И пепел поцелуев на губах

[b]Прежде чем стать режиссером, театральным гуру, европейской знаменитостью, Анатолий Васильев окончил химфак Ростовского университета и несколько лет проплавал в научных экспедициях. Все это невольно вспоминается на его последнем спектакле «Медея-материал» – маленьком жестоком шедевре, который исследует границы человеческих возможностей.[/b]Эмоциональным фоном для такого спектакля-эксперимента становится экран с видеопроекцией моря, его бесстрастного волнения, галдящих над волной чаек, стремительных рыб, морской пены и айсберга на горизонте. В какой-то момент изображение станет негативным, и солнечные брызги пены станут похожи на капли чернил, заливающих белизну.«Медея-материал» – незаконченная пьеса знаменитого немецкого драматурга ХХ века Хайнера Мюллера, многолетнего руководителя брехтовского театра «Берлинер-ансамбль». Напомним, Медея – дочь колхидского царя Эата, которая влюбилась в Язона, предводителя аргонавтов, приехавших в Колхиду за Золотым руном. И, помогая Язону, предала отца и погубила брата. А, став женой Язона и матерью его сыновей, не смогла перенести предательства мужа, решившего жениться вновь, подарив на свадьбу сопернице пропитанное смертельным воспламеняющимся ядом платье-пеплос, а после погубила своих детей от Язона. Из мифа о Медее драматург выжимает квинтэссенцию смысла – ревности, боли, мести, распада, сумасшествия. По способу письма этот текст – мощный поток, без начала и конца, без знаков препинания, без ритмического строя и психологических мотивировок – точно выплеск лавы: «На губах пепел твоих поцелуев… плоды предательства из твоего семени… ты должен мне брата Язон… платье любви моя вторая кожа… расколоть мир на две части и жить в опустевшей середине».Играет Медею француженка Валери Древиль, актриса «Комеди Франсез». Несколько лет назад она сыграла Нину в «Маскараде», поставленном Анатолием Васильевым в главном драматическом театре Франции, и с тех пор они ежегодно встречаются в работе. Ради «Медеи-материала» актриса берет тайм-ауты в Париже, приезжает в Москву на несколько недель и ежевечерне играет – обязательно в присутствии Васильева. На ее месте невозможно представить себе ни одну русскую актрису – им просто не хватит бесстрашия.Стук ее приближающихся каблуков раздается тогда, когда на экране заканчиваются титры с русским переводом «Медеи-материала». Вошла, села, чуть раздвинув ноги, закурила, швырнула окурок в таз. Высокая прическа, простое платье, жесткий взгляд. С первых же слов голос взмывает в разряженную атмосферу ярости. Французский язык, где каждое слово летит в публику отдельно, как ядовитая стрела, становится похож на рычание. Распадается прическа, распадается личность, сорванное платье летит в таз и вспыхивает ярким факелом. На обнаженное тело эта Медея лепит какие-то примочки из бинтов, точно тщетно пытается залатать свое распадающееся естество. Сострадать ее героине невозможно, впрочем, слово «сострадание» – не из лексикона нынешнего театра Анатолия Васильева – театра мифа и мистерии.Оторваться от нее тоже невозможно. В миф о Медее она ныряет, точно в пучину, чтобы вынырнуть где-то по ту сторону добра, зла, морали, души и разума.