Особая папка Леонида Млечина

[b]Если российские военные не могут поймать Шамиля Басаева, то американские и европейские спецслужбы десять лет не в состоянии задержать и отдать под суд людей, которые устроили на европейском континенте самую кровавую после Второй мировой войну.[/b]Это бывший президент непризнанной республики боснийских сербов Радован Караджич и бывший командующий армией этой республики генерал Ратко Младич. У них немало друзей и поклонников в России. Караджича Союз писателей России сделал лауреатом Шолоховской премии за «вклад в литературу и дружбу славянских народов». На Западе Караджича и Младича называют «балканскими мясниками». Говорят, что всем известно, где они скрываются. Но ни американцы, ни европейцы не решаются провести силовую операцию, которая может обернуться большой кровью и породить серию ответных террористических акций.Перед Международным трибуналом в Гааге предстали многие из тех, кто устроил бойню на территории Республики Босния и Герцеговина. Даже бывшего президента страны Слободана Милошевича, скончавшегося в субботу в тюремной камере, соотечественники выдали Гаагскому трибуналу, а Караджича и Младича сербы скрывают. Они все еще популярны. Они герои, которые пытались спасти от распада единую Югославию и пытались не дать растащить сербов по разным государствам.Югославия и Советский Союз развалились одновременно. В бывшей Югославии немало тех, кто уверен, что Югославия не распалась – ее развалили. «Это лишь последняя стадия тысячелетней войны, которая началась в 1054 году, когда христианская церковь разделилась на сербо-хорватской земле и разделила навсегда два народа», – так в бывшей Югославии объясняли причины войны, которая разорвала единое государство.Хорваты и сербы действительно были разъединены расколом церкви. Находившиеся под влиянием Византии сербы стали православными, они использовали кириллицу и ориентировались на Восток. Хорваты сохранили верность римско-католической церкви, использовали латинский шрифт и ориентировались на Западную Европу.Но до создания первой Югославии между сербами и хорватами не было никаких столкновений. Ничтоне помешало объединению южных славян после Первой мировой войны в одно государство. Королевство сербов, хорватов и словенцев объединило пятнадцать этнических групп и три конфессии (католицизм, православие и ислам).Большинство в королевстве составили сербы. Они заняли ключевые должности. Из-за этого и начались разногласия. Словенцы и хорваты не желали довольствоваться вторыми ролями. Конфликт приобрел национально-религиозную окраску. Хорватские националисты требовали создания своего государства, которое станет оплотом римского христианства против сербско-греческого православия и турок-мусульман.[b]Почему Сталин не помог Югославии?[/b]Лидером националистов, а затем и главой независимой Хорватии стал Анте Павелич. В январе 1929 года он основал Повстанческую хорватскую революционную организацию (Усташа хрватска революционарна организация). Усташи стали называть Павелича «вождем-поглавником».Когда Павеличу пришлось бежать из Югославии, его под опеку взял Бенито Муссолини, увидев в нем родственную душу и рассчитывая присоединить Хорватию к Италии. Министр иностранных дел Италии граф Чиано записывал в дневнике: «Наши действия должны быть следующими. Восстание в Хорватии, ввод наших войск в Загреб, прибытие туда Павелича, его просьба об итальянском вмешательстве, создание хорватского королевства, передача короны королю Италии».Однако Хорватия досталась не Муссолини, а Гитлеру. В марте 1941-го нацистские дипломаты заставили правительство Югославии вступить в союз с Германией и Италией. Но через два дня, в ночь на 26 марта, югославские генералы, ориентировавшиеся на Англию, свергли правительство. Гитлер отложил нападение на Советский Союз, чтобы наказать непокорную страну. 6 апреля немецкие войска обрушились на Югославию. Это произошло через несколько часов после подписания в Москве советско-югославского договора о дружбе. Кстати, дипломатические отношения между нашими странами были установлены только лишь 24 июня 1940 года: Югославия позже всех балканских стран признала СССР. Югославы хотели включить в договор пункт о военной взаимопомощи и просили оружия. Сталин отказал.