– Если бы я была актриса, то, конечно, не вправе была бы отказаться, потому что это интересный очень режиссер и вообще он личность, необыкновенный такой персонаж. У меня нет профессиональных обязательств и целей актерских, я могу взять и... схлынуть как вода. Настоящие актеры другие. Вот Ступка, скажем, снимался у Муратовой, потом ему надо обязательно вдруг куда-то ехать, вручать какую-то премию, потом еще где-то успеть сняться. Гонка такая бесконечная, они этим живут, хотят успеть сразу все. Мне такое несвойственно.[b]– Про вас говорят, что вы тоже живете в загнанном ритме, буквально нет ни минуты для себя самой, звонки бесконечные.[/b]– На звонки я практически не отвечаю, меняю все время телефоны, общаюсь только с теми, с кем сама хочу. У меня нет агента, я не заинтересована в большом количестве работы актерской.[b]– По крайней мере с одним режиссером вы точно всегда согласны работать – это Кира Муратова. Расскажите о ее новом фильме «Две истории: одна короче, другая подлиннее» – так, кажется, он называется?[/b]– То, что я видела, когда мы озвучивали, мне очень нравится. Это совсем новая, другая Муратова. Нет такого, когда, знаете, смотришь авторское кино и с ума сходишь от тоски. Веселое, легкое кино, цветное, непохожее даже на «Настройщика». Наверное, она действительно начала делать зрительские картины.Не знаю, как фильм будет окончательно называться. У меня сценарий назывался «Женщина жизни». Он сидел и ждал ее на Новый год, просил дочь привести ему одну женщину, другую, выбирал. И в конце концов она приводит меня. А я как раз накануне руку сломала. По-настоящему. Приехала на съемки с загипсованной рукой. И это оказалось кстати. Придало роли что-то такое... Представляете, является женщина к мужчине, жаждущему любви, вся такая хрупкая, с поломанной рукой. Это только усиливает нежные чувства. Если кому-то хочется понравиться, хочу вам рассказать, – надо обязательно прихрамывать, подкашливать. Ампутантки большим успехом пользуются у мужчин.[b]– Это одна история из фильма, а есть ведь и другая.[/b]– Вторая – она на подступах к основной, о стареющем плейбое, которого как раз Ступка и играет. В моем сценарии все происходит в театре, артистки перед спектаклем обсуждают всякие театральные новости и сплетни. Потом открывается занавес, выходит рассказчик. Я хотела страстно рассказчика этого играть, но нет, Кира мне доверила женщину мечты со сломанной рукой. Богдан Сильвестрович на съемках тоже себе что-то поломал, вслед за мной ему наложили гипс чуть ли не по пояс. Так мы и работали. Но когда снимаются такие «кровавые» фильмы, как правило, всегда почему-то получается очень хорошо, весело.[b]– Кира Георгиевна обычно любит снимать непрофессионалов, своеобразных людей, необычных. А теперь начала приглашать статусных, известных артистов. Алла Демидова в «Настройщике», теперь вот Богдан Ступка.[/b]– Да, она иногда бывает как-то зачарована ими, ей интересно, наверное, показать таких матерых и знаменитых актеров с какой-то неожиданной стороны. Ступка, конечно, радикально тут снялся, в одной сцене даже встал голый. Но не передом, нет! ([i]Смеется[/i].)[b]– В фильме «Жестокость» какая самая жестокая сцена?[/b]– Там я на зону попадаю несправедливо, а может, я погибну. Не знаю, что режиссер намонтирует. Только бы не было хеппи-энда.[b]– Отчего так? Хочется ведь иногда именно счастливого окончания.[/b]– Я думаю, пусть они там, на экране, умирают. А мы поживем как-нибудь понаваристей. Я согласна умереть на пленке, а в жизни – чтобы все были живы-здоровы.[b]– Рената, вы недавно отметили круглую дату. С каким настроением встретили 40-летие?[/b]– Я куда-то вырулила наконец, в какой-то позитив. У меня все наконец хорошо. Вот кинокамеру купила.[b]– Чтобы снимать кино?[/b]– Да, на нее можно снимать свободно, стихийно, экспериментировать. Можно потом переводить на пленку. Меня это сейчас занимает.[b]– После «Богини» мне казалось, что вы будете сразу делать что-то свое, режиссерское.[/b]– Обстоятельства меня как-то приостановили. Но не остановили. И потом, честно говоря, что-то не хочется бросаться в этот мейнстрим наш, так называемый. В эту профессию никогда ведь не поздно войти. Штамповки делать якобы для зрителей, а на самом деле для денег. Меня в режиссуре привлекает поиск, возможность высказаться.[b]– Но высказаться можно и в качестве актрисы?[/b]– Нет. Все равно артист просто дарит себя фильму для того, чтобы его внешность, голос были лишь краской на чьем-то полотне. И я никогда не могу понять актерских амбиций, жалоб, что их где-то вырезали, переозвучили – значит, так надо было.[b]– А что если Марина Любакова, монтируя «Жестокость», вас очень сильно подрежет?[/b]– Ну и что? Значит, таково ее видение. Это часть профессии актера – быть использованным так, как хочет режиссер.[b]– Вы снимали клипы для Земфиры. Будете продолжать?[/b]– Да. Мне очень нравятся ее песни, я считаю ее выдающейся исполнительницей. Так же сильно мне нравился Виктор Цой, я была фанатом группы «Кино». И вот Земфира. Эти два имени для меня важны, они воздействуют на меня, я влюблена в их творчество. Если иногда я работаю как клипмейкер, то только с ней. У меня были и другие предложения, но они мне неинтересны.[b]– Рената, у вас есть какие-то определенные планы на этот год? На что вы уже точно подписались и наверняка знаете, что будете сниматься или писать?[/b]– Нет, я буду только для себя писать. А снимаюсь сейчас в фильме по роману Пелевина. Режиссер – русский парень из Америки, по фамилии Гинзбург. Он давно носился с этой идеей – экранизировать Пелевина. У меня небольшая роль, там женщин в фильме нет почти, мужское такое кино. Мои партнеры – Миша Ефремов и Александр Васильев. В остальном мои планы очень личного характера.