ЗАБОТА государства о своих защитниках, потерявших здоровье на поле брани, видимо, началась с образованием самого государства, история же военных богаделен и убежищ уходит в глубь веков… В сборнике постановлений церковно-земского собора 1551 года – так называемом «Стоглаве» – несколько статей посвящены выкупу пленных и призрению немощных. «Стоглав» возлагал выкуп на царскую казну и доброхотов: «...благочестивым царем и всем православным хрестьяном не токмо пленных окупати, но и душу свою пологати...» Разумеется, не все ратные люди выкупались, а лишь те, что «с басурманами за православную христианскую веру и за наше государство бились».По Соборному уложению 1649 года, принятому при московском царе Алексее Михайловиче, вводился особый налог «полоняником на окуп». Интересно, что крепостные крестьяне, выкупленные из плена, становились свободными.Издавна сложилась традиция и в России, и на Западе, по которой монастыри во время войн устраивали в своих стенах госпитали и призревали увечных воинов. В 1627 году московский патриарх Филарет основал больницу при монастыре Федора Студита для увечных воинов – близ Никитских ворот.Впоследствии больница превратилась в гражданскую, а после упразднения монастыря ее перевели в соседний Новинский монастырь.Отечественная война 1812 года затронула многие российские семьи. Ратники народных ополчений, плохо вооруженные, необученные, гибли тысячами. «Ревизские сказки» – переписи 1816 года во всех подмосковных деревнях и селах отмечали ополченцев, которые «не воротилися». Большинство же вернувшихся были нетрудоспособны… Выход нашел Павел Пезаровиус, маленький, незначительный чиновник, большой души человек. Он начал издавать газету «Русский инвалид», с помощью которой сумел собрать значительные средства для помощи раненым и увечным. В первом номере он писал: «Не личные какие-либо выгоды побуждают меня к предприятию труда сего, но единственно священная признательность к героям, сражавшимся за наше спокойствие и независимость, и желание содействовать по возможности своей, к облегчению участи вдов и сирот храбрых, падших на поле чести». За два года была собрана значительная сумма в 395 000 рублей, которые поступили в распоряжение специально созданного комитета о раненых. За 1813 год было выдано пособий 825 инвалидам и 40 вдовам.Кроме пенсий, выдавались «небольшие вспоможения на дорогу», и инвалиды, получившие пособие, «спешат на родину с уверенностью, что кровь свою проливали за благодарных сограждан…» Кроме богаделен, существовали убежища, где содержались непригодные к военной службе, но еще трудоспособные солдаты. Впервые такое предприятие появилось в Москве в петровские времена. Близ Преображенской заставы устроили полотняную фабрику, на которой работали матросы, списанные с кораблей. Местность получила название Матросской слободки и позднее образовалась улица – Матросская Тишина, известная более по тюрьме.В XIX веке возник целый городок, объединивший несколько убежищ разного типа, – находился он на краю Ходынского поля, между нынешними станциями метро «Аэропорт» и «Сокол».Первое из этих убежищ обязано своим появлением Русско-турецкой войне 1877–78 гг. По окончании войны пришлось закрыть временные госпитали, и оказалось, что часть солдат, бывших на излечении, по разным причинам не имеет возможности вернуться домой.Призрением инвалидов занялось московское Общество поощрения трудолюбия, возглавляемое кавалерственной дамой Александрой Николаевной Стрекаловой.Было решено устроить для них специальное убежище. Место выбрали близ Петербургского шоссе. Под строительство отвели 15 десятин на пустыре, возникшем на месте вырубленной рощи, где крестьяне села Всесвятского пасли скот.Вскоре на добровольные пожертвования построили четыре домика, и 20 августа 1878 года состоялось открытие «Московского Александровского Убежища для увечных, престарелых и неизлечимо-больных воинов».Пожертвования, притом довольно крупные, поступали непрерывно, и очень скоро участок был полностью застроен. Для жилья предназначались 15 небольших домиков, рассчитанных на 8 человек каждый. В доме было 5 комнат: в большой располагалась столовая, в четырех поменьше – спальни.В городке, кроме жилья, имелись хозяйственные постройки, небольшой лазарет, аптека с амбулаторией. В убежище, где жили более ста инвалидов, имелось подсобное хозяйство: птичник, скотный двор, обширный огород. Баней и аптекой могли пользоваться и жители окрестных селений. Существовала также небольшая гостиница для отставных солдат, приезжавших по своим делам в Москву.Городок был обнесен валом, как военный лагерь. Войдя под арку на территории городка, посетители попадали в молодой парк, высаженный на месте вырубленной рощи, который перемежался лужайками, клумбами. Свежесть сосновой рощи наполняла воздух. Речки Ходынка и Таракановка протекали довольно далеко, но поражало обилие бассейнов и фонтанов. Воду брали из шести колодцев. Домики и хозяйственные постройки были увиты диким виноградом. Красивый, с шатровой колокольней, храм во имя св. Александра Невского привлекал богомольцев со всей округи.Интересно, что 9 из 15 жилых домов были построены на средства женщин-благотворительниц. Одна из них, Варвара Андреевна Алексеева, вдова потомственного почетного гражданина, пожертвовала еще 100 000 рублей на устройство другого убежища – для офицеров. По проекту архитектора И. П. Залесского в 1893 году построили красивый, в итальянском стиле, двухэтажный дом, с трехэтажными башнями по краям.Назвали его по фамилии благотворительницы: Алексеевский Приют для раненых, увечных и престарелых офицеров.В 1908 году в городке открылось еще одно благотворительное заведение – Сергиево-Елизаветинское Трудовое убежище, основанное великой княгиней Елизаветой Федоровной в память о своем муже, великом князе Сергее Александровиче, убитом генералгубернаторе Москвы. По уставу круг призреваемых в Елизаветинском убежище был довольно широк. Кроме постоянно живущих, неспособных к труду инвалидов, здесь временно содержались работоспособные отставные солдаты, которых обучали сапожному, портновскому и переплетному делу. В убежище принимали также мальчиков-сирот в возрасте от 8 до 13 лет. Кроме обучения ремеслам, проводились занятия по музыке и пению.В убежище устроили начальное училище с ремесленным отделением, а спустя два года открыли «классы для взрослых». Большое значение придавалось общеобразовательным экскурсиям. Учащиеся бывали в Кремле, где подробно знакомились с дворцами, Оружейной палатой, памятниками; в Петровско-Разумовском посещали музей пчеловодства при сельскохозяйственном институте, пасеку, опытный сад. Окрестности Москвы также не оставались без внимания: Троице-Сергиева лавра, Новый Иерусалим, Николо-Угрешский монастырь. В дополнение – лекции в Историческом музее и спектакли в Народном доме.Организовал все это заведующий убежищем – полковник-артиллерист Висковский; кстати, жена его работала учительницей со дня основания приюта безвозмездно.В 1922 году близлежащие улицы получили название Инвалидных, но со временем от убежищ не осталось и следа, исчезли и улицы. Одна из них была застроена, а другую переименовали в Аэропортовскую. В 1934-м здесь выстроили три корпуса Института изучения труда инвалидов, в составе которого находилась больница, лаборатории, лечебные отделения, велась научная работа. Москвичам-старожилам он известен как протезный институт; рынок, возникший близ станции метро «Аэропорт», получил название Инвалидного, а местность по нему – Инвалидкой...Кстати, наследник этого института – Протезно-ортопедический центр, открытый в 1970-е годы в Дегунине, на Коровинском шоссе.Но это уже, как говорится, совсем другая история…