Покушение на будущее

[b]“Пожар” начался по мановению президентской руки. Стоило Владимиру Путину заговорить о сиротстве и детской безнадзорности, как облеченные властью чиновники высыпали на улицы в поисках беспризорников. Их оказалось много![/b]Конечно, люди, облеченные властью, о них знали (хотя бы из статистических сводок), но видеть — не видели, потому что видеть не хотели. И слышать — не слышали, потому что не прислушивались к тем, кто из года в год говорит об этой проблеме, и не только говорит, кричит, но старается делами предотвратить надвигающуюся катастрофу. Среди таких людей — Альберт Анатольевич, вам не кажется, что этот “отлов” беспризорных по вокзалам не более чем очередная кампания? Пройдет месяц, минует другой, промелькнет полгода, и все утихнет.— Конечно, есть такие опасения, примеров предостаточно. Но лучше такое внимание, чем никакого. К тому же всегда остается надежда… Я очень боюсь ошибиться, но мне кажется, что Путин понимает: сегодняшние беспризорные — это угроза нашей стране. Пройдет десять лет, пятнадцать — и сегодняшние беспризорники создадут свои семьи. И какие это будут семьи? Какие дети, с какими устоями и какими взглядами в них будут воспитываться? Остановить это сползание в пропасть можно сейчас, потом будет поздно. Сегодня — и то чрезвычайно трудно.Прежде всего потому, что большинство этих детей (и не только детей) живут, не имея цели, не видя смысла в своем существовании. Они выживают...Раньше цели были, пусть ложные, но они были! Вектор усилий предлагается и нынче, но разве он не ложен? Обогащайтесь! Всеми правдами и неправдами! Даже если придется поступиться многим, совестью, например. И люди ломаются... Нередко калеча и собственную жизнь, и жизнь своих детей. Ведь дети из бедных семей остро воспринимают неравенство, видя рядом с собой разодетых в пух и прах сверстников с их чванством и высокомерием.[b]— Равенство в бедности также безрадостно.[/b]— Оно существует! Я вот недавно побывал на свалке… Это особый мир! Со своей философией. Тамошние бомжи мечтают об одном: чтобы их оставили в покое, чтобы не мешали жить так, как им нравится. На них никто не кричит, ими никто не помыкает,по большому счету — они никому ничем не обязаны. И им это нравится! Там свои законы, вполне милосердные, своя мораль, достойная по крайней мере внимания. Там царит истинная свобода, пусть это и свобода дна. Но у этой свободы есть и обратная — страшная — сторона. Дети, выброшенные на улицу, оказавшиеся на тех же свалках, заражены ею, инфицированы.Они еще сами не понимают, чего хотят от жизни, но уже не приемлют любой надзор, даже если это самая доброжелательная опека, никакую дисциплину, хотя без дисциплины, без подчинения определенным правилам жить в обществе невозможно.[b]— Дети не виноваты...[/b]— Виноваты взрослые — всегда и во всем! Ребенку безразлично, какой режим на дворе, лишь бы у него не отбирали детство, не лишали равных стартовых возможностей, не обижали, не унижали... В Морозовской больнице работает центр “Надежда” — совместное детище городского департамента образования, самой больницы и нашего Детского фонда. Это центр для младенцев-сирот! Все оставленные в роддомах новорожденные поступают туда. Дети, вышвырнутые матерями “за ненадобностью” на помойки, — тоже.Многие из них обречены на смерть, многие — на инвалидность, едва ли не у каждого из них целый “букет” диагнозов, и каких диагнозов! Мы приобрели современнейшее оборудование для генетических исследований, и вывод оказался неутешительным — более половины детей больны генетически. Врачи выхаживают их и отправляют в Дом ребенка. Там детей держат до 3 лет, а дальше — дошкольный детский дом и просто детский дом, и снова другое ведомство отвечает за них. А потом... Что потом? Профтехучилище, технический колледж, институт? Но если не смог учиться, что тогда? Пропасть... Есть статистика: 40% воспитанников детских домов в конце концов становятся наркоманами и алкоголиками, 40% — преступниками, 10% кончают жизнь самоубийством. А может ли быть иной расклад, если нет надежды, нет работы, нет даже крыши над головой?! Да, есть закон, по которому бывшим детдомовцам должны давать квартиру, но кто его исполняет и где его исполняют? Разве что в Москве. Вот Лужков дает 400-500 квартир в год, спасибо ему. Но это — столица с ее колоссальными ресурсами, другие регионы не имеют и десятой доли еевозможностей. А ведь бывает, что новоявленные жильцы исчезают, перед этим продав свои квартиры. Исчезают без следа... В Москве сейчас принят закон, согласно которому до 30 лет бывший детдомовец не является собственником квартиры и не может ее продать. Хоть какая-то гарантия, какая-то страховка.[b]— Может быть, надо создать министерство, учредить комитет, который стоял бы над ведомственной разобщенностью, упорядочивал…[/b]— Не надо ничего изобретать и плодить чиновников, потому что такая структура есть. Она сопровождает человека от первых его дней и до последних. Это семья. А применительно к сиротам — семейный детский дом. Таких домов сейчас в России 368, в них воспитываются две с половиной тысячи детей. Вот за них я спокоен… Семейных детских домов могло бы быть и больше, ведь опыт накоплен огромный! Еще в 1988 году, организовав Детский фонд, мы начали создавать их. Для общественной организации, не имеющей финансовой поддержки от государства, это было очень непросто — начать и не дать заглохнуть такому делу, но нас поддержали люди. Мы получали миллионы переводов — по рублю, по два… Кто мог, тот присылал больше. История нашего Детского фонда — это история борьбы за выживание семейных детских домов.