Принцесса «Цирка»

[b]«Мне никогда не будет больше З9-ти лет, ни на один день!» – с вызовом бросала она со сцены слова Патрик Кэмпбелл из «Милого лжеца». И зал всегда взрывался овациями. Потому что кинобогине всегда 39. Даже если 11 февраля ей исполнилось бы 105 лет.[i] Любовь ОРЛОВА [/i]– символ эпохи. А между тем Любовь Петровна снялась всего в 17 картинах. Это – при муже-режиссере! Тем не менее Александров подарил ей сказочную жизнь, превратив в настоящую кинопринцессу.Голубая кровь[/b]Люба Орлова появилась на свет 11 февраля 1902 года под Звенигородом, в небольшой усадьбе матери – Евгении Николаевны Сухотиной из древнего дворянского рода. В дальнем родстве с Сухотиными был Лев Толстой. Евгения Николаевна вышла замуж за Петра Федоровича Орлова, военного чиновника, потомка тверской ветви Рюриковичей.В революцию они спаслись по смешной причине: отец еще раньше проиграл все три имения в карты. Люба стала вторым ребенком в семье – сестра Нонна была старше ее на шесть лет.У Орловых всегда в доме царил культ музыки. Родители часто играли в четыре руки, пели и соло, и дуэтом. В семь лет Любу отдали в музыкальную школу учиться на пианистку. А еще она посещала хореографическую студию знаменитой Франчески Беаты, о чем никогда не рассказывала. Как и о своем дворянском происхождении.[b]Кому молоко?[/b]Счастливое детство с елками, подарками и домашними спектаклями закончилось в 17-м году. Семья перебралась из столицы в подмосковный Воскресенск, поближе к родственникам – сестре матери, в дом с садом и огородом. Последний выручал обе семьи в трудные времена.Детей спасала и корова, которая давала молоко. 15-летняя Люба возила его в Москву на продажу. Летом на тележке, зимой на санках тащила тяжелые бидоны на станцию. И все – голыми руками. Их она будет прятать под красивыми перчатками всю жизнь.[b]Перикола Петровна[/b]Но в 19-м году Орлова все же поступает в консерваторию. Сестра Нонна к тому времени уже вышла замуж. Любе пришлось учиться за двоих. А еще – самой заботиться о куске хлеба. Она подрабатывает тапером в свободное от занятий время кинотеатре «Унион».Еще – танцует на эстраде. Заканчивает хореографическое отделение театрального техникума. И в 1926 году становится хористкой музыкальной студии при МХАТе, которую В. И. Немирович-Данченко создал специально для своей поздней любви опереточной дивы Ольги Баклановой.Орлова на нее была весьма похожа. Но Бакланова, певшая Периколу в опере-буфф Оффенбаха, решила продолжить свою карьеру в Голливуде. Чувствительный Немирович-Данченко переживал и публично рыдал у рояля. Хористка Орлова тем временем брала частные уроки актерской игры и втайне от всех репетировала Периколу. Успех Орловой в этой роли стал ошеломляющим. Потом были Серполетта в Корневильских колоколах», Жоржетта в Соломенной шляпке» и др.Но какой театр без интриг? Злые языки приписывали тогда актрисе параллельные романы одновременно со старым и с молодым Немировичами. Только близкие друзья знали: ей не до того – у Орловой в то время закрутился бурный роман с австрийским бизнесменом. Каждый вечер после спектакля он увозил ее на своем роскошном «мерседесе». К тому же она… уже была замужем – за партийным чиновником Андреем Берзиным (он вступит в оппозицию, в 30-м году его арестуют по знаменитому «делу Чаянова» и посадят).[b]Разрешите представиться[/b]На сегодняшний день существуют две версии знакомства Орловой и Александрова. Первая, официальная – Орлову как новую Мэри Пикфорд режиссеру рекомендовали... Кукрыниксы на отдыхе в Абрамцево. Александров, посмотрев спектакль, сразу понял, кто будет его Анютой в «Веселых ребятах». И затем пригласил ее в Большой театр на юбилей Собинова.