Илья Авербух: Любую бригаду судей можно «пробить»

[b]Чемпионы России в танцах на льду Ирина Лобачева – Илья Авербух довольно поздно продемонстрировали олимпийские программы. Из-за травмы Ирины они пропустили этапы Гран-при, и премьеры состоялись на национальном чемпионате.[/b]А в Лозанне, по сути дела, композиции проходили обкатку. После завершения соревнований с Ильей Авербухом побеседовал корреспондент «ВМ».[b]– Довольны ли вы выступлением в Лозанне?[/b]– Давайте вспомним события восьмилетней давности. На ЧЕ-94 Оксана Грищук и Евгений Платов заняли третье место, но их рок-н-ролл всех отрезвил. Он внес какие-то новые краски в унылый соревновательный ритм, когда итоги заранее известны. Мне кажется, что и нам в какой-то степени это удалось. Очень люблю свою бывшую партнершу Марину Анисину, но они ведь повторяются. В нашем же танце нет ни одного прошлогоднего элемента. Нельзя ведь все время лупить одно и то же! – Тем не менее в бригаде арбитров было четверо судей, которым предстоит вершить олимпийские судьбы. И ни один из них не поставил вас выше третьего места, причем у некоторых отрыв от второго был весьма значителен… – Мы были шокированы низкими оценками. Но не так важно, какие оценки нам поставили сейчас. На любом соревновании существуют подводные течения, и то, что нас унесло на третью ступеньку пьедестала в Лозанне, ровным счетом ничего не означает. Те же судьи в Солт-Лейк-Сити могут быть настроены по-другому.[b]– Можно ли сломить судей, изначально настроенных против танцоров?[/b]– По идее, любую бригаду можно «пробить». Но видите, как судила здесь француженка? Итальянцев поставила третьими, нас – четвертыми, а на второе место вывела литовцев. Хотя я преклоняюсь перед Маргаритой Дробязко и Повиласом Ванагасом. Ребята старше всех в фигурном катании, много лет уже выступают на самом высоком уровне, а пашут, как новички.[b]– Ваша новая произвольная программа насыщена сложнейшими поддержками. Нет ли искушения немного облегчить ее, чтобы не рисковать олимпийскими наградами?[/b]– Ни в коем случае. Здесь, в Лозанне, мы как раз немного осторожничали. На одной из последних тренировок в Америке я упал во время исполнения поддержки. Два дня мы не тренировались. Конечно, это мелочь по сравнению с травмой Ирины, из-за которой пришлось пропустить часть летней подготовки к сезону, но все же…[b]– Во время выполнения оригинального танца, который, надо отдать должное, выглядит прекрасно, Ирина не всегда успевала за вами. Сказываются последствия травмы?[/b]– Возможно. Мы ведь набрали форму процентов на 80. Да и волнение чувствовалось. Не исключено, что я задал слишком быстрый темп. До Олимпиады время еще есть. Посмотрим видеозапись, поработаем над ошибками. Все-таки чемпионат Европы – это промежуточный этап. Некоторые пары даже предписанные элементы выполняли с ошибками, но оказались на пьедестале выше нас.[b]– На этих соревнованиях вы тщательно подходили к малейшим деталям, в частности, к прическе Ирины…[/b]– Действительно, мы специально привезли парикмахера из России. Это обошлось недешево, но в олимпийский сезон нужно обращать внимание на все нюансы. Идея соорудить на голове Ирины настоящее произведение парикмахерского искусства принадлежит Геннадию Карпоносову. Думаю, по такому пути скоро пойдут многие танцоры. Во всяком случае, в бальных танцах это происходит уже сейчас.[b]– Ваша программа посвящена событиям 11 сентября, композиция французской пары – теме свободы. Однако когда Марина Анисина изображает статую Свободы, это понятно любому зрителю. Поймет ли публика ваш образ?[/b]– Наверное, не стоит зацикливаться на нью-йоркской трагедии. Когда рушились дома на Каширке, в моем сердце это отозвалось куда большей болью. Мы не хотим играть на конкретных драмах. Просто, выходя на лед, мы с Ириной должны настроиться на какойто образ. После первых прокатов подходили зрители и говорили, что у них подкатывал комок к горлу. И неважно, что вспоминали при этом болельщики, нью-йоркскую трагедию или свои какие-то переживания.[b]– Одним из самых эффектных элементов новой программы являются прыжки. Не противоречит ли это правилам?[/b]– Нет. В правилах написано, что прыжок в танцевальной композиции не должен превышать одного оборота. Я и прыгаю ровно один оборот. Причем в отличие от одиночников я и вылетаю, и приземляюсь на ход вперед. Именно так требуют правила.[b]– Кому из мэтров вы подражаете при исполнении этого элемента, Плющенко или Ягудину?[/b]– Скорее, Александру Абту. Но, в принципе, я до 13 лет занимался одиночным катанием, так что с техникой прыжков знаком. Этот прыжок – единственный элемент, который перекочевал в новую композицию из набросанной вчерне программы на музыку Хачатуряна «Танец с саблями». Мы готовили ее летом, но после долгих поисков решили остановиться на нынешней программе.[b]– Правда ли, что вы работаете с психологом?[/b]– Да. Однако это не профессионал уровня Рудольфа Загайнова, которого задействовали Татьяна Тарасова и Алексей Ягудин. Просто есть женщина, которая помогает нам во время соревнований.[b]– Она работает только на вас или против конкурентов тоже?[/b]– Может быть, это в шахматах можно парализовать мозги конкурента. В фигурном катании подобные методы не действуют. В зале всегда находятся глаза, которые посылают тебе флюиды успеха, и другие, в которых видно ожидание твоей неудачи. В Лозанне, нас здорово поддержал зал. Хотя болельщики с русскими флагами были в явном меньшинстве, уступая по численности поклонникам французской, итальянской и даже литовской пар.[b]Лозанна[/b]