[i]С [b]Олегом Михайловичем Толкачевым [/b]мы договорились побеседовать, можно сказать, на отвлеченные темы. Те, что вроде бы не имеют прямого отношения к служебной деятельности первого заместителя премьера в правительстве Москвы. Например, о том, откуда у него безупречное знание английского языка. И как это, быть может, сказывается на его жизни. Мой собеседник согласился «приоткрыться» именно с этой стороны. Не скрою, повод для завязки интервью в такой плоскости у меня имелся.[/i][i]…Это произошло в Каннах, куда мартовским днем несколько лет назад приехала делегация Москвы. Дело у нее было весьма серьезное — подключиться к мировому рынку недвижимости. А Канны, как известно, по этой части в мире доминируют: каждый год в городе кинофестивалей собираются представители мирового бизнеса как раз по этой части. Представляют там проекты, обмениваются предложениями, ведут переговоры.Когда дело близилось к финишу, на московском стенде появилось объявление сразу на нескольких языках. Наша делегация приглашала на пресс-конференцию представителей масс-медиа. Ничего из ряда вон выходящего я не ожидал от этого общения высших представителей московских властей с журналистами. Но ошибся.На москвичей сразу же посыпались ехидненькие вопросы. Дескать, и вы туда же, в этот престижный бизнес ударились. Не рано ли? Владимир Ресин, улыбнувшись, обменялся взглядом с Олегом Толкачевым. На ту пору Олег Михайлович в ранге вице-премьера возглавлял Москомимущество. Ему, конечно, полагались и карты в руки.Переводчик приготовился к выполнению своей миссии. Толкачев, однако, остановил его. И заговорил на чистейшем английском. Это была явная неожиданность для прессы. Свою речь он перемежал шутками, вызывая веселую реакцию в зале, что-то вспомнил о Диккенсе, Марке Твене.В общем, весьма понравился придирчивой аудитории. У делегации Москвы получился неожиданно откровенный, доверительный разговор с теми, кто создает на Западе общественное мнение.[/i][b]— Вы помните этот эпизод? — спросил я Олега Михайловича.[/b]— Помню, конечно, но ничего особенного в нем, честно говоря, не нахожу. Обычный рабочий момент. Мне часто приходится общаться с иностранцами, и знание языка, кстати, самого «переговорного» в мире, мне помогает.[b]— И только? [/b]— Ну не совсем. В моей домашней библиотеке немало литературы на английском языке. Американских, шотландских, английских классиков, я полагаю, следует читать в подлиннике.[b]— Надеюсь, так и поступаете? [/b]— В последнее время не очень часто, но, когда хочется переключиться, беру томик Шекспира или Бернса с их великолепными сонетами, эпиграммами… [b]— А кого еще почитываете из зарубежных классиков? [/b]— Люблю Диккенса, Моэма, Драйзера. А с Томом Сойером не расстаюсь с детства.[b]— Знакомые не считают вас англоманом? [/b]— Да вроде бы нет. Знать литературную классику любого народа, полагаю, не помешает каждому.[b]— Знаю, что есть у вас еще одно хобби — спортивное.[/b]— Оно, по-моему, присутствует у всех членов городского правительства. Играем в футбол, теннис, полезно и побегать. Это не только врачи рекомендуют, но и долгожители.Потому-то скажу банальную истину: спорт и мне, и моим коллегам помогает в делах — как подзарядка. Кстати, Юрий Михайлович Лужков тоже этим делом активно занимается, следит, чтобы его «команда» выглядела бодро.[b]— Сдается, вы основной игрок в команде не только на футбольном поле? Мэр уделяет огромное внимание тому, как работает ваш комплекс. Он знает все проблемы, которыми вы занимаетесь. Чем объяснить такое внимание руководителя города? [/b]— Первое и самое главное объяснение. Мэр знает, как работают все комплексы, поэтому нам он оказывает такое же внимание, как и всем другим комплексам. И в этом его, я бы сказал, особенность.Нет такой области в городском хозяйстве, с которой бы мэр не был досконально знаком. Нам это абсолютно понятно, и мы видим, что проблемы наши он знает глубоко. И это облегчает нам работу.[b]— А что бы вы выделили в этой работе? [/b]— Очень важным и одновременно сложным остается тот факт, что приватизация, зарабатывание денег для бюджета города являются вопросами сравнительно новыми. Они, конечно, не вчера родились, но и не имеют 70-летней истории, как, например, вопросы социальной защиты или многовековой истории, как проблемы строительства.Я бы не взял на себя смелость утверждать, что все эти весьма сложные, на мой взгляд, вопросы решены и проработаны. Я не исключаю, что законодательство не сказало по этому поводу последнего слова. Оно будет трансформироваться, изменяться.[b]— Но вахту в команде Лужкова все несут от зари до зари. Почему? Ведь и на себя порой, поглядеть надо, в театр сходить, например.[/b]— Для театра тоже время находится. Я стараюсь не пропускать премьер в Ленкоме, у вахтанговцев, в Малом театре, у Гончарова на Большой Никитской. Ведь сцена для нормального человека — тоже в некотором роде школа жизни...[b]— Олег Михайлович, ваши коллеги в правительстве знают, что вы доктор физико-математических наук. Когда это с вами случилось, если не секрет, и где вы защищали свою докторскую диссертацию? [/b]— Я занимаюсь научной деятельностью уже более двадцати лет. Диссертацию, о которой вы говорите, я защитил в МИФИ в 1991 году, а работал над ней в одном из институтов Академии наук тогдашнего Союза.[b]— Может, скажете, о чем она? [/b]— Диссертация посвящена одной из важнейших проблем в науке — разработке свойств новых классов магнитных материалов, которые не были известны раньше. Меня заинтересовала проблема — как получить сверхсильные поверхностные магнитные поля. Не скрою, диссертация вызвала определенный интерес и помогает многим отраслям народного хозяйства, особенно в оборонной промышленности.[b]— Значит, вы и сейчас с наукой в дружбе? [/b]— Конечно, тот, кто однажды в нее пришел, вряд ли расстанется с этим увлекательным поприщем.