– Кончился банкет, – вспоминал потом режиссер, – мы вышли на улицу и до рассвета бродили по Москве. В конце концов она согласилась сниматься в моем фильме, но прежде спросила: – Я чувствую, что мы часто будем спорить. Это не помешает работе? Я и сам это чувствовал, но что мне оставалось делать? Я, конечно же, произнес расхожую мудрость: – В спорах рождается истина.Версия неофициальная не столь красива, но более правдоподобна. По ней инициатором этого знакомства была сама актриса. Она пришла на киностудию и предложила себя на роль Анюты.Кинопробы режиссеру совсем не понравились. Но актриса не сдалась. Орлова начала военные действия. И привлекла к ним знакомую – режиссера Лидию Степанову, которая хорошо знала Александрова. Та как-то пригласила режиссера к себе на чашку чая. Как бы случайно в тот вечер зашла к ней и Орлова. Хозяйке «понадобилось» срочно уйти, и парочка осталась наедине. Через несколько дней после этой встречи роль Анюты принадлежала Орловой.[b]Десерт от вождя[/b]После премьеры фильма Орлова просыпается знаменитой. В 35-м году ей было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР – Сталин лично распорядился об этом. А на банкете вождь захотел с ней побеседовать. Спросил, нет ли у нее просьб. Орлова попросила ...узнать о судьбе арестованного мужа.Спустя некоторое время ее пригласили на Лубянку и сообщили, что муж жив и находится в одном из северных лагерей. Если она пожелает, то может с ним воссоединиться – в лагере. Актриса пожелала воссоединиться – но с Александровым. И не в лагере, а в московском загсе.В конце 40-х Берзина выпустили на свободу, но в Москву приехать не разрешили. Он уехал к матери в Литву, где прожил недолго – умер от рака.[b]Мэри, Мэри – красота![/b]В 36-м Орлова сыграла Марион Диксон в «Цирке». Съемки картины оказались достаточно сложными. Александров выверял каждый миллиметр ракурса. Актриса подчинялась беспрекословно.Когда, например, снимали знаменитую сцену танца на пушке (высота – 4 метра, диаметр площадки – 75 сантиметров), металл орудия и блестки на трико актрисы под светом мощных ламп раскалились почти докрасна. Но Орлова выдержала все три положенных дубля. Потом с нее снимали трико вместе с обожженной кожей...Кстати, из пушки «в небо» уходила дублерша Вера Буслаева, которая выступала с этим аттракционом по всей стране.[b]Моя вторая мама[/b]В «Цирке» чернокожего сына Марион Диксон сыграл Джеймс Паттерсон. Его отец, негр-москвич, выпускник театрального колледжа, Ллойд Паттерсон ставил Любови Петровне американский акцент. Она подолгу беседовала с ним, внимательно вслушиваясь в его речь, старательно напевая: «Щирака стърана мая ратнайа...» Спустя годы, закончив мореходку и Литинститут, Джеймс Паттерсон посвятит Орловой стихи, в которых назовет ее второй мамой…[b]Пить или не пить?[/b]Став звездой, Орлова повела светский образ жизни. Она была желанной гостьей на всех знатных застольях. В те годы пронесся слух – пьет. И не только в компании, но и в одиночку. Почему? Знал только муж. Он-то и помог ей выкарабкаться – тем, что пригрозил загубленной карьерой. Пить Орлова прекратила. Но вскоре разразился другой скандал.Летом 38-го года супруги решили построить себе дачу-виллу во Внукове. Орлова зачастила с «чесом» по стране. Ее концертная ставка была высокой – 750 рублей. Но для строительства дачи этого не хватало. Актриса требовала три тысячи. И зачастую их получала.Но не в филармонии. Там принципиально отказались. Она договорилась напрямую с председателем месткома. За восемь концертов ей должны были заплатить 24 тысячи рублей. История попала в печать. В газете «Советское искусство» вышла статья «Недостойное поведение».Напуганный Александров обил все высокие пороги, чтобы выгородить жену. Ему это удалось, и двухэтажная дача была достроена.[b]Свой уголок я уберу цветами[/b]Настоящая звездная вилла – с огромным участком, своим лесом, ручьем. Герб дома – сердце – в холле. Двойная дубовая дверь, маленькое окошко в форме сердца и ручка – тоже в форме сердца.