Когда в наше время натовская авиация бомбила сербские позиции, требуя от Белграда то закончить войну в Боснии, то остановить военно-полицейскую операцию в Косово, некоторые российские политики и генералы требовали разорвать отношения с государствами НАТО и оказать Сербии военную помощь. Сталин бы этих политиков не понял. Когда Гитлер оккупировал и расчленил Югославию, Сталин не стал протестовать. Он не отозвал советского посла из Берлина, не сократил сотрудничество с нацистами и не думал о том, чтобы отправить Красную армию на помощь братьям-сербам.Некоторые политики утверждали потом, что в 1941-м Югославия развалилась всего за семь дней, потому что никто, собственно, не хотел ее защищать: хорваты, словенцы, босняки и македонцы не считали страну своей, для них это было государство сербов.Но это несправедливо. Слабая югославская армия в любом случае не могла противостоять вермахту. А от распада Югославии выиграли, пожалуй, только хорваты.Соседи разграбили Югославию: Венгрия присоединила к себе Воеводину, Болгария прихватила Македонию и часть южной Сербии; Словению поделили между собой Италия и Германия. Италия получила и большую часть Адриатического побережья Хорватии. А хорватские националисты получили возможность создать собственное государство, к которому присоединили часть Боснии и Герцеговины.7 апреля 1941 года Йозеф Геббельс записал в своем дневнике «директиву»: «Льстить хорватам, разжигать ненависть к сербам». Это был излишний труд – первое в истории хорватское государство, возникшее благодаря Гитлеру и Муссолини, само стремилось к этнической чистоте.Избавиться от инородцев было непросто: из шести миллионов населения хорватов было лишь немногим более половины. Остальные – сербы и босняки. Через несколько дней после провозглашения Хорватского государства был принят Закон «О защите чести народа», в котором говорилось, что каждый, кто оскорбил честь хорвата, подлежит смертной казни. «Хорватское государство отвергает существовавшую доселе правовую точку зрения, будто все люди равны», – заявил министр юстиции Хорватии. Новая власть запретила использование кириллицы, а фанатичные хорватские монахи устраивали массовые обряды насильственного крещения мусульман и обращения в католичество православных сербов.[b]Усташи и Папа Пий XII[/b]Когда Анте Павелича в Ватикане принял Папа Римский Пий ХII, хорваты пришли к выводу, что занимаются богоугодным делом. Католическому миру сильно не повезло, что 2 марта 1939 года на престол Святого Петра под именем Пия ХII вступил кардинал Пачелли, откровенный германофил. Он отправил Гитлеру собственноручно написанное им теплое письмо с благословением и пожеланием добиться взаимопонимания. В Берлине были довольны Ватиканом.29 июня 1941 года, через неделю после вторжения немецких войск в Россию, Пий ХII выступил по радио. Его речь была истолкована как очевидная поддержка нацистской Германии: «Какой бы жестокой ни казалась рука небесного хирурга, когда она железом врезается в живую плоть, руководит ею любовь…» Президент США Франклин Рузвельт попытался урезонить Ватикан, отправив папе личное послание: «Я полагаю, что советская диктатура менее опасна, чем немецкая форма диктатуры. Я считаю, что существование России представляет меньшую опасность для религии… и человечества в целом, чем немецкая форма диктатуры…» Обращение американского президента не возымело действия.Сейчас принято говорить об особой духовности людей верующих. Но принадлежность к церкви не помешала, скажем, немцам или хорватам принимать участие в преступных акциях режима. Среди противников нацизма, людей, которые по моральным, нравственным соображениям не могли подчиниться преступным приказам, атеистов было не меньше, чем верующих. Но среди тех, кто был причастен к варварским акциям режима, людей, считавших себя верующими, оказалось большинство.