[b]Театр «Геликон-опера» отпраздновал свою очередную дату рождения: не круглую и даже не чертову, а просто — дюжину. Но отпраздновал лихо, заразив сумасшедшим весельем не только зрительный зал, но даже оказавшихся в половине седьмого на Большой Никитской прохожих. Лишь закон-ченный мизантроп мог не улыбнуться при виде коней, карет и колясок, военно-духового оркестра, пастухов и пастушек Ватто, кавалеров и фрейлин, встречавших гостей уже на улице и во внутреннем дворике.[/b]А дальше карнавальная стихия несла по лестницам, мимо вышколенных стюардов, через подносы с шампанским – в зал. И грянул роскошный бал, пиршество для глаз и слуха. За просто хорошо пропетой партией следовала уже другая — шикарно исполненная — сцена или ария. И возлюбивший в последнее время «Геликон» блистательный Владимир Понькин, одной рукой продолжая управлять превосходящим в этот вечер самого себя оркестром, а другой – прижимая розу к груди, несся по ногам ничуть не возражавших против такой бесцеремонности зрителей возлагать к ногам очередной примадонны свое дирижерское восхищение.Свой именинный оперный капустник худрук театра Дмитрий Бертман назвал «Геликономанией». И совершенно справедливо. Звезды театра исполнили помимо репертуарных фрагментов арии из опер, не числящихся в афише театра. И каждый раз зрительское сердце начинало тосковать по непоставленным пока здесь «Набукко», «Трубадуру», «Джани Скинни», «Богеме» или «Порги и Бесс»… Так шикарны были бы в них Марина Карпенченко, Екатерина Облезова, Николай Дорожкин, Марина Калинина, Лариса Костюк, Наталья Загоринская, Алиса Гицба. Или Богом награжденная хрустальнейшим, гибким голосом, для которой будто бы и писал Беллини свою «Норму», Елена Вознесенская.Когда они вышли на прощальный поклон – солисты, хор, балет – такие красивые и молодые — возникло ощущение дежа вю — ожившей и расцветившейся групповой фотографии первой труппы МХТ: вон тот похож на молодого Станиславского, а та – на юную Лилину, а эта – вылитая молодая Книппер…Какими, интересно, они станут, вспоминая себя, нынешних молодых и прекрасных, лет через пятьдесят? Сколько еще им отпущено искрометности? Во всяком случае, нам, как когда-то театралам начала прошлого века, здорово повезло видеть именно сегодняшний «Геликон».