Почти весь первый этаж – огромный зал с камином, роялем, дубовым обеденным столом, строгим буфетом. Массивная мебель была сделана на заказ в мастерских Мосфильма. Каменное панно в холле все принимали за киноэкран. Но это было «полотно» для картины по сюжету «Похищение Европы» – бык и на нем верхом Орлова.На втором этаже – две спальни. Стены покрашены белой краской. Занавески, покрывало, чехлы на мебель – все сшито руками хозяйки. Шелк белого цвета с зелеными листочками и розовыми цветочками.Кстати, умение шить и вязать пригодится Орловой на съемках «Светлого пути».Репетируя роль ткачихи, актриса без устали вязала ткацкие узелки каждую свободную минуту. В ее сумке всегда наготове был моток ниток.[b]Синдром Орловой[/b]После неудачи с фильмом «Одна семья», снятым в Баку в 46-м году, Александров делает на студии «Баррандов» комедию «Весна». Орлова сыграла там две роли – ученой Никитиной и актрисы Шатровой. За эту работу на фестивале в Венеции она получит специальный приз.Это было тем приятнее для актрисы, поскольку в родной стране зрители ценили в ней в первую очередь тело, а не талант. Звезде подражали во всем – вытравляли перекисью волосы, делали перманент, подшивали в блузки подплечики, натягивали тугие юбки и белые, в облипочку, свитера – как у Марион Диксон. У психиатров такое поведение получило название «синдром Орловой».[b]Сколько ей лет?[/b]Чтобы уберечься от поклонников, окна ее квартиры были всегда зашторены – к тому же актриса всю жизнь мучилась светобоязнью и бессонницей. Яркий свет вообще был ее личным врагом. Возраст предательски проступал в уголках губ, в морщинках на лбу…С возрастом – всегда героиня, всегда красотка – она неустанно сражалась. Изза границы привозила специальные маски и кремы для рук и лица. Одной из первых она стала делать пластику, всевозможные пилинги.На самом деле, Орлова вовсе не блистала нечеловеческой красотой – маленького роста, худощавая, даже невзрачная. Без грима выглядела неважно: лицо – землистого цвета.Красавицей ее сделал Александров – заставил вставить белоснежные зубы и осветлить волосы а-ля Марлен Дитрих. И – принести в наше кино голливудские стандарты: рост 1 метр 58 сантиметров, талия всегда (!) – 43 сантиметра.Когда выходила на сцену, в зале шептались: «Сколько ей лет?» Никто точно не знал. Раневская утверждала, что «Любочка скостила» себе целых десять лет по документам.Правда, в последние годы, бывая на людях, постоянно следила за временем. Быстро, как Золушка, убегала. Одному журналисту удалось увидеть ее в это «запрещенное» время. Он поразился проступившим беспощадным ликом старости. С лица как бы сползала маска. Волшебный крем молодости давал, увы, кратковременный эффект.[b]Гриша, вы жопа![/b]Особенности быта звездной пары удивляли многих.…Она никогда не носила дома халатов....Новый год всегда встречали только вдвоем – на даче, у огромной елки.…Спали в разных комнатах, обращались друг к другу всегда на «вы».Поэтому некоторым их семейная жизнь напоминала союз двух деловых партнеров. Даже подозревали Александрова в нетрадиционной ориентации. На людях они не ссорились. Только однажды она выразила вслух свое недовольство мужем. Собираясь на дачу, тот забыл взять ее сумочку. «Гриша, вы жопа», – кротко заметила Орлова.[b]Скворец и климакс[/b]Ее закат в кино начался после «Русского сувенира». Фильм осмеяли даже в «Крокодиле». Не принес славы звездной чете и следующий – «Скворец и Лира», история двух советских разведчиков. Орловой было уже 72 года.«Добрые» коллеги еще в процессе съемок обозвали этот проект «Склероз и климакс». Ведь по сценарию в одном из эпизодов пожилая звезда выходила… в подвенечном платье. Причем вместо ее рук в кадре появлялись пальчики двадцатилетней девушки. А фильм положили на полку.