Два сапога и пряник

СКАЗАТЬ, что реклама стара как мир, – значит погрешить против истины. В первые века своей жизни человечество в этой деятельности не нуждалось: на кого охотиться и как добыть меха на обновку, знали и без этого. Но позже нам понадобилась точная информация о ремесленниках, купцах с их товаром. И в средневековых городах появились уличные вывески – сапог у сапожника, крендель – у пирожника, гигантские ножницы – над дверью парикмахера...В Москве такая уличная реклама, а точнее, просто вывески, была нередкостью уже во времена Грозного и Годунова.Во всяком случае, первые московские елки, подвешенные над входом в известное «заведение», стали точной приметой – и рекламой! – появившихся на Руси кабаков...Реклама «изустная» – расхваливание своего товара на все лады, заманивающая покупателя, отбивающая его у конкурентов, – тоже была вещью самой привычной.Практиковалась она, как правило, в крупных «торговых точках»: в шумных «рядах» Китай-города, на Красной площади, на Болоте, Балчуге, у Сретенских и Покровских ворот, а также в других местах. Свой «товар» без стеснения рекламировали даже «гулящие девки», приставая к прохожим на улицах...Несколько столетий власти города в дела рекламные не вмешивались. Но уже в XIX веке городским чиновникам пришлось обратить на это внимание. Москва начала понастоящему обрастать уличной рекламой в последние десятилетия XIX века. Тогда это было принято «общественностью», как говорится, в штыки.Особенно возмущала власти (да и наиболее «продвинутых» горожан) безграмотность и определенная фривольность многих вывесок и объявлений, составляемых владельцами лавок и магазинов на свой страх и риск. «К нам рада зайти не то что дама, но даже обезьяна», – извещал покупателей торговец шляпками со Сретенки.«Обезображивание города», «уродство, не требующее никакого снисхождения» – вот только некоторые цитаты из газет того времени. Может быть, со стороны газетчиков это было только отчаянной борьбой с конкурентами? Ведь все обложки журналов, страницы еженедельников и ежедневных изданий были отданы все той же рекламе! Не всем это нравилось.«Мы изуродовали фасады домов, превратили в какой-то фантасмагорический букварь улицы и площади Москвы, – писала газета «Новости». – Все эти афиши быстро старятся, скручиваются жгутом, превращаются в груды грязной бумаги и обезображивают город…»Реклама становилась все изобретательнее, все большее число городской площади отдавали под вывески, объявления, расхваливание товаров и производителей. Торговая реклама размещалась на крышах новомодных трамваев, на специальных тележках, которые «курсировали» по городу, делая длительные остановки на людных перекрестках.Реклама в Москве тех лет бывала и конной. Вот что писали «Русские ведомости» в номере от 11 апреля 1910 года: «На Тверской и других улицах появилась новая реклама в виде пятерых «амазонок», ехавших одна за другой, все – с флагами, на которых красовалась реклама патефонов...»В августе 1906 года, на втором году первой русской революции, в Москве появился первый «человек-бутерброд» с размещенными на спине и животе рекламными плакатами. Вот что сообщало по этому поводу «Русское слово»: «На улицах Москвы по заграничному образцу появился человек-афиша. Рекламируется таким путем пока только Зоологический сад...»А вот еще одно газетное сообщение тех лет. «Один из предпринимателей решил использовать заборы домов для размещения плакатов и объявлений. Он уже снял на пять лет заборы Екатерининской больницы, на которых и появятся первые объявления», – сообщал своим читателям «Московский листок» 1 августа 1906 года.Правда, уже через год с небольшим, в октябре 1907-го, городская управа была вынуждена объявить неожиданно разросшейся «заборной рекламе» войну. Вот что писала по этому поводу газета «Русское слово»: «Управа решила... положить предел эксплуатации Полисадов, существующих на некоторых улица (например, на Садовых). Полисады используются жителями в своих целях..., а главное, эксплуатируются их решетки для сдачи под объявления и вывески...»В советские годы заборы, как правило, использовались только для размещения редких афиш и самодеятельности малолетних грамотеев. Но уже во времена перестройки вернулись к забытой было рекламной работе...Внимательно следили власти и за тем, чтобы рекламные вывески не закрывали культовые здания и исторические памятники. Одна из таких «баталий» развернулась вокруг рекламы на воротах Китайгорода. Это привело к опубликованию специального постановления городских властей, запрещавшего «уродовать памятник старины».А состоявшийся в 1913 году съезд Всероссийского союза зодчих призвал все городские власти (и московские в том числе) «законодательно урегулировать» дело размещения уличной рекламы.Власти согласились. И во многие страны «просвещенной Европы» отправились муниципальные делегации, чтобы изучить «передовой заграничный опыт» и постараться понять, «как это делается в первейших городах мира».Но реализовать полученную информацию не успели: через год грянула Мировая вой на, и дело наружной рекламы временно отошло на второй план. А потом и вовсе долгие годы было не до анализа вывесок: в советские годы, время всеобщего дефицита, главное было – не что на вывеске, а что на прилавке (или – под прилавком).Разумеется, и нынешняя городская власть пытается както этот бурный рекламный процесс регулировать, ограничивать агрессивность, но, к сожалению, не всегда оказывается победителем. А может, стоит просто вспомнить, как это делалось в старину? Ведь золоченый сапог или крендель над магазином смотрелся бы сегодня очень даже модерново![b]Кстати[/b][i]В начале ХХ века реклама составляла до 90% площади первых полос газет, причем весьма респектабельных. Какао фабрики Эйнем, карамель Абрикосова, папиросные гильзы «Катык», рояли и музыкальные шкатулки от Юлия Генриха Циммермана, утюги, пистолеты и парикмахерские услуги от сотни производителей и торговцев, а также многочисленные частные «объявления» были привычны не только для читателей периодических изданий, но и для прохожих, иногда вовсе не умевших читать![/i]