Багаж для нового столетия

[b]Московский театр на Малой Бронной открывает новый сезон. По внешним признакам вполне можно бы назвать сезон очередным. Но как забыть о том, что в один из не слишком далеких зимних дней все мы окажемся в новом веке? Здравомыслящие прагматики убеждены, что календарный фактор — еще не основание для качественных перемен в жизни человека, тем более — общества. Но тут, вслед за поэтом, я хочу предостеречь: «Не верьте мозгу! Он сожжет свой мост и, чувствуя, что никуда не деться, над холодом искусственного сердца он на века воздвигнет антимозг!» Двигаясь к двадцать первому веку, предчувствуя его, готовясь к лучшим переменам и не исключая катаклизмы, мы вольно-невольно производим в себе работу души: ищем пути к обновлению и прикидываем, что важно захватить с собой из прошлого. Из таких субъективных обновлений и сложатся черты будущего столетия.[/b][i]Театр, как самый живой и подвижный организм из всех видов искусства, творит одновременно со зрителями, каждым спектаклем заново откликаясь на едва приметные изменения в душе человеческой.Речь идет, разумеется, о театре психологической правды — о том, чем всегда могло похвалиться русское искусство. Такому театру вовсе не обязательно сетовать на недостаток пьес «из современной жизни».На острые проблемы человеческого духа сегодня можно побеседовать, например, с помощью почтеннейших Софокла и Аристофана, а уж родной А. Н. Островский за последние годы явно занимает почетное место на наших сценах[/i].Жаль только, что за галдежом и лаем обывательских сплетен и скандалов среди многих художественных событий, оставшихся за бортом малоповоротливого парома нашей критики, оказался «Лес» Островского в постановке Льва Дурова, сделанной крепкой рукой, вместе с тем — с любовью и доверием к великому автору и актерам талантливой труппы театра, чью почву в разные годы взрыхляли и возделывали Андрей Гончаров и Анатолий Эфрос.Такое наследие остается надолго.В спектакле есть, несомненно, свежие художественные решения, достойные творческого анализа и внимания публики. За всю историю постановок «Леса» не была нарушена странная традиция: роли Гурмыжской и ее наперсницы Улиты поручались актрисам на амплуа «старух». При всем восхищении великими актрисами у меня, например, неизменно оставалось ощущение легкого физиологического отвращения от слишком уж патологического мезальянса старой барыни с недоучкой-гимназистом. Ничто не заставляло стать хотя бы на мгновение на ее сторону. Анна АнтоненкоЛуконина в роли Гурмыжской и Татьяна Кречетова — Улита играют женщин бальзаковского возраста.Мы понимаем бунт эротогенных сфер, рожденный незнамо откуда нахлынувшей любовью к юному альфонсу. Островский настаивает на том, что это — жертвенная любовь, которая, несомненно, погубит пожилую даму при всевластном хозяине. Такое решение напоминает, что Островский не писал «злодеев» и «положительных героев» — у каждого его персонажа своя правда. Тогда и зритель творит суд не над чужой судьбой, а внутри самого себя, где живут и неправедные желания, и достаточно сложное отношение к альтруизму такого масштаба, какой являет актер Несчастливцев, отдавая последние деньги ради чужого счастья.Тем более что в этом спектакле и Несчастливцев завидный, словно русское актерство всех времен делегировало его публично высказать свое самое заветное. Олег Вавилов создает противоречивый характер, стержень которого — не однажды испытанное счастье абсолютной свободы и погружения в стихию профессии.Театр на Малой Бронной — один из тех, кому особенно трудно обрести нового художественного лидера.Главный режиссер — это вообще особого рода профессия, и не всякий, даже очень талантливый, постановщик способен с ней справиться.После Вахтангова и Рубена Симонова, Георгия Товстоногова, Юрия Завадского, Анатолия Эфроса труппы, ими воспитанные, способны повести за собой только режиссеры того же художественного толка, хотя, конечно, творчески индивидуальные.Не случайно лидерами этих театров стали пока что ведущие актеры труппы или директора, но уровня «организаторов театрального дела», какими являются Лев Лосев в Театре имени Моссовета и Илья Коган в Театре на Малой Бронной. От их мудрости зависит приглашение на постановки мастеров режиссуры или молодых, с которыми путь один: дать им выиграть или проиграть спектакль, третьего не дано.Так пришла на Бронную Виктория Харченко, ученица А. Эфроса, с предложением поставить «Путешествие без багажа» — пьесу Ж.Ануйя, которая считается трудной и потому ставится редко. Не знаю, что подкупило руководство театра, — рискованность молодого режиссера или желание откликнуться на самую тяжелую болезнь нашего времени — нравственную вседозволенность, но спектакль был выпущен в конце минувшего сезона.Мы вновь встретились с Гастоном, человеком, который в юности с потакания любящего семейства перечеркнул все заповеди Господни, а в зрелом возрасте, после контузии и утраты памяти о прошлом, обрел веру в мир добра и милосердия. И. Шабалтас заявил себя в новом и редкостном нынче актерском качестве — способности прожить на открытом нерве весь спектакль, поддерживая зрителей в состоянии душевной вибрации. Его Гастон — воистину «крик из пожара», как определил назначение современного театра один из выдающихся режиссеров мира.Полярные качества одного и того же характера раскрывает О. Вавилов в неистовом конфликте с младшим братом и собственной совестью. То волево, то с женской беспомощностью, то с отчаянием матери-тигрицы ведет основную линию спектакля А. Антоненко-Луконина.Тонко владеет борьбой интеллекта и обнаженных чувств Л. Богословская. Потенцию катастрофического взрыва несет в себе А. Песелев в роли старого дворецкого.Тридцать лет назад шел «Путешественник без багажа» в Малом театре. Но тогда нам еще не требовалось ставить себя на страшный, земной, суд совести. Перед лицом нового столетия главной проблемой становится выбор пути из общества нравственного распада к обществу любви, уважения к человеческому званию, прав не только человека, но и природы.Счастливого пути в новый сезон и достойной встречи с новым веком Театру на Малой Бронной и всем его достойным собратьям! [b]Александр КРАВЦОВ, драматург и режиссер [/b]