Йозеф Геббельс записывал в дневник: «В Хорватии… ужасная неразбериха. Террор усташей не поддается описанию. А Тито находится в положении третьего радующегося. Он действительно выглядит народным вождем высокого ранга. По сравнению с ним поглавник Павелич – жалкая фигура: он держится только при помощи германской военной силы…» Разумеется, не все католические иерархи были готовы оправдать жестокость и бесчеловечность хорватских властей. Папский нунций, беседуя в Риме с хорватским посланником, попытался сделать ему внушение: «Христос говорил: «Идите и учите все народы». Он не говорил: «Идите и стреляйте в людей».Посланник Павелича ответил, что в Хорватии в католичество обращены уже 350 тысяч православных. Нунций возразил: «Эти цифры неубедительны, поскольку для обращения требуется и искреннее желание самих обращенных…» Хорват отмахнулся: «Ну, это еще придет...» Это была государственная политика усташей: они истребляли целые населенные пункты. Причем убивали с особой жестокостью, перерезая горло своим жертвам.Так и не удалось выяснить, сколько сербов погибло в хорватских лагерях. Историки называют цифру в 120 тысяч человек. Впрочем, на Балканах и палачи, и жертвы склонны преувеличивать свои подвиги и страдания. Мрачная арифметика смерти здесь – предмет национальной гордости.Среди жертв усташей был и отец будущего генерала Ратко Младича. Это произошло в самом конце Второй мировой. Старший Младич партизанил. Он погиб в бою, когда его отряд атаковал родную деревню Анте Павелича. Что же удивляться, если для Ратко Младича Хорватия осталась врагом?[b]Четники и партизаны Тито[/b]В оккупированной Сербии назначенное немцами правительство возглавил бывший генерал Милан Недич. Он тоже создал сеть концлагерей, где убивали коммунистов, евреев и цыган. В 1946 году Недич был арестован. Не дожидаясь суда, он покончил с собой.Против гитлеровцев сражались две силы. Четники (от слова «чета» – рота), сторонники монархии, и партизаны Тито, в основном коммунисты. Отряды четников возглавил полковник генштаба югославской армии Драголюб (Дража) Михайлович. Его поддерживало правительство короля Петра II, бежавшего в Англию. Отряды Михайловича получили название «Королевской армии в отечестве». В 1942 году Михайлович был назначен военным министром эмигрантского правительства. В отрядах четников сражался Караджич-старший.Что касается Тито (его настоящее имя Иосип Броз), то он попал в русский плен еще во время Первой мировой войны и вернулся домой, в Хорватию, в 1920 году убежденным коммунистом.Четники и партизаны Тито не только не сумели образовать единый фронт против общего врага, но, напротив, убивали друг друга. В конце концов премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, приютивший югославское правительство в изгнании, отказался поддерживать четников и стал помогать Тито.Во время войны в Югославии погибли около миллиона человек. Большинство из них было убито не немцами, а своими соседями и согражданами. После войны Тито распорядился казнить Драголюба Михайловича как военного преступника, а отец Караджича как четник угодил в тюрьму.Кстати, Анте Павеличу удалось избежать наказания: его спасла католическая церковь, тайно вывозившая бывших нацистов в Латинскую Америку. После разгрома Германии Павелич сумел скрыться и работал водителем грузовика в Каринтии, а в 1948 году в рясе священника сел на пароход в Генуе и отправился в Аргентину. Там его приютил диктатор Хуан Доминго Перон, с которым Павелич познакомился в 1930-е годы в Риме, где полковник Перон был военным атташе аргентинского посольства. Когда Перона свергли, Павелич перебрался в Испанию, к Франко. В 1959 году поглавник мирно скончался.Его подчиненным пришлось рассчитаться за все. В мае 1945 года сербские партизаны сквитались с усташами, которые сдались англичанам и были переданы армии Тито.Пленных хорватов гнали через Словению в Сербию. Им не давали ни еды, ни пищи. Тех, кто роптал, пристреливали. А главу католической церкви Хорватии Алоизия Степинаца, активно сотрудничавшего с усташами, югославский суд приговорил к пожизненному заключению. Осенью 1998 года Папа Римский Иоанн-Павел II приехал в Хорватию, чтобы причислить Алоизия Степинаца к лику блаженных. Конечно, у церкви, как у любого учреждения, есть своя номенклатура пастырей живых и мертвых. Живым за выслугу лет – повышение, умершим – причисление к лику святых. Но как можно канонизировать Степинаца, кровью повязанного с режимом усташей? Иоанн Павел II назвал Степинаца борцом против несправедливости.