Бежим, бежим - дороге нет конца

[b]Команда “Вести-Москва” числом около двадцати человек сидит в одном большом зале. Где-то двадцать рабочих мест. Обстановка, прямо скажем, демократическая. Редакторы и корреспонденты, которые только что вернулись со съемок и быстро набирают тексты, сидят, что называется, плечом к плечу с ведущим Михаилом Зеленским и руководителем программы Владимиром Лускановым. Правда, сами обитатели комнаты говорят, что не в демократии тут дело. Нормальная, мол, обстановка, рабочая.[/b][b]14.30[/b]Пока идейный руководитель программы Владимир Лусканов находится на переговорах (при этом его портрет занимает то почетное место на стене, на котором в других учреждениях висит портрет президента), а Михаил Зеленский отправляется на планерку, прошу корреспондента Аркадия Цирульникова показать мне, как работают в “Вести-Москва”.Один из редакторов в зале по ходу дела замечает, что до сих пор не может понять, когда Аркадий пишет свои материалы. Аркадий отвечает, что – в машине, ручкой на коленке.– На самом деле, когда готовишь сюжет, он уже складывается в голове. Потом размечаешь, что подложить под текст (то есть какая картинка будет на экране, пока корреспондент говорит текст) и где состыковать с синхроном (прямой речью). Я вот сейчас как раз пойду монтировать репортаж, вам все понятнее станет.– Угу, – только и успеваю ответить я, как Аркадий срывается с места и со свойственной разве что одним телевизионщикам скоростью несется по коридору. Так и хочется заметить: в светлую даль.Делать нечего, несусь следом.– Вы не отставайте. А то тут новостная зона – с первого раза и не разберешься, куда идти.Это у них называется “ходить”, думаю. А вроде бы обыкновенные холлы, коридоры, лестницы. Все как в других нормальных учреждениях, если не принимать во внимание несущихся параллельно и наперерез друг другу тружеников голубого экрана.– Сложно работать? – переходя на галоп, спрашиваю у Аркадия.– Да нет, уже привык. Напишите, что самое сложное – работать без обеда!Бежим. А ведь до выхода в эфир еще несколько часов! Задавать вопросы уже нет сил. Аркадий в ответ на мою вопросительную мимику замечает, что на монтирование и подготовку сюжета уйдет около часа.Берем в видеотеке кассеты для сведения сюжета. (Это когда отснятый материал с нескольких кассет монтируется на одну.) И отправляемся делать “наговор”.Не пугайтесь. Наговор – это вполне профессиональный телевизионный сленг, а не шаманское бормотание бабок-повитух. Так называют запись текста корреспондента на пленку, а текст потом стыкуется с картинкой. Так что важно говорить правильно и четко. С единственно верной интонацией. Которую даже профессионалу не всегда удается выдержать.Финальную фразу Аркадий переписывает раз пять.– Финал должен быть ударным![b]15.00[/b]В монтажной девушкамонтажер предлагает мне поменять уже пригретый мной старенький облупленный стул (который я заняла исключительно по природной скромности) на совершенно новый.– Я к нему привыкла. А вы себе этот новенький возьмите! И тут же включается в работу с Цирульниковым, повторяя как заклинание: – Ну, чем твой наговор крыть будем, а?То есть надо выбрать планы-“картинки” (статичные или динамичные), которые будут монтироваться со звуком. Ага, я уже что-то понимаю в телевидении!В итоге пятичасовой трудовой подвиг Аркадия на морозе (не считая предварительной подготовки) сводится к трем минутам десяти секундам эфира. И это еще не самый худший вариант. Могли бы и две минуты оставить.[b]15.45[/b]После планерки появляется Михаил Зеленский. Есть шанс поговорить с ним в импровизированной курилке (в пролете лестницы). Михаил устало приваливается на подоконник.[b]– Миша, вас как коренного москвича какие сугубо московские проблемы волнуют?[/b]– Если честно, очень досадно смотреть на то, что происходит в историческом центре города. Когда в чьих-то светлых головах вдруг возникает идея построить там какой-нибудь торговый центр или снести старинное здание. Не восстановить, а именно снести. Взять, к примеру, центр Праги – там вообще законодательно запрещено что-либо строить. В Париже единственная стройка в историческом центре относится к 1970 году, когда там возвели Центр Помпиду. Не спорю, реконструировать надо, но почему обязательно сносить? Ведь из гостиницы “Москва” можно было вообще сделать отель а-ля “Back in USSR”.