У Орловой остался только театр. Семь ролей было сыграно Орловой в «Моссовете» за двадцать лет. Немного. Но зрители ходили именно «на Орлову».[b]Посуду мыла сама[/b]Начало 70-х – трудное время для звездной четы. Приличной зарплаты в театре (350 рублей) на хозяйство не хватало. Александров к тому времени был уже не востребован в кино.Домработница Анастасия Ефименко вспоминала, что актриса многое по дому делала сама. Только паркетные полы не мыла: слишком большая площадь. Квартира – четырехкомнатная «распашонка». Кухня – 9 метров. Потолки – 2,8 метра.Готовить тоже любила. Мытье посуды никому не доверяла – как и уборку в своей комнате. А ели супруги всегда из французского столового сервиза. Орлова – очень мало. По магазинам не ходила – продукты привозил шофер по списку. А шила платья ей хорошая знакомая, с которой они вместе разрабатывали фасоны.Ходила Орлова только на каблуках. Кстати, когда ломался лифт, она спокойно поднималась пешком на шестой этаж.Ценила чужой труд – деньги тихо вкладывала в карман помощнице. И часто дарила подарки – вроде лаковых туфель из Франции.[b]Устала жить[/b]Когда у нее начались сильные боли в почках, она ушла из театра. В январе 75-го внезапно потеряла сознание. Отвезли в больницу. Выявили рак поджелудочной железы. Пошли метастазы, врачи рассказали об этом Александрову. Но он попросил ничего не говорить жене: «Пусть думает, что у нее камни в почках».Когда она почувствовала себя лучше, попросила привезти в палату балетный станок, у которого привыкла начинать каждый свой день. Муж исполнил просьбу, и звезда по полтора часа ежедневно, плача порой от боли, занималась гимнастикой.И вдруг заметила, что у нее изменился цвет лица. Попросила племянницу привезла ей губную помаду и кофточку другого цвета.– Абсолютно не боюсь умирать, – как-то сказала она знакомой, пришедшей навестить ее в больницу. – Я устала жить.И добавила, что знает свой настоящий диагноз.[b]Чужое лицо[/b]Ночью 23 января 75-го года в роскошной квартире на Большой Бронной раздался телефонный звонок из кремлевской больницы:– Гриша, что же вы не приезжаете ко мне? Приезжайте, я жду.Александров лихорадочно оделся, вызвал шофера и помчался к жене. Через сорок минут он был у ее постели. «Как вы долго...». Это были ее последние слова... Больше она не приходила в сознание.Через три дня звезда скончалась. И в день ее рождения – 29 января по старому стилю – прощание прошло в Театре им. Моссовета. На сцене, заваленной цветами, в гробу лежала маленькая старая женщина, не имеющая ничего общего с красавицей на огромном фото. «Неужели это наша Любочка?» – удивлялись коллеги и знакомые.А поклонники лица умершей актрисы так и не увидели – Александров распорядился не открывать гроб на кладбище.[b]Бриллианты оказались бижутерией[/b]Александров переживет жену на восемь с половиной лет. Причем через год после ее смерти похоронит сына Дугласа-Василия. И… оформит брак с его вдовой Галиной. Той самой, которую Любовь Петровна при жизни не пускала на порог своего дома.Считается, он сделал это, чтобы оставить внуку Грише свое большое наследство (тот станет пьяницей, почти все имущество спустит и уедет жить во Францию к жене). 16 декабря 1983 года в возрасте 80 лет Александров скончается. Вдова не разрешит похоронить супруга в одной могиле с Любовью Петровной. Его положат на Новодевичьем кладбище рядом.Галина станет полновластной хозяйкой и московской квартиры, и дачи. Но вскоре умрет – тоже от рака. В квартире на Большой Бронной поселится на некоторое время родственница хозяина – Галина Корягина с дочерью Татьяной. Они и унаследуют знаменитый гардероб актрисы – в основном красивые платья с люрексом и блестками. Их перешьют школьнице Тане для фигурного катания.