Удивительно было услышать эти слова от Иоанна Павла II, под давлением которого католическая церковь осудила свое поведение в нацистские времена. Так почему же покойный папа изменил своим принципам применительно к хорватскому архиепископу? Увы, политика взяла верх над принципами. Это был знак симпатии Ватикана к католическому государству Хорватия. Такие знаки внимания со стороны Ватикана усиливали уверенность сербов в том, что против них ополчился весь католический мир.После Второй мировой войны Югославия получила еще один шанс. Иосип Броз Тито стал хозяином страны по праву победителя. Он был единственным коммунистическим руководителем, который получил власть не из рук Сталина, создав государство из 6 республик – Сербии, Хорватии, Словении, Черногории, Македонии, Боснии и Герцеговины.Иосип Броз Тито создал федеративную систему, которая, казалось, гарантировала равноправие народов. Он управлял страной куда более жестко, чем югославский король, но республики получили все атрибуты самостоятельности. Ему казалось, что федерализм уничтожит национализм. В какой-то степени его надежды оправдались.В 1981 году при населении страны в 21 миллион каждый седьмой югослав или состоял в смешанном браке, или родился в семье, где мать и отец принадлежали к разным этническим группам. Если бы Тито мог жить вечно, единое государство существовало бы и по сей день. Но в мае 1980 года он скончался. А после его смерти как-то сразу на свет божий вылезли все проблемы.[b]Генерал Туджман меняет позицию[/b]Тито запрещал вспоминать о братоубийственной бойне. Надеялся, что с годами память о пролитой крови исчезнет, а чувства остынут. Но молчание – не лучший способ разобраться с прошлым. Запрет откровенно говорить о прошлом привел к тому, что история превратилась в набор опасных мифов. Люди тайно читали псевдоисторические книжки и изумленно говорили: «Так вот, значит, как было! Значит, они всегда нас убивали!» Жестокость, с которой действовала армия сербского генерала Младича, уже была проявлена сербами на территории Боснии в прошлые балканские войны. Но об этом ничего не говорится в сербских учебниках истории. В них роль сербской армии исключительно благородна и достойна.Сербы только страдали и были жертвами кровожадных хорватов, албанцев, турок и болгар. И хорваты не хотят вспоминать о преступлениях их государства в годы Второй мировой. Историкив Загребе доказывают: хорваты – культурный европейский народ с давними демократическими традициями, куда до них некультурным сербам! Вместо того чтобы разобраться с прошлым, люди черпали в запрещенной истории ненависть и желание рассчитаться со старыми обидчиками. Такой путь проделал югославский генерал Франьо Туджман. В 1961 году он вышел в отставку и возглавил Институт истории рабочего движения в Загребе. Знакомство с националистической литературой оказалось тяжким испытанием для слабых генеральских мозгов.Бывший партизан Туджман, сражавшийся с усташами, полностью изменил свои взгляды. Он пришел к выводу, что грехи усташей преувеличены, что Хорватия на самом деле стала жертвой заговора сербов. При Тито Туджмана исключили из партии и посадили. Когда наступят более либеральные времена, бывший генерал станет вождем хорватских националистов и первым президентом независимого государства. От скамьи подсудимых в Гааге его спасла только смерть от рака.Националистически настроенные сербы тоже были недовольны Тито. Они вполголоса говорили, что сам Тито не серб, а полухорват-полусловенец, поэтому он обделяет сербов, чтобы устроить жизнь других народов. После его смерти они заговорили во весь голос. А возразить было некому.В свое время Тито железной рукой подавил попытки интеллигенции поставить вопрос о политической либерализации, о том, что для успешного развития страны нужно больше демократии. Тито упустил возможность модернизировать страну, оставил ее в руках партийных чиновников. На их фоне все симпатии толпы достались яростным националистам.Националисты в разных республиках фактически помогали друг другу. В Загребе хорватов пугали сербским великодержавием. В Белграде говорили о том, что в Хорватии власть опять в руках усташей. Между тем новая Хорватия и в самом деле унаследовала от усташеского государства и флаг, и герб, и ненависть к сербам.