[b]— Все опять упирается в деньги?[/b]— Если бы трудность заключалась лишь в этом! В 1996 году были фактически дезавуированы решения правительств РСФСР и СССР о детских домах семейного типа — их перевели в разряд семей приемных. Что было раньше: живет семья, у нее есть свои дети, а она берет еще не меньше пяти сирот, чтобы воспитывать, вести по жизни… Это была работа, это нелегкий труд, за который люди получали у государства деньги, которые все равно тратились бы на этих детей, останься они в детских домах.Мать получала стаж, в ее трудовой книжке было записано, что она — “родитель-воспитатель семейного детского дома”.[b]— Наверное, и зарплата полагалась?[/b]— 407 рублей. Это и по тем временам была не та сумма, ради которой можно вступить в сговор с совестью. Нет, люди шли на это с открытым сердцем, и подозревать, что они хотели нажиться — глупость! Приемная же семья — это нечто иное. Такая семья, как правило, берет одного ребенка, а потому совершенно естественно, что ни о каком стаже для приемной матери речи идти не может. Это ведь не пять человек… А их взяли и уравняли, да еще обязали заключать договоры-подряды, как на откорм бычков. А ведь детей надо не просто выкормить, сохранив физическую жизнь, надо еще воспитать, заботясь о жизни духовной! Мы долго боролись с этим абсурдным положением и в конце концов смогли пробить поправку в Семейный кодекс, восстановить статус семейных детских домов. Увы, не полностью, потому что чиновничество преспокойно замотало идею, причем на абсолютно законных основаниях. По нынешним условиям это должно быть образовательное учреждение, не просто семья, которой платят за воспитание российских граждан, а именно учреждение — с печатью, регистрацией, директором и бухгалтерией. Вместо человеческого лица предлагают примерить юридическое! Бумажки, бумажки... Сплошная канцелярщина![b]— Кому это было нужно?[/b]— Все соглашаются — чушь, бред! — но никто ничего ответить не может. Концов не найти... Не знаю, кто все это замыслил, но получилось ужасно. Унизили людей, подставивших плечо государству, взваливших на себя его обязанности! В Ростовской области есть семья Сорокиных. Они взяли трех младенцев с “волчьей пастью” и “заячьей губой”. Когда ребенок таким рождается на свет, на него смотреть страшно, и родители обычно от него отказываются. А они взяли... Мать дважды сдавала кровь во время операций — не столько сложных, сколько кровавых. Сейчас только шрамики напоминают... А в результате дети спасены, возвращены в жизнь. Вот что такое семейный детский дом! Вот что это за люди — герои, великие люди. А их записывают в производственники…[b]— Тогда что говорить об обычных детских домах?![/b]— У нас есть очень хорошие детские дома, но даже самый хороший детский дом не дает самого главного — преемственности. У его директора просто нет возможности помогать ребенку дальше, когда он вступит во взрослую жизнь.[b]— Есть еще “детские деревни”. Сейчас о них много говорят.[/b]— Есть. Во всем мире есть. Но это — коттеджи, зарплаты “мамам”, инфраструктура, администрация, транспорт… Это очень большие траты, которые может позволить себе лишь состоятельное государство. Россиясегодня — в масштабе, способном решить проблему, — не может. К сожалению.[b]— К сожалению... Раз так, то, наверное, не стоит так рьяно выступать и против того, что наших детей усыновляют иностранцы?[/b]— Каждый ребенок имеет право на счастье, причем немедленно! Раз мы не можем его дать, то не надо демагогии — пусть берут! Заметьте, по нашему законодательству иностранные граждане могут брать только детей-инвалидов. И они их берут! И ставят на ноги. Даунов берут! Более 4 тысяч детей за один год! Мне не нравится западный образ жизни, но в данном случае я снимаю перед ними шляпу.[b]— Семейные детские дома — не единственная ваша забота?[/b]— Раньше мы старались помочь всем, сейчас вынуждены работать по программам. У нас их 15. Есть два реабилитационных центра.Есть программа “Глухие дети”: мы бесплатно выдаем слуховые аппараты, которые в аптеке стоят 600 долларов. В рамках программы “Дети Арктики” отправляем в Заполярье зубные кабинеты — там врачи есть, а лечить нечем! Забираем неликвиды у московских издательств и отправляем книги в библиотеки, многие из которых новинок не видели по нескольку лет. А ведь подросток, не читавший “Овода” или “Спартака” Джованьоли, — это национальная потеря! Но на все нужны деньги. Договариваемся с губернаторами, проводим в регионах так называемые “марафоны” — призываем людей перечислить однодневный заработок на помощь детям. В Челябинске таким образом собрали 30 миллионов рублей.[b]— Альберт Анатольевич, сколько у нас сейчас безнадзорных, беспризорных детей?[/b]— За прошлый год число сирот и детей, лишенных родительского попечения, увеличилось на 124 тысячи. Считается, всего их 720 тысяч. Но кто их по-настоящему считал?[b]Досье “ВМ”[/b][i]Альберт Лиханов родился в 1935 году в городе Кирове. Окончил факультет журналистики Уральского государственного университета. Работал главным редактором журнала “Смена”. Автор книг “Благие намерения”, “Высшая мера”, “Мой генерал”, многих других. Недавно опубликованы два новых романа — “Никто” и “Сломанная кукла”. Лауреат премии Ленинского комсомола, Государственной премии РСФСР им.Крупской, международной премии им. Горького. Академик Российской академии образования. ПредседательРоссийского детского фонда, президент Международной ассоциации детских фондов.[/i]