А знаменитые драгоценности Орловой окажутся… бижутерией. Только две пары серег – бриллиантовые и жемчужные напомнят родным о звездном миге великой русской актрисы.[b]Секретами молодости не делиласьИРИНА КАРТАШЕВА, АКТРИСА ТЕАТРА ИМ. МОССОВЕТА[/b]–[i] Очаровательная женщина, очень элегантная. Интеллигентный, порядочный и добрый человек. В театре она никогда не вовлекалась ни в какие закулисные истории и интриги. Она была выше этого и стояла в стороне. Особняком. Как человек другого мира. Но без всякого высокомерия.Сначала у нас в театре она сыграла в «Русском вопросе» Симонова. Потом ее долго не было видно, потом она стала Лиззи Маккей в пьесе Сартра.Мы поражались, как потрясающе она выглядит. И никогда точно не знали, сколько ей лет. Знали, что много. И секретами своей молодости не делилась.Она очень любила хорошо одеться. Если видела красивую тряпочку, то всегда обращала внимание. Помню, у меня появилась модная стеганая юбка. Она, увидев ее, воскликнула: «Ой, Ирочка, подите сюда, покажите, что за прелесть!» Она была женщиной «от» и «до». И ушла из театра, лишь когда заболела.[/i][b]Между супружескими комнатами существовала телефонная связьЛИДИЯ СМИРНОВА, КИНОАКТРИСА[/b][i]– С Орловой меня познакомил Дунаевский на съемках фильма «Моя любовь». Когда картина уже заканчивалась, Исаак Осипович предложил поехать на дачу во Внуково. Я было смутилась. Для меня Орлова была звездой, небожительницей.Однажды я видела, как машину с ней подняли на руки. И вдруг я – сама еще никто – еду к этой знаменитости в гости! Когда мы приехали, я была поражена какой-то удивительной атмосферой этого дома. Каждый чехольчик на тумбочке, кресле, диване был сшит ею. Красивый ситчик в цветочек. Чистота – чувствовалась женская рука, покой, невероятный домашний уют.Кстати, она звала Дунаевского Дуней. И все так уважительно, с симпатией. Встречает меня таким улыбчивым голосом, с такой теплотой, искренней доброжелательностью: «А, так это вы та самая Смирнова, о которой я уже слыхала?» Я была у нее и в московской квартире, в переулке рядом с Елисеевским магазином. Когда мы вошли, мне открыла дверь ее мама. Григория Васильевича не было дома. Помню расположение комнат – между ними существовала телефонная связь.Помню, в течение всего нашего разговора поклонники звонили в дверь, пытались войти. А мама Орловой, отбиваясь, говорила, что Любовь Петровна занята, что ее нет и т. д. Это было так утомительно. Постепенно сердилась мама, сердилась Люба: «Мам, ну скажи им, мам…» И я услышала, как она открыла дверь и крикнула: «Перестаньте ходить, Любовь Петровна не может вас принять, она занята. Если не перестанете, я ошпарю вас кипятком!» Эта фраза повисла в воздухе. Я подумала: конечно, она первая звезда, но ошпарить – это слишком. Она не сделала бы этого никогда. И тут же я своим длинным языком выдаю: «Любовь Петровна, а ведь настанет время, когда этого может не быть».Наступила пауза. Какая я все-таки нахалка. Я тут же испугалась. Я ведь не имела права на такие разговоры.Она ничего не ответила. Она ведь была очень интеллигентным человеком.А Григорий Васильевич был человек необыкновенно прагматичный. Он успешно рекламировал и себя, и Любу, и их жизнь. В первую очередь – продюсер. Потом – режиссер. Причем рекламой была и съемочная площадка. Он на съемках мог ненавязчиво обронить между прочим: «Вчера Вячеслав Михайлович Любе сказал…» Молотов то есть. И все – актеры, осветители, костюмеры – верили, что он вхож в верха. Это была его манера – намекать на связи в верхах, на дружбу с Молотовым, со Сталиным… Может, Любовь Петровна и была любимицей Сталина – не знаю. Александров как опытный пиарщик создавал вокруг нее нужную ему ауру.