ЭТОГО автора-исполнителя, стоило ему спеть «Я сегодня ночевал с женщиной любимою, без которой дальше жить просто не могу», полюбило минимум пол-России. С женским лицом. И «поймать» его стало почти невозможно. Я долго не мог «выловить» Сергея Трофимова для разговора. Но в конце концов это случилось… [b]– Сергей, вы относите себя к авторской песне или к эстраде?[/b] – Я себя ни к кому не отношу. Я рок-н-ролльный человек. В детстве я долго болел, руки годами были в гипсе, была сложная травма, и я начал писать стихи. Сам не знаю почему. И гораздо позже запел. [b]– А вы пишете только стихи и песни?[/b] – Стихов пишу очень много. Но у меня есть и одна повесть, очень смешная, которую я все никак не доработаю. [b]– Звезда и классик, на ваш взгляд, тождественные понятия?[/b] – Звезда – это вообще непонятно, что такое на сегодняшний день. А классик – то, что устояло в веках. [b]– А вы классиков до сих пор перечитываете?[/b] – Льва Толстого. Без его прозы я долго не могу. И без прозы Бунина и Куприна долго не могу. [b]– А кто-то из современников вам интересен? Вы следите за литературным процессом?[/b] – Современных авторов я читаю, но выделить, пожалуй, никого не могу. Может быть, Пелевин… В свое время меня заинтересовал его роман «Дженерейшн π» и с тех пор я стараюсь прочесть все, что он пишет. [b]– А как книга попадает в ваши руки? Кто-то ходит в книжные магазины, у кого-то, как, например, у писателей старшего поколения, своя огромная библиотека…[/b] – И у меня огромная библиотека. И еще я люблю книжные развалы. Кстати, в Париже на одном таком развале я наткнулся на томик Пастернака, изданный в те еще годы. [b]– Пастернак – тоже ваш любимый классик?[/b] – Нет, я так сказать не могу. [b]– Сергей, а вы помните свое самое первое детское желание – «кем стану, когда вырасту»?[/b] – Конечно. К нам в детстве во двор приезжала большая оранжевая машина. У нее было много всяких блестящих рычагов. Из нее выходил человек и, управляя этими рычагами, подхватывал контейнеры с мусором и опрокидывал их в огромный кузов. Я всем этим был просто заворожен и мечтал стать водителем такой мусоросборочной машины. [b]– А как вы отдыхаете от трудов праведных? Куда уезжаете, чтобы расслабиться и душой, и телом?[/b] – Вы знаете, не доезжая Мурома, есть такая деревня Дедово. У меня там домик. Вот там я отдыхаю душой. Там выходишь утром – и тебя оглушает тишина. Представляете – оглушает! И ты слышишь шепот Бога. [b]– Вы человек верующий?[/b] – Я думаю, это неправильно поставленный вопрос. Неверующих нет вообще. Каждый во что-то верит, пусть даже не сознавая этого. [b]– Сергей, мы обычно заканчиваем интервью пожеланием читателям «Вечерней Москвы»[/b]… – Я хочу пожелать то, чему пытаюсь научиться сам, научиться радоваться каждому мгновению своей жизни. Это достаточно сложно сделать. Мы иногда грешим: и тут что-то не так, и здесь что-то не то. Просто, мне кажется, мы до конца не оцениваем то чудо, которое с нами происходит. Это чудо под названием «жизнь». Нужно за каждое мгновение жизни быть благодарным Творцу. [b]Сергей ТРОФИМОВ [i]«А ты дышала лунным светом[/i] Я СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ[/b] [i]Казалось бы, ну что скучать? Всего семь дней разлуки, А вот скучается, хоть волком вой. Посуды кухонной гора – все не доходят руки, И опять забыл полить столетник твой. Друзья зовут – давай махнем на шашлыки на дачу, А я не еду, мне милей мой сплин. В привычной мизансцене дней все выглядит иначе, Когда невольно поживешь один. Я скучаю по Тебе, как апостол по святым мукам. Я скучаю по Тебе – вот какая штука... Казалось бы, ну что скучать? Считается полезным Недельку друг от друга отдохнуть И я все пробую начать жить логикой железной, Но в логику любовь никак не запихнуть. И наш обыденный уклад, сложившийся годами, Где суета сует владеет всем. Мешает нам расслышать крик седого мирозданья, Что мы живем не так и не затем. Я скучаю по Тебе, как пустыня по снегам белым. Я скучаю по Тебе, что уж тут поделать... Казалось бы, ну что скучать? Пройдет всего неделя, И все вернется на круги своя. Домашние дела, друзья, работа на пределе, А, в общем, жизнь вполне обыкновенная. И лишь заметив первый снег над хмурою столицей И у ларьков озябшие цветы, Я вспомню, как недолог век, что он не повторится, И что всего прекраснее в нем – Ты. Я скучаю по Тебе, как подранок по своей стае. Я скучаю по Тебе, вот ведь как бывает!.. Я скучаю по Тебе... Я скучаю по Тебе...[/i] [b]О МОСКВЕ[/b] [i]Застучал по асфальту порывистый дождь, Как из лейки, как из лейки. Пробежала по улицам зябкая дрожь Пыльной змейкой, пыльной змейкой. Переулки, проспекты, бульвары, Мосты заиграли синевою, И парит благодать неземной красоты Над Москвою, над Москвою. В этом городе мне довелось пережить Всяко-разно, всяко-разно. Я был бит, я был квит и в беде позабыт. Жизнь не праздник, ох, не праздник. Но когда над Москвою грохочет июль Грозовою канонадой, Снова кажется мне, будто счастье мое Где-то рядом, где-то рядом. От Цветного бульвара до Красных ворот Каждый камень мне знакомый. Здесь когда-то с друзьями нас взял в оборот Дядя Витя, участковый. Коля, Пашка, Толян – золотые мои Хулиганы, хулиганы. Уберег ли вас Бог от сумы, от тюрьмы И Афгана, и Афгана? И пускай наша жизнь на исходе веков Стала жесткой, слишком жесткой. Мы всегда будем дети московских дворов На бескрайних перекрестках. И когда выйдет время покинуть свой дом, Став небесной синевою, Мы вернемся на землю июльским дождем Над Москвою, над Москвою. Мы вернемся на землю июльским дождем Над Москвою, над Москвою.[/i] [b]ГОЛУБИ[/b] [i]Детство босоногое мое помнит, Как пекло от раскаленных крыш в полдень. И весенний ветер надувал парус, Пахнущей морями простыни. У меня под майкой голубок белый, Я с утра сменял его на свой велик. Ох и будет дома нагоняй, только Нет меня счастливей в эти дни. Там, там высоко над землею кружит стая, Если смотреть наверх – кружится голова. И мне так легко, словно это я летаю, И рядом только неба синева. Первая, несмелая любовь Оля, До рассвета вечер выпускной в школе, Голуби, которых я поднял в небо, Губы чуть соленые от слез. И казалось, будто в вышине синей Птицы написали мне ее имя, Чтобы эту память о любви первой Я с собой как ладанку пронес. Там, там высоко над землею кружит стая, Если смотреть наверх – кружится голова. И мне так легко, словно это я летаю, И рядом только неба синева. Вот уже роняет желтый лист осень, Укрывая бережно земли проседь, Старые привычки бережешь свято, Мелочи приковывают взгляд. Но когда тоскою защемит сердце, Я спешу навстречу со своим детством, Поднимаю в небо голубей белых, Словно много лет тому назад. Там, там высоко над землею кружит стая, Если смотреть наверх – кружится голова. И мне так легко, словно это я летаю, И рядом только неба синева.[/i]