Тихое кладбище на шумном валу

[b]Миусское — самое маленькое из московских «чумных» кладбищ 1771 года. И вообще оно сохранилось случайно. В советское время его не раз собирались ликвидировать. К счастью, обошлось.[/b]Но если сама территория кладбища сохранилась, то старые захоронения здесь почти все исчезли. В то время как на большинстве других «чумных» погостов могилы XIX века вовсе не редкость, то на Миусском с трудом можно отыскать лишь несколько надгробных камней начала ХХ века.Возможно, самая старая сохранившаяся здесь могила — историка М. Т. Каченовского. В центральной части кладбища, в глубине участка, едва заметные с дорожки, стоят две невысокие гранитные, перебитые кубами, колонны. На одной из них написано: «Здесь погребено тело Михаила Трофимовича Каченовского, заслуженного профессора Императорского Московского университета, действительного статского советника и кавалера. Родился 1 ноября 1775 года, скончался 19 апреля 1842 года». Под соседней колонной лежит безвестный коллежский асессор и кавалер Григорий Иванович Козинер, который «скончался 3 июня 1860 года, 52 лет».М. Т. Каченовский многие годы возглавлял выходивший в 1802— 1830 гг. в Москве журнал «Вестник Европы». В этом журнале дебютировал в 1814 году А. С. Пушкин. Но впоследствии Каченовский занял столь консервативную (или, как тогда говорили, скептическую) позицию, что Пушкин, Жуковский, Вяземский, Батюшков, Грибоедов, Карамзин и другие известные авторы порвали с «Вестником». И в дальнейшем вели с ним полемику, носившую преимущественно пародийно-иронический характер. Это о Каченовском и его непотребном листе говорится в знаменитой пушкинской эпиграмме: «Жив, жив Курилка!» Между тем «скептическая школа» Каченовского имела и до сих пор имеет для российской исторической науки большое значение. Он не доверял древним летописным сказаниям, справедливо считая, что они часто «помрачены вымыслом». Поэтому он довольно жестко критиковал Карамзина, упрекая его в том, что первые главы «Истории государства Российского» — это всего лишь переложение несторовской «Повести временных лет», довольно сомнительного источника.Каченовский до сих пор почитается реакционером, обскурантом, курилкой-журналистом. Это подтверждает и заброшенный, чудом сохранившийся памятник на его могиле. А ведь М. Т. Каченовский с 1837 года являлся ректором Московского университета. Казалось бы, для МГУ его могила должна быть святыней и почитаться. В 2002 году исполнилось 160 лет со дня его смерти, но, насколько можно судить по состоянию могилы, об этом никто не вспомнил.А вот могилы еще двух дореволюционных ученых бесследно исчезли. Не найти больше на кладбище места захоронения заслуженного профессора Московского университета Федора Ивановича Синицына (1835— 1907). Нет могилы и крупного религиозного философа, заслуженного профессора Московской духовной академии Алексея Ивановича Введенского (1861—1913).В 1823 году на кладбище была построена церковь Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. После революции ее закрыли, и к тому времени, когда храмы стали возвращать верующим, церковь превратилась едва ли не в руины. В 1990-е годы она была отреставрирована, и теперь вместе с домами притча и другими постройками образует этакий уголок Москвы XIX века, отделенный от могил высокой каменной оградой. Если кто-то считает, что ему недостает мудрости или любви, если кто-то ищет веры и надежды, тому нужно непременно побывать в храме на Миусском кладбище и приложиться к образу святого семейства. Говорят, помогает.А в глубине кладбища есть одно загадочное захоронение: на могиле установлен небольшой тонкий, асимметрично вырубленный кусок черного гранита с надписью: «Здесь лежит генерал Фон Гельшельман».И никакой даты — ни рождения, ни смерти. Да и фамилия у этого фон-генерала необычная. Может, кто-то из читателей «Вечерки» что-то знает о нем? Осенью 2002 года здесь случилось происшествие, заставившее всю Москву обратить внимание на маленькое кладбище на Сущевском валу.Как уже рассказывала «ВМ», в ночь с 13 на 14 сентября на территорию пробралась шайка лихих молодцов и устроила погром. Всего пострадало порядка 400 захоронений. Причем — что удивительно! — действовали погромщики абсолютно бессистемно: разбиты и памятники с православными крестами, и с еврейскими «давидовыми» звездами, и вообще безо всяких символов. Следовательно, злодеяние не имело ни национального, ни конфессионального характера. В равной степени повреждены и дорогие гранитные монументы, и скромнейшие бетонные надгробия, а это значит, что и социальный подтекст в действии погромщиков отсутствовал. Один из них потерял документ, по которому его и разыскали. И находчивый малый заявил, что они разгромили кладбище, потому что являются… сатанистами. А погром, или, как они его понимают, «обряд», осуществлен якобы в соответствии с их «вероучением». Они и время подгадали, имеющее для них сакральное значение, — тринадцатое число в пятницу.Впрочем, одна старушка на кладбище оценила происшествие так: они сейчас все сатанисты, сказала бабушка, это они устраивают побоища на стадионах, это они учинили бузу на Манежной площади — как же им не быть? — когда нынче их время — сатанинское.