[/i][b]Мы с вами РыжиеГЕННАДИЙ БОРТНИКОВ, АРТИСТ ТЕАТРА ИМ. МОССОВЕТА[/b][i]С Любовью Петровной Орловой я познакомился еще школьником, когда пришел на спектакль «Лиззи Маккей» по знаменитой пьесе Жан-Поля Сартра. Там она играла главную роль, и меня поразило, что Орлова играет роль проститутки.Окончив Школу-студию МХАТ, я попал в Театр им. Моссовета. И Любовь Орлова в числе первых обратила на меня внимание. На моей премьере в театре она подходит и дарит мне, молодому парню, шикарную темно-пунцовую розу.Я был для нее хулиганом. Она говорила: «Гена, мы с вами Рыжие. Мы развлекаем толпу на вечеринках».Каждый раз, когда разгоралось веселье, мы выходили и танцевали с ней рок-н-ролл. Был такой случай в Югославии на правительственном приеме. Начальство задерживалось, а музыка уже звучала, столы накрыты для фуршета. Мы с Орловой по пол-рюмочки коньяка хлопнули «для сугрева» и пошли развлекать толпу – вальсировать, пританцовывать…И тут подошли охранники: «А вы не рано ли стали пить?» Тут я возмутился: «А вы знаете, с кем вы говорите? Это величайшая суперзвезда Любовь Орлова!» Они смутились, ушли. А потом посол похвалил: «Молодцы, выручили. А то все засохли бы, как мухи».Вместе мы играли только в спектакле «Концерт», который поставил Завадский. Наши гримерные были рядом, она стучала: «Геночка, не пора ли нам идти?» Я выбегал, брал ее под ручку, и мы шли на сцену.Открою маленькую тайну. Любовь Петровна страдала болезнью вестибулярного аппарата. Ей было очень трудно пройти коридор по прямой линии. Я всегда провожал ее на сцену под ручку. Доставлял ее за кулисы. Объявляли ее номер, она выходила.И вот однажды мы почти уже дошли, и вдруг она говорит, что забыла свой текст. Я посоветовал ей прочитать до половины, поставить точку, шикарно улыбнуться и уйти со сцены. Так она и поступила. А сам так переволновался, тоже забыл знаменитые стихи Пушкина – путал текст! А она за кулисами переживала: «Гена, это я виновата, я сорвала вам…» Что касается ее «вечной молодости»… Мне лично она говорила, что у нее не было ни одной пластической операции. Только «шелушение» кожи, которое она делала во Франции.А вот с руками у нее была трагедия. Суставы болели, стали увеличиваться, выглядели неэстетично. И она вынуждена была часто пользоваться перчатками. А Александров пустил шутку, что Любочка летает в Париж за перчатками. Некоторые поверили.[/i][b]Любочка, помнишь меня?АНАТОЛИЙ АДОСКИН, АРТИСТ ТЕАТРА ИМ. МОССОВЕТА[/b][i]Любовь Петровна была не театральной артисткой. Она была другой веры. Кино делается кадрами, кусками, короткими дублями по две-три минуты – редко больше. А в театре – другое. Игра часами. Опыта у нее было недостаточно. Она всегда очень волновалась и всегда это возмещала огромным трудом, высоким ремеслом в хорошем смысле. Она очень много работала.Были и забавные моменты. Я с ней играл в нескольких спектаклях – в «Лиззи Маккей», «Сомов и другие», «Странная миссис Сэвидж». Как-то вышел на сцену в синей рубашке вместо красной – и она забыла текст! Рефлекс! У Орловой все было отработано, рисунок роли «вызубрен». При этом она была совершенно прелестная женщина. Ей было не так мало лет – и мы, молоденькие ребята, бегали и тайно заглядывали в гримерную через приоткрытую дверь. Удивительная фигура, совершенно поразительная – она всегда же занималась гимнастикой.Ее обожали зрители. Помню такой случай… Как-то мы были на гастролях в Киеве. И в парке над Днепром она дала свой творческий вечер. Переполненный зал под открытым небом, сцена-раковина. После концерта за ней, как всегда, тянулся шлейф поклонников, коллег, журналистов.И вдруг вошла очень старая женщина, буквально развалюха. Ее сначала не пускали. Она требовала, чтобы пустили. А Орлова стояла в окружении интересных джентльменов. И та закричала: «Любочка! Ты разве не помнишь меня? Мы с тобой в одном классе учились!» Орлова чуть не упала.[/i]