[b]– У вас лично, надо полагать, в Москве жилищных проблем нет?[/b]– Мы с женой снимаем квартиру. Собственной жилплощади пока нет.[b]– Если вы коренной москвич, как получилось, что в институте учились в Хабаровске?[/b]– Мой отец – военный. Так что в каких только школах и институтах я не учился! [b]– Миша, каков ваш личный вклад в подготовку выпуска? На тематику, например, влиять можете?[/b]– Ведущий – это не только и не столько человек, который сидит в кадре. Он участвует в создании выпуска наравне с остальными членами эфирной бригады. А что касается тем, то их может предлагать любой сотрудник программы.[b]– Вы считаете себя успешным журналистом?[/b]– Не люблю я все эти вопросы про карьеру, успех-неуспех. Для меня существует один критерий – желание или его отсутствие. Хочет кто-то – добивается успеха, не хочет – не добивается. Человек, который чувствует, что занимается своим ремеслом, как коллекционер-фанатик. Он каждый день будет охотиться за новым профессиональным опытом как одержимый. О карьере ему некогда особенно задумываться.[b]– Я удивилась, когда вас в очках увидела. На экране-то вы без очков.[/b]– В обычной жизни ношу очки в толстой оправе. А в кадре они выглядят тяжеловесно и поэтому могут отвлекать внимание. Зритель будет смотреть на очки, а не слушать, что ему говорят. Мы “заходим в гости” к зрителям всего на полчаса, и за это время нам надо успеть рассказать многое. Так зачем же заострять внимание людей на мелких деталях? [b]– А текст на мониторе видите?[/b]– Прошу телесуфлер поближе подвинуть.[b]– А то, что вы авторучкой постоянно в конце программы щелкаете, это чтобы к себе хоть немного внимания привлечь?[/b]– Да нет. Щелчок – это такая маленькая точка в конце выпуска. На самом деле ручку мне подарили на день рождения. Еще в девяносто девятом году. Так получается, что каждый год я обязательно работаю в свой день рождения и на Новый год. Вот и подарки я получаю в основном от своих коллег. А этой ручкой первый раз я щелкнул совершенно непроизвольно. Режиссер воспринял это как удачную находку.[b]– Вы рассказываете о столичных новостях. А у вас есть любимое место в Москве?[/b]– Арбат. Там я родился. Кстати, когда начал работать в программе “Вести-Москва”, выяснилось, что мы с руководителем программы Владимиром Лускановым “выходцы” из одного роддома.[b]16.40[/b]Михаил поменял жилетку на благообразные пиджак и галстук и ведет программу в эфире. Я разговариваю с Владимиром Лускановым, который то и дело норовит убежать по делам. Место действия – все тот же лестничный пролет.[b]– Владимир Ильич, помните, как Михаила на работу брали?[/b]– Конечно, помню. Миша Зеленский – наш первый ведущий. И программа ему многим обязана. Когда в 2001-м мы только начинали, Миша безотказно работал один в эфире несколько месяцев подряд! Если вы хоть немножко понимаете, что такое работа в прямом эфире, то можете представить, скольких нервов ему это стоило.[b]– За эти три года, наверное, немало курьезов было?[/b]– “Вести-Москва” поначалу транслировались на все российские регионы – Белгород, Мурманск, Хабаровск… И, представляете, мы получали от зрителей очень хорошие отзывы. А местные газеты на Дальнем Востоке писали, что в сетке вещания телеканала “Россия” появилась странная передача “Вести-Москва” и жители Владивостока с упоением изучают пробки в столице. И на сердце у них сразу становилось легче. Да и сейчас еще не по всем регионам нас перекрывают местными блоками.[b]– С региональными ГТРК работаете в контакте?[/b]– Все региональные команды проходят стажировку у нас. Московское бюро – это такая испытательная площадка. Для всех: и корреспондентов, и ведущих, и руководителей программ, и операторов, и монтажеров. Мы и сами выезжали в регионы. Работали практически в две смены. Одна – в Москве, другая – на выезде.[b]– По каким критериям команду подбираете?[/b]– Люди, которые мне интересны, говорят: “я МОГУ это сделать”, а люди, которые мне неинтересны, говорят: “я СМОГУ это делать”.[b]17.00[/b]Снова встречаю Аркадия Цирульникова.– Ну что? Есть у вас еще вопросы? А то мне опять на съемку.[b]– Вопрос один, но актуальный. Пообедать удалось?[/b]– Вот как раз сейчас и собираюсь перекусить.