Флаг Хорватии – шаховница – производил на сербов такое же впечатление, как свастика на евреев.Сербские националисты претендовали на все территории бывшей Югославии, где жили сербы. А хорватские националисты хотели иметь свое государство, в котором сербы в лучшем случае могли быть меньшинством. Но сербы рассуждали так: «Зачем нам быть меньшинством в вашем государстве, когда вы можете быть меньшинством в нашем государстве?» Они отвоевали немалый кусок территории Хорватии и создали никем не признанную республику Сербская Краина.[b]Молодые мусульмане Изетбеговича[/b]Но самая кровавая война разгорелась в республике Босния и Герцеговина. Ее населяют сербы, хорваты и босняки, исповедующие ислам. Иосип Броз Тито признал боснийских мусульман самостоятельной нацией, хотя сербы уверены, что они – это сербы, которым во времена Оттоманской империи пришлось принять ислам. Хорваты же убеждены, что босняки – это на самом деле хорваты-мусульмане.«Босняки – люди, не потерявшие славянскую кровь, но приобретшие мусульманство», – писал о них когда-то российский посол при Оттоманской империи. И это так: в боснийской войне убивали друг друга славяне, вот только религии у них разные… Босняки тоже захотели обрести самостоятельность. Республику Босния и Герцеговина возглавил Алия Изетбегович, одно из главных действующих лиц югославской трагедии. Изетбегович в юности увлекся исламом и вступил в организацию «Молодые мусульмане». Она стремилась к созданию всемирного исламского государства. Во время Второй мировой войны на территории Боснии нацисты вербовали мусульманскую молодежь в добровольческие формирования войск СС. Занимался этими и перебежавший к нацистам иерусалимский муфтий Хадж Амин аль-Хусейни, дядя недавнего лидера палестинцев Ясира Арафата. Муфтий приехал из Берлина в Сараево и лично благословил мусульманские батальоны на войну с Красной армией.В дивизию СС «Ханджар» (меч) завербовалось 20 тысяч боснийских мусульман. Алия Изетбегович агитировал других вступить в СС, но сам избежал военной службы. Это его спасло: после войны боснийских исламистов, активно сотрудничавших с нацистами, расстреляли, а Изетбегович отделался тремя годами тюрьмы. Во второй раз его судили в 1983 году за «национализм и пропаганду ислама», что в социалистической Югославии считалось преступлением.Когда Изетбегович решил создать независимое государство, сербы сказали, что не станут жить в исламской стране. Пятисотлетнее турецкое иго сформировало у них определенную психологию и, прежде всего, страх перед мусульманами. Хорваты, населявшие Герцеговину, образовали непризнанное государство Херцег-Босны.Они получали деньги и оружие от Туджмана и готовились присоединиться к Хорватии. Лидером хорватской общины был Мате Бобан, поэтому его республику называли «Бобанистаном». А на основную часть Боснии претендовали сербы, во главе которых стал Радован Караджич. Этого жестокого и амбициозного человека одни считают преступником, другие – героем. Караджич же хотел, чтобы окружающие считали его выдающимся врачом, великим поэтом, потрясающим любовником и мудрым государственным деятелем.[b]Воюющий психиатр и его артиллеристы[/b]Поэт и психиатр Радован Караджич родился в маленькой Черногории. С детства он слышал песни о борьбе сербов против турок. В начале 1980-х он стал врачом популярной футбольной команды в Сараево и должен был поднимать боевой дух спортсменов. Караджич жаловался, что у него ничего не получается, потому что Сараево чужой для него город.Он провел почти год в тюрьме по обвинению в подделке документов, но уверял, что его посадили только за то, что он серб. Выйдя из тюрьмы, Караджич увлекся карточной игрой и ночи напролет просиживал в казино. Когда Югославия начала рассыпаться, азартный Караджич двинулся в политику, возглавив тех, кто не хотел жить в независимой Боснии. «Объединение с Сербией – это наше право, подобно тому, как птица имеет право летать, а цветок – благоухать, – велеречиво заявил Караджич.Он нашел единомышленника в лице Ратко Младича, кадрового офицера Югославской народной армии. В 1991 году он получил под командование 9-й корпус, который помог хорватским сербам создать собственную республику. Младич сделал верный политический выбор и всего за два года из полковников был произведен в генерал-полковники. А 10 мая 1992 года его назначили начальником штаба второго военного округа, штаб которого находился в Сараево. И буквально через день Младич возглавил армию боснийских сербов. Если Хорватию, где убили егоотца, он считал врагом, то права Боснии на существование просто не признавал.Сербы, обладавшие абсолютным превосходством в тяжелом вооружении, окружали город за городом, методично разрушая их артиллерией.Затем за дело брались местные полубандиты-полупатриоты. По приказу Младича устраивались показательные казни босняков – после этого мусульманское население бежало, бросив дома.Радован Караджич говорил так: сербы должны остаться одни, чтобы избавиться от кошмаров прошлого. На сербской территории мусульман и хорватов не осталось. А Сараево покинули сербы, которые не захотели жить вместе с мусульманами и хорватами.Армия Караджича и Младича захватила примерно 70% территории Боснии. Было время, когда Изетбегович правил не страной, а лишь осажденным городом Сараево. Караджич приказал артиллеристам и снайперам обстреливать Сараево. Он хладнокровно объяснял иностранным корреспондентам: «Мусульманские снайперы стреляют по сербам.Сербы вынуждены отвечать. Поскольку наши артиллеристы плохо подготовлены, они часто промахиваются и попадают по другому кварталу. Они нуждаются в практике…» Обстрелы боснийской столицы унесли несколько тысяч жизней – причем гибли исключительно мирные жители, которые пытались добраться до булочной или до колодца. Военных объектов в городе не было. Артиллеристы Младича крушили жилые дома. Промахнуться в этом густонаселенном городе было невозможно. Даже если артиллеристы стреляли не глядя, они все равно кого-то убивали.[b]Весь мир против сербов?[/b]Международный трибунал в Гааге намерен судить Младича по двум обвинениям. Во-первых, он командовал осадой Сараево, которая продолжалось 43 месяца. И все это время он приказывал обстреливать город. Вовторых, Младич взял штурмом Сребреницу, которая резолюцией Совета Безопасности ООН была объявлена зоной безопасности. Пока там было телевидение, его солдаты раздавали детям конфеты. Когда телевидение уехало, расстреляли несколько тысяч безоружных мусульман. Год спустя началось вскрытие братских могил. Нашли трупы расстрелянных со связанными руками. По мнению следователей, убийство происходило с «невиданной жестокостью».Многие журналисты, работавшие на Балканах в годы войны, были поражены тем, как много людей с легкостью отрицало очевидное. Сербы недоуменно спрашивали у иностранцев: «Что мы такого сделали, что все на нас ополчились?» И в самом деле: почему мировое общественное мнение было настроено против сербов? Разве армии хорватов и босняков вели себя лучше? Разумеется, нет! Но боснийские сербы, взявшиеся за оружие, и солдаты бывшей югославской армии совершили значительно больше преступлений просто потому, что они наступали и очищали территорию от «чуждого элемента». И только потом боснийская и хорватская солдатня внесла свой «вклад» в эту кровавую войну.Международный трибунал в Гааге судит и сербов, и хорватов, и босняков. Первым в ноябре 1996 года был осужден боснийский хорват Дражен Эрдемович за участие в массовых убийствах. Он входил в расстрельную команду из 8 человек, которая убила больше тысячи людей.В годы войны многие сербы просто не желали задумываться. «Если ты верил, что сербы не сделали ничего плохого, это помогало выжить». Когда им напоминали о Сребренице, где солдаты Младича убили несколько тысяч босняков, сербы просто отказывались признавать, что это имело место. Они отрицали очевидное: «Сербы такого сделать не могли». И упрямо повторяли: «Это заговор. Все свалили на нас…»Специалисты, назначенные Европейским союзом, утверждают, что около 20 тысяч женщин были изнасилованы в Боснии: насилие над женщинами превратилось в инструмент войны. «Это, конечно, трагедия, – равнодушно высказался на сей счет Караджич, – но так поступают все солдаты, это происходит на всех войнах».Люди, взявшиеся за оружие, считали, что изнасилование женщин из вражеского лагеря наносит больший ущерб врагу, чем уничтожение его солдат, поскольку оставляет незаживающую рану. На Балканах этническая чистота особенно ценится. Здесь считают, что, насилуя женщин, солдат врага наносит несмываемое оскорбление всей нации. На Балканах мужчина не может простить женщину, которая подверглась насилию. Одновременно он не может простить и себе, что не сумел ее защитить.Сербы смертельно боялись вновь оказаться под владычеством мусульман. Но Босния славилась своей терпимостью. Боснийские мусульмане еще в 1910 году первыми во всем мире предложили поставить памятник Льву Толстому. Война все изменила.Президент Алия Изетбегович обратился за помощью к исламским странам, прежде всего, к Ирану. В декабре 1995 года Иран и Босния подписали секретное соглашение о военном сотрудничестве. Иран отправлял в Боснию оружие. Иранские военные тренировали боснийские спецподразделения. Это было нарушением международного эмбарго, которое запрещало поставки оружия воюющим сторонам в Боснии. Но все молчали, включая Россию. В боснийской войне Россия душой была на стороне сербов. Но Москва не хотела ссориться и с Ираном.Наверное, со стороны казалось, какие молодцы боснийские сербы! Не захотели жить под чужой властью и взялись за оружие! Но чем закончилась эта война? Прежде в Боснии религиозные различия не имели значения. Война исламизировала республику. В казармах боснийской армии солдат обязали молиться и изучать коран. Из фанатично верующих мусульман сформировали бригаду, где солдаты маршировали под зелеными знаменами… Караджич и Младич не сумели даже воспользоваться своими победами. Они отвергали любые предложения и упустили шанс подписать мир на очень выгодных для себя условиях. Они захватили слишком большую территорию. Когда босняки и хорваты окрепли, сербам стало трудно удерживать завоеванное. Армия Младича терпела одно поражение за другим, военное счастье покинуло боснийских сербов.А покойный президент Сербии Слободан Милошевич сделал очередной кульбит и решил восстановить отношения с Западом. Он перестал поддерживать Караджича и Младича. Более того, Милошевич заставил боснийских сербов подписать мир на условиях худших, чем они могли иметь.Вот почему боснийские сербы чувствуют себя преданными. Вот поэтому Милошевича выдали Гаагскому трибуналу, а Караджича и Младича и по сей день прячут от правосудия.[b]Президенты просят прощения[/b]Конечно, за эти годы жизнь на территории бывшей Югославии изменилась до неузнаваемости. Кто еще недавно мог предположить, что руководители Хорватии и Сербии не только встретятся, но и принесут друг другу извинения за все, что совершили их предшественники? А ведь именно это произошло осенью 2003 года, когда президент Хорватии Степан Месич впервые после 1991 года приехал в Белград по приглашению президента Сербии и Черногории Светозара Маровича.Марович торжественно сказал: «Я хочу извиниться за все зло, которое граждане Сербии и Черногории причинили Хорватии». А Степан Месич, который был последним руководителем единой Югославии в 1991 году, ответил: «Я принимаю эти символические извинения и хочу сам попросить прощения у тех, кому граждане Хорватии причинили боль или нанесли вред…» А через год, 10 ноября 2004 года, правительство Республики боснийских сербов, которая входит теперь в состав Боснии и Герцеговины, принесло официальные извинения родственникам восьми тысяч мусульман, убитых в Сребренице.Теперь совершенно очевидно, что южные славяне могли избежать братоубийственной войны при распаде Югославии. В этой трагедии виновны не внешние силы, а собственные политики и генералы. Распад страны открыл перед ними новые возможности: психиатры становились президентами, младшие офицеры – главнокомандующими. Они были готовы сражаться за свое высокое положение до последнего солдата.Признание собственной вины – огромный шаг вперед в преодолении югославской трагедии. Но дорога эта будет долгой, потому что для кого-то сражающийся психиатр Караджич и бывший генерал Младич все еще остаются настоящими героями.[i][b]Совместный проект газеты «Вечерняя Москва» и телеканала ТВЦ.[/b][/i]